– Он над диссертацией работает, ты же знаешь, – начинала защищать своего друга девушка. – Ему сейчас совсем не до женитьбы.
– А каким это, интересно, местом диссертация мешает ему пригласить тебя выпить бокал шампанского под марш Мендельсона? – не сдавалась Надя. – И не надо мне все эти вещи про Олега говорить, я и без тебя знаю, что он – герой не моего романа. Разве я виновата в том, что он преступником оказался? Нечего наступать на мою больную мозоль, и без этого тошно. Подруга, называется! Что молчишь? Сказать нечего?
– Почему – нечего? Извини, Надь, я не подумала о том, что болтаю. А вот что касается марша Мендельсона... Мне этот марш до поры самой не нужен. Тебе прекрасно известно, что один раз я его уже послушала – сдуру. А толку? И года не прошло, как я сообразила, какую глупость сделала. Разбежались с Генкой по разным углам, как будто и не знали никогда друг друга, хорошо, что ребенка не успели завести. Во второй раз я не хочу торопиться и наступать на одни и те же грабли, да и не время сейчас. Пока Сережка сидит, обложенный своими конспектами и книгами, пусть за ним его мамочка ухаживает, – парировала Люсьена, хотя Надя прекрасно видела тревогу в глазах подруги. Кому-кому, а уж ей-то прекрасно было известно, что, позови Сергей Люську в загс, она побежит туда не раздумывая, да еще и вприпрыжку.
Молодой человек был из очень интеллигентной семьи: отец – академик, ну и мамочка, соответственно, жена академика, фифочка, к которой на кривой кобыле не подъедешь. Как ни странно, но к Люсьене она отнеслась достаточно приветливо, и та была несказанно рада, что понравилась ей. Женщина встречала девушку с мармеладной улыбочкой, всегда была очень ласкова и мила, но... было это всего лишь игрой, что выяснилось совершенно случайно. Мамаша здраво рассудила, что ее великовозрастному чаду нужна женщина, так пусть пока этой женщиной будет она, Люсьена. Совсем недавно девушка случайно подслушала ее телефонный разговор с подругой. Дверь в спальню была приоткрыта, Люся в это время проходила мимо. Услышав, что речь идет о Сергее, она, естественно, остановилась и прислушалась.
– Сереженька – молодой, здоровый мальчик, ему, конечно же, нужна женщина, и это вполне естественно, с природой не поспоришь. Люсьена хоть и не бог весть что, но зато постоянная и, похоже, обожает моего сына, – ворковала Аделаида Владиславовна в трубку. – Мальчику нужно закончить диссертацию, защититься и ни на что другое не отвлекаться. Бегать куда-то, на всякие свидания, ему совершенно некогда, поэтому эта девочка вполне приемлемый вариант на данный момент. Да и боюсь я этих беспорядочных связей до обморока. Мало ли что может случиться? Сейчас столько всякой заразы, этот ужасный СПИД, гепатит, брр, прямо жуть берет, – передернулась она. – Хоть телевизор не включай и не слушай. А вот когда Сереженька защитится, вот тогда я и поставлю вопрос о его женитьбе. Но, конечно, не на этой девице, а непременно на девушке нашего круга. Этот вопрос даже не обсуждается, мои внуки никогда не будут рождены какой-то... плебейкой!
Люсьена, как только все это услышала, чуть в обморок не свалилась. Естественно, она устроила своему милому грандиозный скандал. Сергей выслушал ее, улыбнулся и сказал:
– Я вполне уже взрослый мужчина и буду сам решать, на ком мне жениться и с кем заводить детей. Выкинь из головы все сомнения и поменьше обращай внимания на мою мать. Я тебя люблю, и этим все сказано.
Люсьена успокоилась, но не до конца. Каждый раз она с тревогой следила за настроением своего аспиранта, боясь, что вот-вот он ей объявит о своем намерении жениться... только не на ней, а на девушке «своего круга».
Надежда, закрыв дверь за матерью, прошла в кухню и включила кофеварку. Когда кофе был готов, она подошла к комнате для гостей и остановилась у двери. Немного постояв и послушав тишину, девушка тихонько постучала. За дверью не было никакого движения, и она приоткрыла ее. Надя увидела Александра, сладко спавшего в кресле. Она улыбнулась, осторожно прикрыла дверь, на цыпочках прошла по коридору и села в кухне за стол.
«Что ж, попью кофе в гордом одиночестве, мне не привыкать», – подумала девушка и отхлебнула из чашки ароматный напиток. Не успела она закончить кофейную процедуру, как в проеме двери показалась взлохмаченная голова Александра.
– Извини, конечно, за наглость, но могла бы и гостя на чашечку кофе пригласить, между прочим! Запах такой по всему дому разносится, что вытащил меня из объятий Морфея в одну секунду, – улыбнулся молодой человек и сел напротив хозяйки.
– Пожалуйста, наливай, у меня принято исключительно самообслуживание, – улыбнулась та в ответ.
– Это ничего, что я так беспардонно заснул в твоем кресле?
– Ничего страшного, заснул – значит, устал, – пожала Надя плечами.
– Я последние пять ночей практически не спал, так, дремал только. Спать на каких-нибудь голых досках или картонных коробках – это не очень удобно.
– Ты же сам предпочел голые доски и картонные коробки мягкой постели. Если бы не ушел из больницы, не слонялся бы по чердакам и подворотням, – хмуро заметила Надя.
– Может, и не ушел бы, если бы не пожар, просто не додумался бы, – согласился Александр. – Только теперь поздно об этом говорить, да и не жалею я, если честно. Еще неизвестно, чем бы все могло закончиться, если бы не ушел. Я вроде не трус, мне почему-то так кажется, но, признаюсь честно, в тот момент мне было жутко. Кругом огонь, удушающий дым, все куда-то бегут, что-то кричат... страшно вспомнить! Вот так, в полной неразберихе и суматохе, мне вдруг пришла гениальная мысль в голову – что другого такого случая незаметно уйти оттуда у меня не будет. Забежал в какую-то комнату, а это оказалась раздевалка, прихватил чужую одежду, и все. Так и ушел я оттуда, спасаясь от пожара... да и от всего остального.
– Что ты подразумеваешь под всем остальным? У тебя, кстати, головная боль прошла?
– Да, прошла, спасибо.
– Это лекарству спасибо. Сейчас-то ты мне можешь рассказать, что в больнице происходило?
– Надюша, может быть, это звучит странно и не совсем правдоподобно, но у меня почему-то есть подозрение, что мне намеренно память стерли, – хмуро проговорил Александр. – А потом специально всякие вопросы задавали, чтобы проверить, получилось у них или нет.
– Память стерли? Ну и дела.
– Думаю, так все и было. Я понимаю, насколько дико это звучит, но эта мысль никак не оставляет меня.
– Почему ты так думаешь?
– У меня перед глазами постоянно всплывает картина: я лежу весь в бинтах... голова, я имею в виду. Только понять не могу, было ли это на самом деле или я видел все во сне? Когда я начинал задавать врачам вопросы, как и при каких обстоятельствах я к ним попал, мне сначала вообще ничего не говорили, а потом... Потом сказали, что я служил в горячей точке, был ранен, у меня контузия... в общем, бред какой-то.
– А почему ты считаешь, что это бред? Может, ты и правда был в горячей точке, в Чечне например?
– Я уверен, что я человек гражданский и никогда не был военным.