– Забираем! Быстрее. Нам только амбулансы не хватает.
Крис, хромая, подхватил Курта с другой стороны и помогал Дэну нести потерявшего сознание счастливчика. Навстречу бежали люди, то и дело спрашивали, надо ли помочь, Стивен молча кивал в сторону горящих машин.
Раздались сирены неотложки, полицейских машин. Крис и Дэн только-только подтащили Курта к машине, как из распахнувшихся дверей амбулансы выскочили быстрые ребята с носилками в руках.
Двое бросились к ним, Крис замахал свободной рукой:
– Туда, туда!.. Там много раненых! А это наш друг, мы его прямо в больницу.
Медики, не теряя мгновений, бросились в дымное облако. Крис и Дэн сели на заднее сиденье, не выпуская из рук Курта, Стивен прыгнул за руль и погнал машину на большой скорости к месту их укрытия.
Навстречу неслись надрывные звуки сирен, еще раньше появились полицейские вертолеты, пронеслись, как ракеты, машины «Скорой помощи».
До часа икс еще полтора часа, мелькнула тоскливая мысль, а троих уже нет.
На рассчитанной скорости проехали Модиин, здесь машин много, там же передали своим медикам Курта, постояли перед светофором, а в Нетанию вошли уже на своих двоих, передав машину местным ребятам, молчаливым и умелым: Стивен не успел и глазом моргнуть, как машина исчезла, а они пошли по узкой улочке, забитой автомобилями так, что не то что припарковаться, нечего и думать, но даже пробираться по сузившимся тротуарам непросто: муниципалитет разрешил ввиду чрезвычайных обстоятельств взбираться на тротуары двумя колесами.
В этом районе даже кафе выглядят, как дорогие рестораны, а сами рестораны сверкают роскошью, впрочем, на самом деле не такие уж и дорогие, хотя, конечно, не сравнить с теми, что внизу…
По пути назад в Иерусалим у Стивена перед глазами все еще стояло залитое кровью лицо Курта, его увезли в бессознательном состоянии, близком к коме, и хотя заверили, что сделают все необходимое, а парень очень здоровый, выкарабкается, но чувство потери было слишком острым.
Крис толкнул его в бок:
– Шеф, перестань. Любой мог оказаться на их месте. Одно хорошо: арабы приняли нас за евреев.
Стивен поморщился, не понимает этого славянского юмора.
– Нельзя было разрешать ехать на даймлере.
– Они все равно кого-то подстрелили бы, – возразил Крис. – Если арабы выехали поохотиться на жидов, то все равно должны были истратить патроны и украденную где-то гранату.
– Тех студентов бы расстреляли, – поддержал Дэн. – Полная машина беззащитной молодежи – чем не цель?
– Да, – сказал Крис, – а потом еще кого-нибудь успели бы…
Стивен посмотрел ему в глаза, Крис опустил взгляд. Знает, понял Стивен, что это наши патроны и наши американские гранаты, которые мы в изобилии передали террористам для дестабилизации обстановки в Израиле. Арабам только дай оружие, не утерпят, чтобы сразу же не пустить в ход. В Ираке шииты бьют суннитов, а те шиитов, а в самом Израиле обрадованно начали стрелять по евреям.
– Шире шаг, – сказал он, – через полчаса мы должны быть в укрытии.
– Успеваем, – заверил Дэн.
А Крис сказал с некоторой грустью:
– Хоть и евреи, а я… гм, из тех, кого они вот уже сколько лет дерьмом мажут… но все-таки жаль этот город.
Дэн пихнул его локтем.
– Чего? Скорее всего, все кончится пшиком. Думаешь, такие огромные приготовления никто так и не заметил?.. Тогда их МОССАД нужно разогнать полностью. Сейчас, хоть и ночь, кнессет заседает, премьер ломает голову, как сторговаться, а наши думают, как еще дожать… Шеф, ты как думаешь?
Стивен сдвинул плечами:
– Не знаю. Но если и начнется, то все ограничится точечными ударами. Чтобы нам ничто не препятствовало взять все под контроль.
Они медленно шли по роскошной улице, на них засматривались девушки, не часто встретишь вот таких рослых и крепких парней, Стивен поглядывал на часы, другие тоже поглядывали, Крис вытащил фотоаппарат и часто щелкал, а потом перевел на режим видеосъемки и, прислонившись к стене для упора, водил объективом из стороны в сторону.
– Напоследок, – проговорил он, – напоследок…
– Что за похоронный тон, – сказал Стивен. – Город останется цел.
Крис хмыкнул:
– Точно?
– Точечные удары, – напомнил Стивен. – К тому же в Иерусалиме почти нет военных объектов. Не считать же армейские джипы! Здесь они вместо полиции…
Крис фыркнул:
– У нас хватает косоруких. Жахнут так, что половину Иерусалима снесут.
Дэн заметил многозначительно:
– Почему обязательно косоруких? Проще сослаться на косорукость или сбой в двигателе ракеты, чем признаваться, что нарочито ударили по жилым кварталам. Со времен ковровых бомбежек Дрездена или Хиросимы, которыми нас до сих пор попрекают, политики научились делать то же самое, но под другим соусом.
Крис заулыбался, но помрачнел Вайс, то и дело поглядывал на Стивена в ожидании опровержений.
Стивен покачал головой:
– Сожалею, ребята, но дискуссии отменяются до завершения операции. Быстрее уходим. Никто ни на шаг в сторону. А ты, Крис, снимай, снимай… Может быть, в самом деле после операции что-то изменится и в архитектуре.
Впервые в бункере правительственной связи так многолюдно, глаза режет не столько свет ярких ламп, сколько блеск генеральских погон.
Генералов высшего эшелона, что значит – не просто генералов, а командующих военно-воздушными силами, морскими, бронетанковыми, военно-космическими, ракетными, десантными и прочими-прочими, – не счесть, они сразу разбились на кучки и с жаром обсуждают предстоящую операцию.
Всем им сказано, что это всего лишь широкомасштабные учения, но нужно делать вид, что будто все всерьез, потому с таким удовольствием и знанием дела прорабатывают каждую деталь. Юмекс признал, что даже на завершающем этапе их подсказки добавили кое-что полезное.
Файтер, приняв три ампулы, чувствовал лихорадочное возбуждение. Сердце стучит часто, гоняя кровь без надобности в усиленном режиме. Даже не приглядываясь, отчетливо видел, как собравшиеся разделились на две группы, готовые вцепиться одна другой в горло: голуби и ястребы. Голуби ждут, что он вот-вот заявит, что от Израиля удалось получить все необходимые уступки, и даст отбой готовым к нападению войскам, а ястребы надеются, что все же будет сигнал к захвату ядерных объектов Израиля.
И после этой пустяковой операции только США будет гарантом равноправия и справедливости для всего человечества.