— Я тебя не боюсь, — сказала она. — Ты моя единственная дорогая сестра.
Совет суффетов совещался четыре дня. Тамбилис призналась Дахут, что почти их не слушала; иногда было интересно, иногда страшно, иногда ее клонило в сон. По истечении четырех дней Совет пришлось отложить из-за различных церемоний. Для Тамбилис весеннее равноденствие явилось избавлением.
После служб в храме Белисамы она разыскала Дахут, которая играла с девочками. Сегодня она была верховной жрицей.
— Хочешь поехать со мной? — спросила она, покраснев от гордости. — Я отправляюсь к храму Иштар. Он открыт только два дня в году — весной и осенью.
Дахут с радостью согласилась и побежала спросить разрешения. Она слышала, что Иштар — это древняя богиня и что, когда Ис стал новой финикийской колонией, ее основатели построили в честь нее храм. Теперь ее первый, простейшей постройки, дом не использовался, за исключением тех дней, когда о нем напоминало колесо времени.
Взявшись за руки, они добрались до Нижнего города сквозь толпу, которая почтительно перед ними расступилась. В голубом платье с высоким белым поясом Тамбилис казалась такой же юной, как и Дахут, которая была одета в свободное шелковое платье и позолоченные сандалии, ее светлые волосы украшал букетик примул. День был теплый и солнечный. Вокруг залитых солнцем башен порхали птицы.
Усыпальница была небольшой, утрамбованная земля и покрытая сланцем крыша едва выступали за границы, отмеченные четырьмя камнями.
Когда Тамбилис отперла дверь, Дахут увидела, что внутреннее убранство храма было очень простым: глиняный пол и грубый алтарь, но зеркало было хорошо отполировано, а фрески с изображением звезд и луны недавно чистили.
После молитвы Тамбилис села на скамейку рядом с Дахут и принялась ждать. В последующие часы через открытый вход вошло и вышло много людей — поодиночке или парами. Большинство из них были смиренными местными жителями. Некоторые просто хотели помолиться. Другие подходили к королеве, чтобы испросить у нее благословения или совета, — женщина с ребенком; мужчина, который потерял единственного сына; еще одна женщина, которая умоляла мужа простить ее за измену; мужчина, которому скоро предстояло отправиться в дальние земли; девочка, пораженная физическим недугом и потому одинокая; мальчик, вынашивавший высокие мечты… Тамбилис всех благословила. Советы она давала редко, хотя знала, где их можно найти. Дахут поняла, какой властью обладают богини.
На закате, после последней молитвы, Тамбилис, завершив церемонию, закрыла усыпальницу.
— Теперь мы свободны, — весело сказала она. — Пойдем к Форуму. Там сейчас праздник, с представлениями и музыкой. И наверняка много еды, напитков и сладостей. Иннилис говорила, что я могу привести тебя домой, когда ты хочешь.
— Ночью! — воскликнула Дахут.
Они танцевали до упаду. Тамбилис забыла, что на людях королеве подобает вести себя строго.
Между домами в римском стиле, стоявшими вокруг центральной площади, кружилась толпа. Люди отплясывали на мозаичных дельфинах и морских коньках. Спустились сумерки, но было еще достаточно светло, поскольку площадь освещал Огненный фонтан; его горящие масляные струи — красные, желтые, зеленые, голубые — стекали в три водоема. Гудели голоса, звенел смех, лилась, клокотала, гремела музыка… Мелькала всеми цветами радуги одежда, венки…
Несмотря на приметный наряд Тамбилис, девочки не узнанными подошли к римскому храму Марса, в котором теперь располагалась христианская церковь. Среди веселья прогремели слова: «О, народ Иса, слушайте предостережение. Над вами нависла ужасная опасность».
Тамбилис не обратила на них внимания, но Дахут остановилась и посмотрела в сторону говорившего. На верхней ступени храма стоял высокий худой мужчина. У него была черная с проседью борода, зачесанные назад волосы, передняя часть головы была выбрита от уха до уха. Платье было из дешевой и грубой ткани. За его спиной толпились несколько мужчин и женщин.
— Аминь, — пропели они, когда он замолчал. Он заговорил спокойно, но веско:
— …обуревающий вас огонь веселья в действительности обманчив и ведет вас к геенне огненной, которая ждет вас в преисподней…
Жители Иса, не обращая на него внимания, продолжали разговаривать, пить вино, шутить, целоваться.
— Заклинаю вас, выслушайте. Я знаю, сегодня моя проповедь никого не образумит. Но если вы послушаете и задумаетесь…
Дахут побледнела.
— Пойдем, — сказала Тамбилис, — не обращай внимания на этого старого гриба. Идем же.
Но Дахут, казалось, слышала только проповедника.
— Я не насмехаюсь над вашей верой. Ваши боги дали вам много прекрасного. Но их время кончилось. Как у тех несчастных, которые в старости сошли с ума. Они вводят вас в заблуждение, и дорога, по которой они вас направляют, ведет в бездну. Я вас слишком люблю, Господь вас слишком любит, чтобы желать вам этого. Отрекитесь от демонов, которых вы называете богами. Ваш ждет Христос, и он жаждет вас спасти.
— Нет! — закричала Дахут. Она вырвалась от Тамбилис и взлетела по ступенькам.
В веселящей толпе прокатился вздох. Многие узнали худенькую фигурку и прекрасное личико девочки, остановившейся перед Корентином. Ее имя волной прокатилось по толпе. К ней устремились тысячи глаз.
— Дитя, — дрожащим от волнения голосом обратился к ней хорепископ, — возлюбленная принцесса Дахут, ты видишь правду?
Она топнула ножкой, сжала кулачки и крикнула:
— Ты обманщик, старик. Ты обманщик! Богиня хорошая, а боги — сильные!
— О, бедное дитя, — сказал Корентин.
— Ты страшный! — прокричала она. Обернувшись к Форуму, она подняла руки. Свет, льющийся от фонтана, озарил ее одежду и волосы. — Не слушайте его! Богиня хорошая, а боги — сильные!
— Дитя, — простонал Корентин, — ты живешь на этом свете всего семь лет. Откуда ты можешь это знать?
— Знаю! — насмешливо сказал она. — Мне море рассказывало, ко мне приплывал тюлень, а сегодня… все… — Она снова повернулась к толпе. — Слушайте меня. Мы принадлежим богам. Если мы отречемся от них, Ис погибнет. Пожалуйста, не предавайте богов!
Плача и спотыкаясь, она спустилась по ступенькам. Тамбилис поспешно ее обняла. Вокруг них сгрудилась беснующаяся толпа. Корентин с христианами стояли одни под языческим фризом своей церкви.
Во время Лугназада король Ниалл устраивал огромную ярмарку под Талтеном, с ритуалами и жертвоприношениями, с играми и торговыми сделками. Старшие сыновья отправились в путь, чтобы сообщить об этом в других землях. Неразумно отказываться от заведенного обычая, ведь в этом году их не призвала война. К тому же слава об их династии могла помочь им узнать новости и заключить выгодные сделки. Мечтая продвинуться на север, властители Миды не хотели оставлять позади себя врагов. Враждебности лагинцев они не могли воспрепятствовать, однако карательные походы Ниалла и возвращенное им благополучие на время примирили с ним Пятое королевство.