Ах, как чудно они смотрелись бы вдвоем на каменном полу! Мертвая и живая – пока время не уравняло бы их. Не хватило терпения, выдержки. Захотелось сообщить в милицию о трупе в подвале. Анонимно, разумеется. Представлялось: приезжает бригада и застает рядом с телом Коломбины свидетельницу против Глебова. Подонок заманил ее в коттедж, чтобы запереть вместе с убитой женщиной или тоже убить – чуть позже, дабы растянуть удовольствие. Магда окончательно и бесповоротно убеждается: ее муж – опасный маньяк, страдающий раздвоением личности. Арлекин, который преследует ее из прошлого. Ей больше не надо бояться, она свободна. И может открыть свою душу другому…
Сорвалось – любопытную гостью кто-то выпустил. Неужели этот идиот Глебов? Он сам затягивает петлю на своей шее. Она же видела труп…
Опять просчет. Дамочка не закатила истерику, не подняла шум, не побежала в милицию. Ее что, переклинило от страха?
Слишком много непредвиденного вмешивается в идеальный план, подтачивая его, как ничтожная личинка точит молодое крепкое дерево. Там оплошность, тут ошибка, и все идет наперекосяк. Комедианты сбились с текста, сюжет запутался. Зрители в недоумении. Автор в замешательстве…
Феоктистов отлично сыграл роль Панталоне – пожилого богатого купца, неуемного поклонника молодых женщин. Правда, смерть его оказалась некстати. Или наоборот, подлила масла в огонь. Глебов и Магда теперь оба уязвимы. Их ищут, они скрываются. Не доверяют друг другу… Подходящая ситуация для того, чтобы ловить рыбку в мутной воде. Золотую рыбку! Он ее непременно поймает…
* * *
В мастерской художника Казаринова пахло растворимым кофе и масляными красками. На мольберте стоял неоконченный осенний пейзаж. Хозяин был бледен, глаза покраснели от утомления.
Астра сидела в продавленном кресле, призывая на помощь весь свой скромный актерский опыт, чтобы выглядеть убедительной. От этого зависел успех дела.
– Магда прислала меня… Не спрашивайте, где она. Я обязана хранить профессиональную тайну.
– Да-да! Я ждал… Я знал, что вы снова придете! – нервно кивал Николай. – Между мной и Магдой существует невидимая нить. Я все сделаю! Говорите, что нужно. Ради Магды я готов убить.
– Надеюсь, этого не потребуется.
Во взгляде Казаринова мелькнула безумная решимость:
– Мне нечего терять!
– Тогда слушайте внимательно. Магда попросила передать вам следующее. Вы должны позвонить по одному телефону и сказать несколько фраз. Вот записка. Вы знаете ее почерк?
Художник развернул сложенный вдвое листок – от волнения строчки расплывались.
– Кому звонить? Когда?
– Сейчас, если вы не против.
– П-прямо сейчас?
– Магду преследует страшный человек. Она вынуждена прятаться, – доверительно прошептала Астра. – Вы понимаете, в каком она ужасном положении? В их доме в Линьковке обнаружили труп!
Лицо художника потемнело, он невнятно пробормотал:
– К нам приходили, расспрашивали… Естественно, ни я, ни жена, мы ничего не сказали. Нам показывали фото той женщины… Алла всю ночь не спала. Кошмар! Кто это сделал? Неужели Глебов?
– Пока что он только подозреваемый, и Магда тоже. Ведь это дом ее родителей.
Казаринов кивал, как заведенный. Странное выражение блуждало по его лицу: злобная радость, восторженный ужас? Вдруг он очнулся, спохватился:
– Магда не могла! Она ни при чем…
– Я знаю, но…
Казаринов сделал движение, будто хотел схватить ее за руку, но одумался, начал поглаживать себя по острым коленям.
– Этот звонок спасет ее?
– Кроме вас, Магде больше не на кого надеяться.
Он поднес записку к лицу, чуть ли не носом тыкая в каждое слово:
– Бог мой… Так и говорить? Что за абракадабра?
– Вы отказываетесь?
– Нет! Нет! Конечно же, я… – Он поднял на Астру мутный взгляд. – Я все сделаю.
На мониторе его компьютера между кораллов плавали морские рыбки. На краю стола засыхали на тарелке остатки бутербродов.
– Скажите, Николай, зачем вы следили за домом на улице Шумилова?
От неожиданности он дернулся, судорожно сглотнул. У Астры был такой уверенный вид, что он не рискнул отпираться.
– Я… я выслеживал этого негодяя, ее мужа! У меня заказчики в Кузьминках, продуктовая фирма – я делаю для них этикетки. Как-то я прогуливался по улице и случайно заметил Глебова. Он шел с букетом цветов… Я выяснил, куда он направляется. В тот дом! У него там живет любовница, вероятно.
– Вы ее видели?
– Нет! Они никогда не появлялись вместе. Я давно наблюдаю за ним. Но мне не везет. Они редко встречаются. После того как… Магда пропала, я места себе не нахожу. Работник милиции, который приходил, спрашивал, куда Глебовы могли поехать. Я подумал, что ее муж может скрываться у любовницы… Я хотел… убить его! Да, убить! Он загубил жизнь Магды… Имея такую жену, шляться с разными потаскушками?
– Вы знаете номер квартиры, где они встречались?
Казаринов мотнул головой:
– Нет… только дом и подъезд. Я же не профессиональный сыщик, притом Глебов со мной знаком. Он бы меня в два счета раскусил. Я старался держаться подальше…
– Зачем вы поехали за нашей машиной? Черный «Пассат». Припоминаете?
Художник окончательно сник:
– Вы меня засекли? Я ведь узнал машину, где мы беседовали… Подумал: вдруг вы приведете меня к Магде? Глупо, да? Вы тоже искали Глебова?
Астра кивнула.
– Я вам еще не все объяснила…
Таврин мерил шагами свой черно-белый кабинет. Ясно, как дважды два, что он лишится работы, как только в банке появится новый хозяин. Добыча, которую он надеялся заполучить, шантажируя Глебовых, ускользала, и вообще жизнь загнала его в цейтнот.
Вскрытие тела банкира показало, что тот уже был мертв, когда стилет пронзил его сердце, – эксперт попался опытный, квалифицированный. Это коренным образом меняло дело. Теперь у Магды есть шанс выкрутиться, а у Таврина почти не осталось времени. Когда госпоже Глебовой станет известен расклад, она не даст шантажисту ничего. Медлить больше нельзя.
Магда с муженьком скрылись в неизвестном направлении. Вдвоем или порознь, но они вне досягаемости. Следить за «журналисткой», которую подослал кто-то из них, не было возможности – оперативники окружили его пристальным вниманием. Подготовка к печальной церемонии, допросы и прямые служебные обязанности растянули его рабочий день допоздна. Жена бунтовала. Ум переутомился, составляя одну комбинацию за другой.
«Неужели я ошибся и „журналистка“ не сообщила Магде о том, что мне известно? – гадал Таврин. – Вряд ли. Какой ей прок молчать?»