Грациллоний вернулся в Аквилон полный раздумий.

IV

Приближалось зимнее солнцестояние, в Исе день рождения бога Митры выдался серым, в шесть часов утра было темно как в пещере. Перед рассветом стены крепостного вала окутала темнота.

Воздух был прохладным. За валом рычало море, над ним завывал ветер. Грациллоний не смел надеяться, что увидит в мерцающих над головой звездах доброе знамение.

Лица людей освещали покачивающиеся фонари, их свет нелепо отражался в камнях. При его появлении котурны прекратились. Пока он поднимался, никто не проронил ни звука, слышно было только шуршание одежды. Над прибоем возвышалась четырехугольная башня Ворон, ее зубчатые стены, как щиты, взмывали к небесам. Караульные, которые его уже ждали, отсалютовали и отошли в сторону. В свете фонарей было видно, что на лицах одних написан благоговейный страх, на других — дурное предчувствие, третьи были торжественны. Дверь осталась открытой. Грациллоний и его слуги вошли в башню. Перед ними разверзся лестничный колодец. Они поднялись наверх и, подойдя к парапету, залюбовались рассветом.

Над вершинами гор клубился белый туман, постепенно он сполз в долину, звезды погасли. Сразу стали видны медно-золотые башни Иса. Из темноты, как киты из морских глубин, появились крыши домов. За ними показалась освещенная солнцем вершина Ваниса, чуть ближе виднелся мыс Pax. В изменчивом свете фонарей он казался мертвым стариком, восставшим из своей могилы. Тускло светили маяки — их смотрители притушили огни. Океан пенился, морщился, бился о рифы, подступая к Сену. Под водой повсюду темнели заросли водорослей, в волнах беспорядочно толпились тюлени.

Оставалось несколько минут. Люди стояли, погруженные в размышления, или тихо разговаривали. Грациллоний с отцом отошли в сторону и смотрели вниз, на океан, поднимающийся с востока к городским стенам, прямо к Воротам Зубров. Вода шумно разбивалась о прибрежные камни. Еще царила темнота, озаряемая вспышками фонарей.

— Момент близится, — сказал Марк Валерий Грациллоний.

— Наконец-то, — ответил его сын Гай. Марк слегка улыбнулся.

— Я никогда не верил историкам, которые, когда случаются какие-нибудь важные события, вкладывают в уста вождей громкие слова. Настоящие вожди молчат, и это важнее слов.

— Тогда помолчим, — Гай посмотрел на тюленей. Неужели там действительно скитается тень Дахилис? Видит ли она его сейчас?

Марк решительно сказал:

— Еще не поздно вернуться. — Гай вздохнул.

— Возвращаться поздно всегда. Прости, отец. Впервые с тех пор, как исанские моряки и легионеры Кинана нашли его летом в Британии и привезли сюда на королевском корабле, Марк засомневался в упрочении митраизма в остальных городах. Действительно, король победил оппозицию, но он не успокоил сердца людей.

Тем не менее Марк, следуя правилам, все-таки принял посвящение и стал Посланником Солнца. Для Гая было странно, что его наставником был отец, человек, подаривший ему жизнь.

— Понимаю, — кротко сказал Марк. За последние несколько лет он сильно состарился. — Не обращай внимания на мое брюзжание. Мы построим Его крепость.

Ночь отступала, начинался день.

— Господь с тобой! — проговорил Гай.

Марк одернул его за рукав.

— Когда все закончится, надеюсь, мы найдем время поговорить? — прошептал он.

Гай пожал плечами.

— Конечно. Обещаю тебе.

Исполняя свой долг короля и римлянина, Грациллоний почти не имел возможности побыть со своим гостем, тем более накануне подготовки к утренней церемонии. К счастью, Марк был рад осмотреть город и провести время со своими внучками, особенно с Дахут.

Последний раз они виделись весной. И не предполагали, что им придется еще встретиться — уж слишком тяжелые времена им пришлось пережить. Поэтому Гай послал за Марком.

Он более охотно возвысил бы кого-нибудь другого. Вскоре ему именно это и придется сделать. Приглашения рассылались весь год, и на освящение храма съехалось все религиозное братство: три Ворона, два Оккультиста, Лев, два Перса. Среди солдат он увидел Кинана, Верику и Маклавия, стоявшего рядом со Львом. Все были в сборе.

Рассвело. Над горами поднялось солнце. Гай Валерий Грациллоний и его люди запели церковный гимн и прочли молитву.

Когда они закончили, он поднял в знак приветствия руку и повернулся к мысу Ванис, где покоились останки Эпилла.

В башне в бронзовых подсвечниках горели свечи. Раньше самая верхняя комната служила наблюдательным постом и убежищем от дождя, остальные две были отведены под склад. В них гуляло звонкое эхо; прошли те времена, когда они ломились от сокровищ Иса. По стенам сочилась вода, воздух дышал сыростью, факелы чадили, к нижней части лестницы вплотную подступал прибой.

Башню наконец привели в порядок. По скрытым трубам подали огонь, и в ней стало сухо и тепло. У дверей с обеих сторон поставили статуи факелоносцев. Пол из черно-белой мозаики изображал эмблемы трех степеней Таинства. На стенах появились фрески с деревьями, символизирующие процветание детей Митры и Его возвращение к Солнцу. Ниже стояли скамейки и стол с едой, напитками и посудой для священной трапезы. Недавно воздвигнутая стена закрывала вход в святилище. Грациллоний окропил святой водой сосновые ветки, раскурил ладан из сосновых шишек, вкусил вино и мед и приступил к посвящению.

После этого он вернулся наверх и, повернувшись на юг, пропел гимн тусклому полуденному солнцу. На небе собирались облака, дул промозглый ветер, по морю пробегали белые буруны.

Люди направились в пещеру Митры. В святилище вошли только Отец, Посланник, Персы и Львы, остальные остались молиться в пронаосе.

Король Иса воздал почести восточным богам. Здесь были скульптуры Дадафорий, их лица, глаза, позы отличались от греческих или римских богов, живых и гладких, как морские волны. Там же стояла обвитая змеей мраморная статуя Времени с головой льва. В купели плавали лепестки карвена. По одну сторону от напольных эмблем находились скамейки, над которыми выступали барельефы с изображением планет, по другую, в дальнем углу — стояли два алтаря, рядом с которым было запечатлено, как Митра восстает из скалы и приносит в жертву быка. На темно-синем потолке сияли золотые звезды. В канделябрах стояли свечи, в нишах — фонари, готовые осветить все своим светом. В воздухе сладко пахло смолой и ладаном.

Вышли Патер и Гелиодром. Люди прочитали молитву и приступили к ритуалу.

Для всех новообращенных настало время жертвоприношения. Кинан принес клетку с голубем. Марк Грациллоний достал птицу и крепко держал ее в руках, пока Гай не отрубил ей голову точным ударом и слил кровь в золотую чашу. Кинан забрал ее и вернулся в пронаос. Завтра они с Оккультистами и Воронами принесут ее в жертву. Между тем Грациллоний продолжал церемонию коронации солнца Митрой.