— Вот уж действительно, пути господни неисповедимы, — подивился майор. — Не думал, что мне придется снова встречаться с этой настырной девушкой, да еще и по поводу таких печальных событий. А что вы думаете на этот счет? — спросил он у Юли. — У вас есть какие-нибудь предположения? Или, может быть, догадки? Кому понадобилось травить пожилую женщину?
— Не знаю, — ответила Юля. — Вы — следователь, вот и разберитесь. Очень надеюсь, что на этот раз вы найдете настоящего преступника.
— Что вы подразумеваете под словами: на этот раз? — откровенно удивился майор.
— Нет, ничего, не обращайте внимания, — сморщилась Юлька. — Нервы, знаете ли, шалят в последнее время, несу сама не знаю что. Я уверена, что вы непременно раскроете это преступление. Можно, я пойду? У меня очень много дел в связи с похоронами. Сегодня повторная экспертиза, нам разрешили забрать тело завтра. Катя раздавлена горем и абсолютно беспомощна, мне приходится ей помогать.
— Да-да, конечно, идите, я вам позвоню.
— Надеюсь, вы сдержите слово и не будете беспокоить Екатерину до тех пор, пока я вам не скажу? — напомнила Юля. — Она очень нервничает, и известие о том, что ее мать отравили, может воспринять неадекватно. Вы тогда вообще не сумеете ничего от нее добиться.
— Я же пообещал, — кивнул майор. — Уж если я даю слово, нарушать его — не в моих правилах.
— Спасибо, Михаил Михайлович, — улыбнулась Юлия, впервые назвав следователя по имени-отчеству. — Всего вам доброго.
— До свидания, — кивнул головой тот, провожая девушку взглядом. — Похоже, на мою голову свалился еще один «глухарь», — тяжело вздохнул он, когда за Юлей закрылась дверь. — А нужен он мне, как рыбе зонтик! Очередное повышение не за горами, и нате вам — получайте очередной труп! И что же делать? Выход только один. Нужно во что бы то ни стало доказать, что дамочка просто-напросто решила свести счеты с жизнью и приняла яд по собственной воле. Да я почти уверен, что она сделала это сама. А что не было никакой предсмертной записки, еще ни о чем не говорит. Просто придется поискать свидетеля, которому она говорила, что устала жить. Все именно так и было, никаких сомнений! Кому нужна обычная простая женщина, чтобы ее травить? Она что — наследница миллионера? Или чья-то богатая тетушка? Простая медсестра в рядовой городской больнице! Вывод напрашивается сам собой: дамочке надоела ее никчемная жизнь, и она… А что яд африканский, тоже неудивительно. В наше время это не проблема: были бы деньги, и покупайте хоть африканского слона, не то что яд. На том и остановимся — самоубийство!
Придя к выводу методом своего, как он считал, супердедуктивного мышления, господин Коровин Михаил Михайлович, следователь по особо важным делам, имеющий чин майора милиции, почти успокоился, уверенный в своей правоте. Или почти уверенный — для него это было одно и то же. Главное, чтобы очередная звездочка, которую он уже мысленно видел на своих погонах, множество раз снившаяся ему, вдруг внезапно не погасла из-за какой-то медсестры. «Самоубийство — очень хорошая версия, а главное, правдоподобная», — рассуждал он…
Юля с жалостью смотрела на измученное, бледное лицо Екатерины, гадая, как она воспримет страшную новость о насильственной смерти своей матери.
«Кому могла помешать Александра Юрьевна? — подумала Смехова. — Такая добрая, приветливая, бесконфликтная женщина! Ладно, будем надеяться, что майор разберется, в чем дело, хотя, если честно, не вызывает он у меня доверия! Глазки так и бегают, как перепуганные мыши при встрече с котом».
На кладбище приехали коллеги Александры Юрьевны и человек десять сотрудников компании «Вокруг Света», чтобы поддержать Екатерину, за что она им была очень признательна. Юля внимательно разглядывала их, моментально переключившись на происшествие с Князевым. Она надеялась, что может неожиданно появиться хоть какая-то зацепка или она услышит чей-либо неосторожный разговор. Юля не спеша переходила от одних групп людей к другим, прислушиваясь к их беседам. Ее надежды не оправдались: почти все скорбно молчали, лишь изредка перекидываясь незначительными фразами, и никто конкретно не вызывал подозрения.
— Юля, ты прямо как Мегрэ за всеми наблюдаешь, только трубки во рту не хватает, — зашептала ей на ухо Алиса, когда, сделав круг, Смехова подошла к подруге.
— С трубкой во рту ходил Шерлок Холмс, — заметила девушка.
— Мегрэ тоже. Нужно почаще зарубежную литературу читать, темнота!
— Сама ты темнота, — нахмурилась Юлька. — А я читаю только то, что мне интересно. И что такого страшного я сделала? Просто решила постоять, послушать, о чем говорят. Вдруг узнаю что-нибудь интересное…
— Нельзя так навязчиво рассматривать людей, это не очень-то красиво выглядит со стороны, — не дала ей договорить Скуратова.
— Так я же для дела!
— Это неважно, не забывай, что мы на похоронах. Ты бы еще лупу с собой прихватила!
— Неужели так заметно? — удивилась Юля.
— Невооруженным взглядом.
— Ладно, больше не буду, — пообещала Смехова. — Слушай, а может, прямо сейчас и поговорить с Незнамовым? Вон он, стоит рядом с Катериной.
— Ты разве с ним знакома?
— Нет, впервые вижу.
— А откуда тогда знаешь, что это Незнамов?
— Сорока на хвосте принесла, — усмехнулась Юлька. — А если быть до конца точной, то целых две сороки. Вон, видишь, две девицы стоят?
— Где?
— Неподалеку от березы, у одной в руках гвоздики, а у второй — белые хризантемы.
— Да-да, вижу. И что они тебе на хвостах принесли?
— Я услышала… клянусь, совершенно случайно, с каким жаром они обсуждали внешность Незнамова — как чертовски ему к лицу черная рубашка. Еще они обменялись впечатлениями о том, каков он в постели. Очень подходящее время и место нашли для подобных разговоров, — криво усмехнулась Юлька. — Это все, чем мне удалось разжиться. В остальном — пустой треп, чуть ли не о погоде. Удивляюсь, до чего же люди стали жестокими и равнодушными! Никого не волнует чужое горе. Пришли на похороны, а болтают черт знает о чем!
— А чему ты удивляешься, Юля? Время такое, у каждого своих проблем невпроворот. Хорошо, что вообще пришли, для Кати это какая-никакая, а поддержка, — вздохнула Алиса. — Когда я к своим бабушке с дедушкой на могилу ходила, похороны одни видела. Три человека у могилы и стояли, а покойный-то вроде не старый совсем. Я специально подошла, посмотрела надпись на кресте — сорок лет мужчине.
— Значит, так жил и столько хорошего в этой жизни для людей сделал, что даже в последний путь проводить его было некому. Ну, как тебе моя идея? — снова спросила Юля.
— Какая?
— Поговорить с Незнамовым, и немедленно.
— С ума ты, что ли, сошла? — возмутилась Алиса. — Ты все же не на крестинах, а на похоронах!
— Ну и что? Почему бы и не поговорить? Мы до сих пор так и не смогли встретиться ни с Лыковым, ни с Незнамовым, а времени уже прошло более чем достаточно.