– Меня ждут, – сказал он, вставая. – Извините, я тороплюсь.
– Последний вопрос! – взмолилась она. – Господин Феоктистов знал родителей Магды? Ведь он погиб неподалеку от могилы Левашовых.
Начальник службы безопасности нетерпеливо взглянул на часы и все-таки решил ответить:
– Как вы понимаете, я наводил справки о Магде Глебовой – по долгу службы. Выяснилось, что Игорь Владимирович когда-то был безнадежно влюблен в ее мать, Руфину Левашову, но не сумел добиться взаимности. Он не собирался признаваться в этом. Я тоже помалкивал. Магда, судя по фотографиям, – копия матери, причем лучшая. Видно, взыграла старая любовь…
* * *
Хотел ли он помочь Магде? Да он жизнь свою готов отдать ради нее, кровь выцедить по капле, лишь бы только она позвала его!
– Что с тобой, Коленька? – испугалась жена.
Она слышала, как Казаринов говорил с кем-то по телефону – похоже, с заказчиками. Когда он вошел в кухню, Алла ужаснулась – муж побагровел, на лбу выступила испарина, уголок рта нервно дергался.
Ноги вмиг стали ватными, и Алла опустилась на стул. Кофе на плите сбежал, но она ничего не замечала.
– Они что, забраковали твою работу? Отказываются платить?
Художник молча кивнул:
– Дай мне их телефон, я с ними разберусь… Я в суд подам!
– Нет, – выдавил он. – Не надо… Я сам.
Он не собирался докладывать Алле, что ему звонила та женщина, которая купила картины. Она, оказывается, знакома с Магдой и знает об убийстве на кладбище. Откуда ей известно, что…
Казаринов разволновался. Магда исчезла: она не выходила из дому и не брала трубку. Наверное, где-нибудь прячется…
«Неужели пришел мой час? – дрожа, думал художник. – Неужели я ей понадобился? Ей, владычице моего сердца? Моей музе, хозяйке моего вдохновения! Господи… неужели я дождался этакого счастья?»
На столе стояли тарелки с завтраком – овсянка и сосиски. Кофе подгорал на плите…
– Ешь, а то остынет, – робко вымолвила жена.
– Не хочу…
– Ты куда?
Он, не отвечая, пошел одеваться. В прихожей горела желтая лампочка, окруженная тусклым ореолом. Так бы ее написал великий Винсент… Все жалкие вещи – вешалка, тумбочка с телефоном, зеркало и полка для обуви – казались облитыми болезненной желтизной. Нищенское убранство квартиры не коробило Николая, ведь Ван Гог тоже прозябал в бедности. Зато сейчас каждое его полотно стоит миллионы долларов…
Когда-нибудь справедливость восторжествует, и картины, написанные им, Николаем Казариновым, станут продавать на престижных аукционах и в связи с его именем упомянут имя Магды. Он даст ей то, чего не может дать самое несметное богатство, – бессмертие! Он спасет Магду и создаст, наконец, свои шедевры…
Жена, бледная, со слезами на глазах, пошла за ним. Запах горелого кофе шлейфом потянулся в прихожую.
– Коля… – ее голос сорвался. – Ты не сделаешь этого!
Она решила, что он идет топиться или вешаться. Дура!
– Коленька, умоляю тебя! – Она рухнула на колени и обхватила его лодыжки. – Не пущу! Не пущу-у!
– Прочь! Убирайся…
– Не пущу-у-ууу!
Казаринов грубо высвободился, оторвал ее от себя и выскочил за дверь. Спускаясь по лестнице, он слышал истерические рыдания Аллы. Идиотка. Как она его достала!
На улице яркий солнечный свет резал глаза. Он опустил голову и быстро миновал двор. За поворотом его ждал черный автомобиль.
– Здравствуйте, Николай.
Водителя в машине не было, только женщина на заднем сиденье. Она открыла ему дверцу. В салоне пахло велюром и ее духами, свежими, как морской бриз.
– Магда в беде, – сказала она. – Вы можете ей помочь.
– Я? Конечно же, говорите, что я должен делать.
Он с силой втянул в себя воздух, словно его знобило. Его и правда трясло.
– Мне известно, что вы были на кладбище, когда…
– Да! Да! Но я… никому… ничего… Буду нем как рыба. Пусть она не сомневается!
Он даже не спросил, откуда у нее такая уверенность.
Астра незаметно принюхалась. Казаринов выглядел как пьяный, но запаха алкоголя она не уловила. Этот человек был болен – неразделенной страстью к бывшей сокурснице Магде Левашовой. И величайший, по мнению людей, доктор – время не излечило его.
– Я ничего не видел! – заверил он. – Даже если меня порежут на кусочки…
– Мне вы можете рассказать.
Казаринов дернулся, посмотрел по сторонам. Вокруг были голые деревья, газоны, покрытые прошлогодней травой. По тротуару молодая мама вела за руку ребенка.
– Мост… – понизив голос, произнесла Астра. – Тот самый, который вы изобразили на эскизе по ее просьбе.
В его глазах застыл слепой восторг, замешанный на страхе.
– Не бойтесь повредить Магде, – Астра уговаривала его, как маленького. – Она далеко. Я же не спрашиваю вас, где ее искать.
Художник замотал головой:
– Я не знаю… не знаю… Не вздумайте записывать разговор! Я скажу, что солгал.
– У меня нет диктофона. Клянусь. Обыщите машину и мою сумочку. Или давайте выйдем на воздух.
– Хорошо. Что от меня требуется?
– Мостик через овраг в Братцевском парке, – повторила она. – Почему Магда решила написать именно его?
Вопрос не касался убийства, и Казаринов немного успокоился.
– Ее воображение устроено по-другому, не как у меня или у вас. Она – особенная. Отмеченная божественной печатью… – говорил высокопарно, но тихо, отрывисто. – Я как раз вспоминал недавно! Она мне призналась…
Художник поведал Астре историю, которой Магда поделилась с ним в кафе.
– На мостике на нее напали ряженые, Арлекин и Коломбина… Ей показалось, что Арлекин тянет к ней руку с ножом… Слава богу, Магда сумела от них отделаться. Просто убежала! Но вот что интересно. Это случилось в самом начале ноября, этой осенью, на День Всех Святых, а ту работу я ей помогал делать около семи лет назад. «Мостик в зеленом тумане»! Так она и называлась. Уже тогда Магда решила изобразить на мосту две фигуры в костюмах Коломбины и Арлекина. А потом произошло то, что она представляла… Разве не чудо?
– Зачем Магда гуляла в парке одна, вечером, да еще в такой день?
– У нее была назначена встреча с одним человеком…
– Кто он?
Художник закусил губу – этого Магда ему не сказала.
– Она не называла имени. Но тот человек не пришел. Обманул ее! Она немного подождала, а потом ушла. Побоялась, что к ней опять кто-нибудь пристанет. Да у нее еще муж заболел, слег с простудой. Поэтому она торопилась домой.