– Надо же, как его скрючило, небось на унитазе не один час просидел. Дуся, пойдем кушать. Дуська, ты куда подевалась?
Собаки нигде не было, и Вероника вышла во двор.
– Дуся, Дуся, иди домой, кушать пора! Я тебе положила твои любимые собачьи лакомства. – И тихонько проворчала: – «Педик» называются, это надо же было такое название придумать.
Собака никак не отреагировала на зов своей хозяйки и не появлялась еще минут сорок. Потом Вероника услышала, как она скулит под дверью, и пошла открывать. Только она открыла рот, чтобы сказать Дуське все, что о ней думает, как тут же его захлопнула. Глаза моментально полезли на лоб, и секунду спустя Вероника завизжала как поросенок и с проворством обезьяны запрыгнула на стол, который стоял на террасе. Клацая зубами, Ника обратилась к болонке:
– Дуся, зачем ты притащила в дом крысу, да еще живую? Я же до смерти боюсь грызунов.
Болонка посмотрела на хозяйку преданными глазами и, положив крысеныша на пол, начала его облизывать.
– Что ты делаешь? – заорала Ника. – Прекрати сейчас же, ты подхватишь какую-нибудь заразу. – Потом, чуть не плача, взмолилась: – Дусенька, девочка моя, отнеси, пожалуйста, это туда, где взяла.
Собака продолжала гигиенические процедуры над крысой, не обращая внимания на ор хозяйки, которая уже почти сорвала голосовые связки. Когда Дуся закончила санобработку, то улеглась на пол, и крыса начала тыкаться носом в живот своей благодетельнице. Она наконец нашла то, что искала, тут же притихла и замурлыкала, перебирая лапками. Ника ошарашенно смотрела на эту картину, и только тут до нее дошло, что это вовсе не крыса, а крохотный котенок. И самое удивительное, похоже, что он нашел у Дуси сиську и интенсивно ее сосет.
– Боже мой, Дуся, откуда ты его притащила? У собак что, всегда при себе молоко? – глупо пробормотала Ника.
Когда котенок наелся и уснул, Дуся осторожно встала и пришла на кухню, где Ника сидела за столом и нервно курила.
– Посмотри, что ты натворила, я уже неделю как бросила курить и вот опять начала. Откуда ты притащила это бездомное дитя, похожее на истощенную крысу?
Дуся завиляла хвостом и побежала к двери, потом, видя, что хозяйка по-прежнему сидит на месте, опять подбежала к ней, тявкнула и снова понеслась к двери.
– Ты меня куда-то зовешь? – удивилась Ника. – Ну пошли, посмотрим, что ты мне покажешь.
Они вышли из дома, и Дуся ринулась в глубь сада. Когда Ника ее догнала, она уже сидела у забора, в котором зияла дыра. Как только хозяйка показалась в поле зрения, Дуська тут же шмыгнула в лаз. Вероника подошла к забору, выглянула в дыру и, кряхтя и охая, стала пролезать через нее вслед за своей собакой.
– Твою мать, – выругалась она, – кажется, я отъелась, как индюшка перед Рождеством, сейчас застряну.
К счастью, все обошлось благополучно, и Ника, облегченно вздохнув, вывалилась на пустырь. Дуся уже стояла немного поодаль и поджидала хозяйку.
– Ну что здесь у тебя, показывай? – проворчала та.
Она подошла к собаке и увидела, что Дуся стоит возле ямки с маленькими котятами. Все они были уже дохленькими, и Дуся, сев на задние лапы, протяжно завыла.
– О господи, и у кого же это ума хватило? Вот изверги, а! Неужели нельзя просто раздать в хорошие руки? – возмутилась Ника.
До нее дошло, что Дуська, найдя захоронку, раскопала ее и обнаружила живого котенка. Она решила эту проблему по-своему, притащила его домой и провозгласила себя мамой. Ника вспомнила, как ей рассказывала Зинаида Григорьевна, что Дуся совсем недавно ощенилась.
Вот откуда молоко, и материнский инстинкт еще не погас, только неделю назад у нее отобрали щенка.
– Ну пошли, мамаша, – пробормотала Вероника.
Потом вернулась к ямке и засыпала ее землей, чтобы котят не растащили собаки и крысы. Когда они вошли в дом, Ника посмотрела на котенка, который уже ползал по полу и орал, требуя молока. Он был еще слепой, но горластый будь здоров. Когда его притащила Дуська, он не издавал ни звука, видно, от слабости, а сейчас уже требовал свое.
– Вот и не верь после этого, что у кошки девять жизней, – усмехнулась Ника и прошла в чулан, чтобы принести оттуда большую корзину.
Она постелила туда мягкую фланель и положила на нее котенка. Дуся, наевшись своего «Педика», запрыгнула в корзину и легла так, чтобы котенок мог спокойно пристроиться к «материнской груди».
Потом Ника переоделась в удобный спортивный костюм и прилегла на диван с книгой. Сколько Ника ни пыталась сосредоточиться на остросюжетной интриге, у нее ничего не получалось. Мысли то и дело возвращались к событиям последних трех дней. Наконец она оставила попытки отвлечься и прошла в сад. Опять закурила сигарету и начала размышлять.
«Кто же, интересно, хотел развеять меня по ветру вместе с машиной? Это не шутки, и к этому следует отнестись с полной серьезностью. Если была одна попытка, то нет никаких гарантий, что ее не захотят повторить. Софья Павловна права, нужно прибегнуть к маскировке, правда, у меня совершенно ничего для этого нет. Надо будет купить парик жгуче-черного цвета и превратиться в женщину «вамп». Вот только машину перекрасить мне не удастся. Что же придумать?»
Пока Вероника прохлаждалась в саду, приехал Николай. Она услышала его нетерпеливый сигнал за забором.
– Ну вот, принесла нелегкая, – проворчала она и пошла открывать ворота.
Машина с визгом влетела во двор, и из нее выскочил всклокоченный Николай.
– Ника, бога ради, объясни мне, что произошло?
– Иди в дом, не здесь же рассказывать всему поселку, что меня хотели поджарить в своей собственной машине, как барашка на вертеле.
– Хватит иронизировать, Вероника, – вскипел Николай, – когда ты только станешь серьезной? Вроде неглупая женщина, пора бы и повзрослеть.
– Уже повзрослела, проходи и прекрати орать, – прошипела она.
Николай что-то ворчал, но послушно пошел за ней в дом. Как только переступил порог и за ним закрылась дверь, он зафонтанировал с новой силой.
– Объясни мне, будь добра, где тебя все время носит? Пока жила дома, ты себе не позволяла подобных вольностей. Я звоню со вчерашнего вечера, но тебя как корова языком слизала. Где ты болтаешься? Или твой новый любовник настолько хорош, что ты потеряла счет времени?
– Слушай, может, ты заткнешься наконец? – зло выпалила Вероника. – Тебя, в конце концов, что больше волнует? Что кто-то покушался на мою жизнь, или с кем я провожу время, которое, кстати, с некоторых пор принадлежит только мне.
Николай, оторопев, смотрел на свою бывшую жену. До него, видно, еще не дошло, что она теперь совершенно не обязана перед ним отчитываться.
– Так ты думаешь, что это на тебя покушались? – в замешательстве пробормотал он.
– Нет, на Дуську, – фыркнула Ника.