Будик покачал головой. Он оцепенел при мысли о том, что священник ворвется на королевский пир и потребует у королев помощи.
Завывал ветер, по булыжной мостовой барабанил град.
Будик вернулся в спальню. Время тянулось медленно.
Раздался глухой стук. В двери появился Корентин в небрежно наброшенном плаще. За ним стояла женщина. Будик узнал Иннилис. Он выпрямился и поприветствовал ее. Вслед за ними вошли служанка с коробкой в руках и Админий в мокрых доспехах.
— Подожди там, — приказала королева. Будик никогда прежде не слышал столь чарующего голоса. Она вошла в спальню. — Свет. — Повивальная бабка принесла свечу. — Зажгите еще свечей, я принесла их с собой.
Вошедшая с ними служанка принялась распаковывать коробку с инструментами. Иннилис закрыла дверь.
Админий огляделся.
— Пакостная погода, — сказал он. — У тебя есть что-нибудь, чтобы согреть внутренности? Центурион, конечно, нас угостил, когда закончилось вечернее представление и нас освободили от обязанностей стражников.
Будик на негнущихся ногах принес кувшины с вином и водой, кубки, буханку хлеба и колбасу.
— Он разрешил вам уехать? — спросил он.
— Он же наш центурион. Мне было велено передать, что он тебе сочувствует и желает самого наилучшего. Мой отъезд с праздника обидел некоторых высоких гостей, но к утру я вернусь. Я приехал сюда от имени наших мальчиков.
— Жрица Иннилис…
— Она достойна этого звания, — сказал Корентин.
Перед рассветом она вышла из спальни. Лицо ее было мертвенно-бледно, под глазами легли темные круги, руки дрожали.
— Кебан будет жить, — сказала она мужчинам. — Ребенок — это был мальчик — им пришлось пожертвовать ради спасения матери, но он был в любом случае обречен. Нет, не входи туда, пока Мелла его… не завернет. К тому же Кебан еще очень слаба. Но, я думаю, милостью Белисамы, она выживет. Возможно, здоровье ее уже подорвано, и я сомневаюсь, что она снова сможет стать матерью. Но твоя жена будет жить, Будик.
Он бросился на колени.
— Христос вас возблагодарит, — заикаясь, произнес он на латыни. В его глазах светилось обожание. — Чем я могу вас отблагодарить, моя госпожа? Чем мне вам отплатить?
Иннилис улыбнулась, чуть горько, погладила его по светлым волосам и тихо сказала:
— Королевы берут плату только любовью.
— Я возлюблю всех галликен и готов исполнить любое их желание. Клянусь телом Христа.
Она отказалась от предложенных им напитков и уехала в сопровождении служанки, пообещав, что позже их навестит. Админий уехал с ними. Корентин остался.
— Мы должны возблагодарить Господа, сын мой, — сурово сказал он.
В Имболке Ниалл Нагеслах объявил, что после Белтены он отправится за море. Этим он подразумевал следующее: «Пусть Конуалл Коркк остается в Муму и строит крепость. Римляне вышвырнули его из Британии. Я направлю свой меч туда».
Некоторые, помня о том, что произошло под стенами Иса, пришли в уныние. Большинство, однако, не почувствовали ничего дурного. За прошедшие десять лет король Темира отвоевал все, что потерял, и даже больше. Этим походом он положит начало его мести городу ста башен. Его вожди знали, что Стилихон не один покинул Британию, а прихватил с собой отряды для войны с германцами, которые угрожали Галлии. Плохо защищенный восток Эриу обещал благополучный захват.
Так и вышло. Короля и его соратников, прибывших на галерах, ждала легкая пожива. Они опустошили все от Альбы до Дамнонии. Убивали мужчин, насиловали женщин, захватывали рабов и трофеи. Они оставляли после себя тлеющие руины, груды трупов, стенающих людей, которым удалось убежать и доползти до дома. Сами бритты были плохо подготовлены и сражались неумело, за исключением кунедагских горцев, чьи земли Ниалл покорил. Он открыл путь к возвращению скоттам, которые снова обосновались вдоль западного побережья.
Свою горечь он смыл кровью. Когда начался сенокос, он, увенчанный славой, отправился домой, полный надежд.
Вернувшись, он пришел в ярость. За время его отсутствия лагини вошли в Миду и разорили ее.
Нашествием руководил Эохайд, сын короля Энде Квенсалаха, Эохайд, который впервые почувствовал вкус битвы семь лет назад, когда потерпел поражение от рук Ниалла; Эохайд, которого навеки обезобразили шрамы разгневанной сатиры, которыми украсил его Тигернах, сын Лейдхенна. С тех пор он познал вкус победы. Он примкнул к клану Лойгов, сбежав с воинами Кондахта или Муму, чтобы отбросить захватчиков и опустошить их земли. Он помог подчинить соседнее королевство Оссраг и собрать с него дань, которую проживавшие в горах туаты отказались бы платить. Но воспоминания об унижении терзали его, как гноящаяся рана.
Жители Койкет Лагини были так же честолюбивы, как и все люди. В Галлии их дальними предками были галеонцы, люди с пиками, и лагинцы заявили, что именно так переводится их теперешнее название. Войдя в Эриу, они составили собственную конфедерацию, и в это же время богиня Маха Красноволосая возвела на севере Эмайн-Маху. Это место высших королей. Дун Алинни, построил Месс Делмон, который изгнал темных фоморов и неотступно следовал за ними до самого царства мертвых. Лагини не оставляли Темир, пока Кондахт, который основал Миду, не вытеснил их оттуда.
Долго размышлял об этом Эохайд. Когда пришло известие о том, что Ниалл со своим войском отправился за море, он воскликнул, что эту удачу послали ему боги. Энде, его отец, попытался предостеречь страну, но он был слишком стар, а молодые воины жаждали слушать только его сына.
Эохайд собрал войско на западном берегу Руиртеха, который протекал мимо Дун Алинни на север, изгибаясь на восток к морю. Колесницы Эохайда направились в Миду, прямо в Темир.
Им не удалось его захватить. Сыновья Ниалла сражались как львы. Это была самое кровопролитное бегство лагины. Отступая, они убивали, грабили, сжигали все на своем пути. Домой они привезли сокровища, скот, рабов и головы, и не было им числа.
Вернулся Ниалл. Увидев руины, он не пришел в ярость, как обычно. Его люди с трепетом ждали, что царский гнев обрушится на них, как той холодной зимой, когда он собирался в поход.
Возможно, сначала уладский король Ферг вздохнул свободно, узнав, что и на следующий год ему не придется ждать нападения со стороны Миды. Если так, то его счастье скоро сдует ветер, который принес дым Койкет Лагини. Ниалл с сыновьями проехали Пятое царство из конца в конец. Они прорывались через полчища новобранцев, которые жаждали их остановить, словно корабли, рассекающие волны и вспенивающие их по правому и левому борту. Его корабль плыл по красным водам, и вокруг сверкали пламенные искры, раздавался жалобный вой женщин, причитавших над своими покойниками.
Энде сдался до того, как его земли полностью опустошили. Теперь Ниалл взыскал боруму, и когда он ее получил, главным заложником был Эохайд.