Василиса замотала головой, представив себе это объяснение с ментами.

– Так дело не пойдет, я не хочу в тюрьму, я ни в чем не виновата! Нет, в милицию звонить нельзя. Бросить тачку на обочине? Нет, этого тоже делать нельзя. Рано или поздно кто-нибудь обратит на нее внимание, в багажнике обнаружат труп, и милиция начнет следствие. Никита заявит об угоне… И чем это кончится? А тем, что у настоящего убийцы (или убийц) появится алиби, которым я их невольно обеспечила! Запросто найдут и этого толстого водителя грузовика… Он меня видел рядом с машиной… а потом в милиции узнают, что я была близкой подругой Ярцева и что мы поссорились из-за Алены, и тогда… И тогда на меня повесят убийство соперницы, как пить дать! Вот только этого мне и не хватало! Потом, конечно, все выяснится, сколько нервных клеток мне придется потерять, прежде чем все встанет на свои законные места! Похоже, остался только один выход. Надо срочно отогнать машину на прежнее место и быстренько рвать когти домой. Ничего не знаю, никого не видела, я здесь ни при чем! Тьфу ты, зараза, – в сердцах сплюнула Василиса, собравшись завести мотор. – Легко сказать – быстренько отогнать на прежнее место! Ничего не получится: в баке бензина – ни грамма. Мне срочно нужен бензин! И где же его взять? Похоже, придется встать у дороги и попытаться кого-нибудь остановить.

Девушка открыла дверцу и посмотрела на сплошную стену усиливавшегося дождя.

– Да уж, погода как раз под стать моему настроению, – проворчала она, поеживаясь, и вылезла под холодные струи.

На ночной трассе машин было мало, и все они проносились мимо нее на большой скорости. Через несколько минут Василиса промокла до нитки, но так и не смогла остановить ни одной. «Видно, совсем не мой сегодня день, не везет просто катастрофически. Что же делать? Уже четвертый час утра, времени осталось совсем мало, еще немного – и наступит утро».

Изрядно промокнув, Василиса почувствовала озноб и снова села в салон. Посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась этому жалкому зрелищу. Тушь поплыла с ресниц, оставив под ее глазами и на щеках черные бороздки, нос покраснел от холода и слез, а челка слиплась на лбу в сплошной мокрый комочек.

– Да уж, просто слов нет! Хорошо, что меня сейчас никто не видит, – вздохнула девушка и взяла с сиденья сумочку.

Открыв ее, она стала искать салфетки, чтобы протереть лицо, но они, как нарочно, куда-то подевались.

– Да что же это такое? – воскликнула Василиса и, перевернув сумочку вверх дном, начала с раздражением вытряхивать из нее содержимое.

Пудреница упала на пол, и Василиса, чертыхнувшись, зашарила рукой по полу. Пальцы коснулись чего-то холодного, и мгновение спустя девушка уставилась на свою руку широко раскрытыми глазами.

– Мама дорогая, это же пистолет! – прошептала она и, испуганно вздрогнув, швырнула его на заднее сиденье машины, словно дотронулась до ядовитой змеи.

Чтобы успокоиться, минуты три она сидела с закрытыми глазами, глубоко дыша. Когда дрожь прошла, она открыла глаза и снова посмотрела на пистолет.

– Господи, ну за что мне такое наказание-е? – неожиданно для самой себя взвыла Василиса, и слезы обильным потоком хлынули из ее глаз. – И почему я такая несчастливая-а? И почему мне так не везет? – как белуга, ревела она. – Ой, мамочки, как щиплет! – вскрикнула девушка, зажмурив глаза: в них попала тушь.

Она начала вслепую шарить по сиденью, где было разбросано содержимое ее сумочки, и наконец-то нащупала салфетки. Протерла глаза и, когда смогла их открыть, занялась лицом. Кое-как приведя себя в порядок, она снова расплакалась и, глотая слезы, начала сгребать свое хозяйство в сумочку.

– Мне остается только одно – покончить все одним разом, одним махом, и тогда всем будет хорошо! Для этого нужно совсем чуть-чуть – покончить свою никчемную жизнь самоубийством, – всхлипывая и глотая слезы, невнятно бормотала Василиса. – Покончить махом, покончить самоубийством… блин, каламбур какой-то дурацкий получается! Несу, сама не знаю что, идиотка! Мне нужно не сопли распускать, а думать, как выкрутиться из этой дикой ситуации. И как же?

Взгляд Василисы упал на небольшой картонный четырехугольник черного цвета с золотым теснением. «А это что еще такое?» – подумала девушка, беря в руки визитку.

– «Центр психологической реабилитации „Панацея“. Президент центра доктор наук Ларина Надежда Дмитриевна», – прочла она вслух и, вспомнив весьма симпатичного психолога, задумалась: – А что, если?..

Глава 8

Надежда стояла у окна и задумчиво смотрела на струйки дождя, медленно стекавшие по стеклу.

– Женский день заканчивается небесными слезами, – улыбнулась она. – Небо плачет, потому что приходится на целый год расставаться с таким красивым праздником, как 8 Марта. Ни в один другой день в году не бывает так много цветов и счастливых женских улыбок. Ни в один другой день в году мужская половина человечества не бывает настолько добра и предупредительна.

– Ты почему здесь прячешься? – спросила подругу Галя, входя в кабинет, где уединилась Надя.

– Я не прячусь, просто голова немного разболелась, вот я и ушла, чтобы не портить гостям настроение своим кислым видом.

– Гости уже все настолько хороши от неимоверного количества элитного спиртного, что испортить им настроение не сможет никто и ничто, – засмеялась Галина. – Иди, выпей еще бокальчик шампанского, и головную боль как рукой снимет. Сама знаешь – клин клином.

– У меня голова не от спиртного болит, я сегодня практически не пила, только половину бокала сухого вина. Это от переутомления, наверное. Неделя на работе была просто сумасшедшей.

– Тогда прими таблетку, аптечка в кухне.

– Ты же знаешь, я не пью анальгетиков, – отказалась Надя. – Отдохну немного в тишине, головная боль сама пройдет. И потом, если честно, мне уже никуда не хочется идти. Я бы с удовольствием спать завалилась. Скоро утро, а вы все отплясываете.

– Подумаешь, утро! Праздник есть праздник, не грех и всю ночь покутить, тем более в такой приятной компании. И прекращай, пожалуйста, хандрить, спать и отдыхать будем на пенсии, а пока что нужно от жизни и молодости брать все, что возможно. Пошли к остальным.

– Я же тебе только что сказала, что у меня голова разболелась, – напомнила Надежда. – Посижу здесь немного, а потом приду… может быть.

– Что значит – может быть? Ты слишком-то долго здесь не задерживайся, Константин, похоже, страшно волнуется, куда ты подевалась. У всех спрашивает, только никто ответить не может. Вот, пришлось мне ради такого случая весь дом обежать, чтобы тебя разыскать. Слушай, а он ничего мужик, симпатичный!

– Ты о ком говоришь? – не поняла Надежда.

– Э-эй, проснись, подруга, – засмеялась Галина, щелкая пальчиками перед ее лицом. – Ты где витаешь? В каких облаках? Константин твой, говорю, волнуется, куда ты так неожиданно пропала.

– Что еще за глупости? С чего это ты взяла, что он мой? – дернула плечом Надя.