Девушка торопливо схватила джинсы и свитер и, натягивая их, заняла пост у окна – отследить, как уедут братья. Как только их машина скрылась за углом, она быстро надела куртку и сапоги, пулей выскочила из квартиры и кубарем слетела с лестницы. Добежав до гаража и сев в свою машину, Юля поехала в сторону, противоположную той, куда направились Чугункины.
«Нужно все проделать быстро, чтобы близнецы ни о чем не догадались, – думала Юлька, выруливая на проезжую часть дороги. – Поеду в Останкино, по первому адресу. Может, там все и узнаю, тогда не придется ехать в другие места. Это было бы просто замечательно! И как ребята могли такой важный факт пропустить, ума не приложу… На Чугункиных это не похоже, вроде не дураки, должны были проверить счета в первую очередь. А может, я ошибаюсь? Хорошо, если так, иначе я очень в вас разочаруюсь, господа Чугункины».
Юля подъехала к девятиэтажному дому и, уточнив адрес, убедилась, что все верно.
– Если так и дальше пойдет, я очень быстро справлюсь с поставленной задачей, – с удовлетворением констатировала она.
Юля поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь. Ей открыли, и девушка увидела на пороге беременную бабу в застиранном халате, с сигаретой «Прима» в руке, с нечесанной лет десять шевелюрой и явно пившую с завидной регулярностью, несмотря на грядущее материнство.
– Кого тебе? – грубо спросила она прокуренным голосом и выпустила клуб вонючего дыма Юльке в лицо.
– Кхе-кхе, – закашлялась та, отмахиваясь руками. – Кга-хгум!
– Не знаю таких, – усмехнулась баба.
– Мне бы Ивана Колотушина увидеть, уважаемая, – выдохнула Юля. – Это возможно?
– Возможно, если на свалке его поищешь, – ответила та.
– В каком смысле?
– Да в самом прямом… на свалке Ванька живет.
– А прописан здесь, – растерянно сказала Юля, показывая ей бумажку с адресом. – Иван Петрович Колотушин тут живет? – погромче переспросила она, надеясь, что баба с похмелья просто не разобрала вопроса.
– Ты чё, глухая? – хмыкнула та. – Прописан Ванька туточки, все правильно, а живет на свалке. Мне самой места мало, у меня семеро по лавкам, да вон, снова рожать скоро. Теперь поняла? – сморщилась она, глядя на Юльку глазами-щелками.
– А почему на свалке? – хлопнула та ресницами.
– Слушай, чёй-то не пойму я ничего, – всплеснула баба руками. – Вчера двое приходили, тоже Ванькой интересовались, сёдня ты приперлась. За каким …лешим он вам понадобился?
– А кто приходил вчера? – встрепенулась Юлька, даже не обратив внимания на хамский вопрос алкоголички. – Два молодых высоких парня, да? Один – здоровый, а второй похудее? Это они, да?
– А чё мне их разглядывать? Высокие… вроде, не помню я. А чё надо от Ваньки-то? – повторила она. – Если он кому денег должен, то это не ко мне, у нас с ним хозяйство раздельное.
В это время в недрах квартиры затрезвонил телефон, и баба, оглянувшись, заторопилась.
– И вообще, некогда мне лясы точить, говори, чего надо, и шевели отсюдова колготками.
– Чем шевелить? – нахмурилась Юлька, уже понемногу выходя из себя и закипая, как чайник. – Ты чё борзеешь? Тебе кто дал право разговаривать таким тоном? Я тебе что, подруга или собутыльница?
– А ты попробуй, запрети! У нас гласность, что хочу, то и говорю, и в подруги к тебе не набиваюсь. Говори, чего надо, не то дверь закрою. Ходят тут разные, только людей от дел отрывают!
«Ну и мымра», – подумала Юля, а вслух произнесла…
– Короче, тебе кем Иван приходится? – перешла она на такой же грубый тон.
– А тебе какое дело?
– Если не скажешь, вернусь с участковым, – зловеще прошипела Юлька. – Кем тебе приходится Иван Петрович Колотушин?
– А чё? Натворил чего Ванька или как?
– В последний раз повторяю! Кем тебе приходится Иван Колотушин? – еле сдерживаясь, повторила Юля. – Или мне все же сходить за участковым?
– Брат, а чё?
– Хрен через плечо – не горячо? – рявкнула Юлька. – Что ж ты брата родного на помойку выкинула? Не стыдно? А ребенка куда денешь, когда родишь? – кивнула она на живот алкоголички. – Тоже в мусорный бак отправишь?
– Ты чё разоралась? – взвилась та. – Мое дите, куда хочу, туда и дену! Ща как двину по носопырке, будешь знать, как орать на беременную, – пошла в атаку баба, устремившись животом вперед, словно тараном.
Юлька отпрыгнула к лифту, но уступать этой пьянице не желала.
– А то и разоралась, имею право! – гаркнула она, стараясь перекричать бабу. – Я адвокат, из суда, пришла посмотреть, в каких условиях живет истец!
– Какой ситец? – хлопнула та глазами.
– Истец, тетеря! Твой брат в суд на тебя подал, квартиру будет делить, чтобы на помойке не жить, вот так, – без тени смущения соврала Юлька и, злорадно наслаждаясь растерянностью алкоголички, величественно повернулась к лифту.
– Эй, ты куда уходишь-то? – крикнула та. – Какой такой суд? Кого делить? Пусть только попробует сунуться, я его мигом сдам, куда надо, будет в своей психушке пожизненно куковать! – надрывалась она. – Он шизофреник, вторая группа инвалидности. Ванька – опасный для общества тип, его место в сумасшедшем доме!
– А тебе – в вытрезвителе! – выкрикнула в ответ Юлька. – Упрячешь его в дурку – тогда с государством судиться придется. Нынче-то, когда оформляют инвалидов пожизненно, сразу на его квадратные метры лапу накладывают. Так что облом тебе выходит, – ехидно усмехнулась она. – Вот так-то! – и Юля шмыгнула в лифт.
Вслед ей полилась неразборчивая пьяная брань.
– Ух, какая неприятная особа, – нахмурилась Катастрофа, заводя машину. – Так и хотелось гадостей ей наговорить, да позаковыристее, а еще лучше – накостылять по первое число! Не будь она беременной, точно бы схлопотала, у меня руки так и чесались. И как только подобным кукушкам с вредными привычками государство рожать разрешает? Не собак бездомных нужно отлавливать, а таких будущих матерей, и сразу на операционный стол – стерилизовать. Что будет с ребенком, которого она родит, кем он вырастет? Ясное дело, бандитом каким-нибудь. Тьфу ты, черт, все настроение испортила, зараза такая! Словно меня в дерьме изваляли. Ладно, вернемся к нашим помидорам, – она постаралась успокоиться. – Итак, Иван Колотушин, выходит, бомж. Похоже, Чугункины здесь уже побывали вчера. Думаю, по двум другим адресам ехать не стоит, кажется, результат будет такой же. Шантажист использует паспорта бомжей, чтобы открыть счет, и, как только получает деньги, тут же его закрывает. Искать ветра в поле – занятие неблагодарное и бессмысленное, – пришла к неутешительному выводу она. – В принципе, если поднапрячься, запросто можно найти кого-нибудь из них. Эта беременная мадам сказала, что ее брат живет на свалке. Эх, какая же я дурочка! Прежде чем ругаться, нужно было сначала спросить, на какой именно свалке. Теперь она ни за что не скажет, если я вернусь… Думай, Смехова, соображай, – она постучала себя пальцем по кончику носа. – О! Наверняка соседи знают, где он обитает, у них и нужно поинтересоваться. Сегодня я этим уже не буду заниматься. На всякий случай проверю второй адрес, может быть, там удастся узнать побольше. Это недалеко, как раз я мимо еду, – решила она и повернула машину в переулок.