— Очень грубое, даже недопустимое, — согласилась Алиса.
— Вот и я о том же говорила судье, только он меня не услышал. Гнать таких судей надо, по моему разумению, только кто к нам прислушается? Мы ведь не олигархи, у которых мешок денег, а простые люди, быдло для них.
— Зачем вы так, Мария Васильевна? Мне приходится защищать людей из разных слоев общества, и я ко всем отношусь одинаково. Для меня клиент — это клиент, и совсем неважно, кто он, олигарх или шахтер.
— Сказки прибереги для своих будущих внуков, будешь им рассказывать, когда на пенсию пойдешь, — отмахнулась та. — Да и неинтересно мне это теперь. Ничего уже не исправить. Отсидел мой сын три года, а потом, когда настоящего насильника поймали, его отпустили. Извинения принесли, конечно, только кому они нужны, если жизнь у человека уже поломана? Вернулся Виктор из тюрьмы совсем больным, туберкулезом там заболел. Но дело, конечно, не в этом, от туберкулеза сейчас лечат, а вот… — Женщина замолчала, встала, вытащила из полки аптечку и положила под язык таблетку валидола. — Сердце у меня в последнее время пошаливает, — пробормотала она, снова присаживаясь к столу. — Известно, как относятся в тюрьмах к насильникам и что там с ними делают, — продолжила она свой рассказ. — Вот и над Виктором, видно, поиздевались вволю. Он, конечно, ничего мне не сказал, но разве материнское сердце обманешь? Видела я, как ему тяжело было, только помочь ничем не могла. Вечером лягу, наплачусь в подушку, чтоб не увидел никто, а утром снова улыбаюсь, хорошее настроение в доме создаю. Жена его даже к психологу возила, только после этого ему еще хуже стало. Помаялся мой сын, помаялся, да не выдержал: руки на себя наложил.
— О господи! — прошептала Алиса, с испугом бросив взгляд на фотографию молодого человека, стоявшую на комоде.
— Да, это он, Виктор, — подтвердила Мария Васильевна, перехватив ее взгляд. — А вот там, на стене, вся его семья в полном составе, жена и двое сыновей. Этот снимок они в Сочи сделали, в отпуск туда ездили, у нас там родственники живут. Как раз тем летом все и случилось, из отпуска приехали, а через две недели Витю арестовали. Не прошло и года, как муж мой умер — рак головного мозга. Врачи говорили, что на нервной почве. У него после того, как сына похоронили, постоянно давление поднималось, а потом и опухоль образовалась. Сноха моя во второй раз замуж вышла и уехала в Чехословакию, вместе с новым мужем и детьми. Осталась я совсем одна — ни сына, ни мужа, ни внуков. И такая меня злоба взяла, так она меня заела, что решила я отомстить, да так, чтобы, как и мне, негодяю небо с овчинку показалось. Думаю, посажу Князева ни за что, пусть как мой сын мучается.
— Мария Васильевна, ради бога, простите, что я опять перебиваю, только никак не пойму: при чем здесь Дмитрий Князев? — спросила Алиса.
— Судьей, осудившим моего сына, был его отец, Князев Анатолий Иванович.
— Отец Дмитрия — тот судья?! — ахнула Алиса.
— Был судьей, теперь он уже три года на пенсии, во Франции живет, у старшей сестры. Я много времени потратила, чтобы найти его адрес, хотела уже телеграмму отослать, сообщить, что сын его за решеткой, да что-то остановило меня. Ладно, думаю, потом отправлю, после суда, когда уже поздно будет что-то сделать. Пусть, думаю, испытает все прелести своего бессилия, когда своему ребенку ничем помочь нельзя!
— Вы решили отомстить ему, безвинно посадив его сына?
— Именно посадить, как и он моего когда-то. Это и было моей местью.
— Но как же так можно? — воскликнула Алиса.
— А вот так и можно, — невозмутимо ответила Мария Васильевна. — Я убедилась в этом, когда сына своего похоронила. В нашем обществе можно все. Сажать невиновных и честных людей. Оправдывать и отпускать на свободу настоящих преступников.
— Я понимаю, судебные ошибки очень дорого обходятся людям, но…. Сама потерпевшая опознала вашего сына, на этом и было построено обвинение, — не могла успокоиться Алиса. — В конце концов, никто не застрахован от ошибок. Их не совершает только тот, кто ничего не делает. Ведь дети не могут отвечать за своих родителей.
— Зато родители ответственны за своих детей, и я не могла оставить поруганную честь моего сына неотомщенной. Я очень хотела, чтобы судья прочувствовал все, что пришлось вынести мне, но, к сожалению, все пошло не так… Впрочем, все по порядку.
Не буду рассказывать, как я нашла Князева-младшего, это долгая история. Устроилась в его компанию уборщицей. Я очень долго размышляла, придумывала, как мне исполнить задуманное. Однажды случай сам мне подсказал вариант, и я приняла его как знак свыше. В клинике гинекологии моя приятельница работает. И вот однажды я к ней на работу забежала по делу, а она в лаборатории была, сидела там одна. Она попросила меня немного подождать, чтобы потом вместе домой ехать, я сидела, по сторонам смотрела. Вдруг вижу, она открывает холодильник и вытаскивает оттуда контейнер с образцами спермы мужей, жены которых родить не могут. А жена Князева долгое время лечилась, чтобы забеременеть, и я увидела на одной из пробирок его фамилию. Видно, еще с того времени осталась, его жена родила давно. Опять же, повторюсь, не буду рассказывать, откуда я все это знаю, это долго и неинтересно. Могу сказать лишь одно: я знала об этой семье все. Пока приятельница моя переодевалась, я эту пробирку из контейнера украла, а на ее место пустую сунула. Домой приехала и в морозилку ее положила. Ну, думаю, нужно хорошенько спланировать, как применить свой трофей. Случай долго не представлялся, и вдруг, незадолго до дня рождения шефа, услышала я разговор мужчин. Они ведь уборщиц за людей не считают, обсуждают все при нас, ничего не опасаясь. А разговор шел о том, что неплохо было бы устроить для шефа сюрприз в виде хорошенькой танцовщицы из ночного стриптиз-клуба.
— И вы запросто убили девушку, чтобы досадить своему врагу? — не удержалась от замечания Юлька.
— Да не собиралась я никого убивать, — сморщилась женщина. — Говорю же, что все пошло совсем не так, как я планировала. Вам теперь известно, что я увлекаюсь охотой. Была, кстати, членом международного клуба, даже участвовала в сафари. У меня, как у профессионального охотника, имеются все атрибуты, среди них и ампулы со специальным снотворным для животных. На охоте всякое может случиться, поэтому у каждого охотника должен быть при себе этот препарат. Применяется он очень просто. В специальный пистолет заряжается шприц с иглой на конце, и, если возникает такая необходимость, нажимаешь на курок, и игла летит в опасное животное. Стреляет он совершенно бесшумно, там же нет запала, только пружина. Так вот, услышав, что для именинника готовят сюрприз, я решила использовать это в своих целях. Повторюсь: я охотник, значит, умею выжидать. Вот и в тот вечер, пока все веселились, я терпеливо ждала подходящего мгновения. Моей задумкой было усыпить обоих, когда они окажутся одни, а потом создать видимость изнасилования девушки, пробирка со спермой у меня была с собой. После этого я собиралась сразу же сообщить в милицию и выступить свидетелем, мол, все видела, подтверждаю: Князев изнасиловал девушку.
— А если бы она стала все отрицать?