Валя от всей души сморщился и, с силой зажмурив глаза, опрокинул содержимое стакана себе в рот.
Опрокинуть-то он опрокинул, а вот проглотить забыл, отчего его щеки раздулись, как у чересчур жадного хомяка.
– Да проглоти ты эту дрянь, мать твою! – заорал на него Сергей, да так громко, что Валя с испугу сразу же проглотил все, что было во рту. – Оооо, – выдохнул он и завертелся, как волчок вокруг своей оси. – Дай, дай, дай, – хрипел он, делая руками хватательные движения.
Сергей сообразил, что от него хотят, и быстро налил воды из графина. Валентин схватил этот стакан, как утопающий хватается за соломинку, и выпил воду одним залпом. Сначала он замер столбом, вытаращив глаза... а через мгновение из них нескончаемым потоком полились слезы.
– Что здесь у вас происходит? – строго поинтересовалась Олеся, входя в комнату, уже одетая, умытая и причесанная.
– Да вот, я дал ему воды из графина, а он выпил и расплакался, – растерянно ответил Сергей.
– О, черт, – сморщилась девушка. – Там же нашатырь.
– Какой нашатырь?
– Да мне вчера Екатерина Ильинична сказала, что нужно в воду добавить немного нашатыря, для прочистки затуманенных алкоголем мозгов. В данном случае вот его мозгов, – кивнула Олеся на рыдающего Валю. – Она принесла из кухни графин с водой, пузырек с нашатырем и поставила все это на тумбочку. Мы с ней потом заговорились, и она забыла накапать в графин нашатыря. Я вспомнила об этом, когда она уже домой ушла, ну и решила сама все сделать. Открыла пузырек, хотела немного накапать, а получилось, что вылила почти все, что там было. Это не опасно для его здоровья? – показала она на Валентина.
– Нет, не опасно, только поплачет немного, – засмеялся Сергей.
– Да, я плачу, лью горькие слезы, и что?! – с вызовом спросил Валя, уперев дрожащие руки в бока. – Я, может быть, плачу, о своей загубленной судьбе! Кто-то сейчас в море плещется, на пляже под южным солнышком греется, а я тут один... позабыт, позаброшен. Ооо, как холодна и тяжела твоя десница! – неизвестно с какого перепугу вставил он реплику Дон Гуана из пьесы Пушкина «Каменный гость», глядя при этом на пустой стакан, который продолжал держать в руке.
– Господи, да он же снова лыка не вяжет! – ахнула Олеся. – Вы что, опять его напоили? – спросила она, с удивлением глядя на Сергея.
– Да как можно? – изумился тот. – Я всего сто пятьдесят граммов ему налил, чтоб здоровье поправить.
– Это что, самогон? – кивнула Олеся на бутылку.
– Он самый, собственного приготовления, из чистейшей пшеницы, без всякой сивухи, – с гордостью подтвердил пасечник. – Первач, градусов шестьдесят будет, к бабке не ходи.
– Сколько, вы сказали, градусов? – вытаращилась девушка.
– Шестьдесят... или чуть больше, – пожал плечами Сергей. – Говорю же, первач, а он всегда крепкий.
– С ума сойти! – простонала Олеся. – Да для Вали эти сто пятьдесят граммов такого крепкого самогона равносильны литру водки.
– Но-но-но, не надо на Валю наговаривать, ма шер, Валя крепкий орешек, – пьяно запротестовал тот. – И вообще, как сказал великий русский классик, господин идиот... пардон, господин Достоевский: «Человек подлец ко всему привыкает». Серж, мон ами, наливай еще, – размашисто махнул он рукой. – Ты мне первый друг на этой деревне. У тебя гармошка есть?
– Баян есть, – с улыбкой ответил Серж. – А тебе зачем?
– Мне не надо, тебе надо.
– Зачем?
– Будешь первым парнем на деревне.
– Я и так первый, – засмеялся Сергей.
– Вот за это и выпьем.
– Я тебе сейчас так выпью, что до конца дней забудешь, как выглядит это «выпьем», – взвилась Олеся, не на шутку разозлившись. – Ты что это так распоясался? Совсем уже обнаглел? Мне только не хватало, чтобы Лидия Ивановна обвинила меня в том, что я из тебя здесь алкоголика сделала.
– Ма шер, ты же прекрасно знаешь мою дражайшую маман. Она так тебя любит, что никогда не посмеет выдвинуть столь несправедливое обвинение в твой адрес, – отмахнулся Валя. – Серж, представь себе парадокс. Моя маман любит Леську больше, чем меня, потому что она, видишь ли, девочка. Она до безумия хотела родить себе дочку, даже пеленки с распашонками розового цвета купила, а вместо долгожданной девочки родился я, вот такой весь нежеланный и с пиписькой! И что получилось в результате? Я вроде как сын, по документам, а на самом деле... Аккуратно относитесь к своим желаниям, господа, они имеют свойство иногда сбываться, – погрозил он пальцем кому-то невидимому. – Дочку она, видите ли, хотела, скажите пожалуйста! – фыркнул Валя. – Вот и получила – не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку.
– Кадкин, прекрати нести этот пьяный бред! Не язык, а помело! – резко прервала друга Олеся. – Ложись лучше спать.
– Почему это я должен ложиться спать? Я не хочу спать! Я прекрасно выспался, – запетушился молодой человек. – Серж, где там твой самосад? Наливай!
– Только попробуйте ему налить, я тогда не знаю, что с вами сделаю, – предупредила пасечника Олеся, бросив на него строгий взгляд.
– Серж, не слушай ее, я уже давно совершеннолетний мальчик и могу сам решать – быть или не быть... в смысле пить или не пить.
– Тоже мне, принц Датский выискался, – проворчала Олеся. – Лучше посмотри на себя в зеркало и сделай соответствующие выводы, алкоголик несчастный!
– Это несправедливое обвинение, ма шер, никакой я не алкоголик. Серж, не обращай на нее внимания, она у нас любит выступить не по делу, – отмахнулся Валентин. – А ты знаешь, вчера я в тебя влюбился прямо с первого взгляда, – неожиданно признался он пасечнику.
– Ты мне тоже понравился, – засмеялся тот, подмигивая Олесе. – Ты очень веселый парень, прям как я в молодости.
– Это правда, я такой и есть. Вот за это обязательно нужно выпить еще по стаканчику, – радостно подпрыгнул Валя и, схватив бутылку, моментально присосался к горлышку.
– Боже мой, что он делает? – ахнула Олеся, испуганно глядя на друга. – Ты что, совсем с ума сошел?
Она бросилась к Валентину, чтобы отобрать у него бутылку, но тот на удивление проворно отскочил от девушки и сделал еще пару глотков.
– Хорошо пошла, – крякнул он. – Ма шер, не нужно так волноваться, я сейчас вот это допью и больше не буду, – потряс он ополовиненной емкостью.
– Сергей, ну что же вы стоите как истукан? – закричала Олеся. – Немедленно отберите у него эту гадость, он же умрет от такого количества. И зачем вы только сюда пришли с этой проклятой бутылкой? Посмотрите, что вы с ним сделали.
Пасечник подошел и выхватил бутылку из рук вконец распоясавшегося Валентина и тут же вышвырнул ее в окно. Валя с недоумением посмотрел на свои опустевшие ладони совершенно окосевшими глазами и тут же раскрыл рот.
– «Дорогой Сереоожка, где твояаа гармооошка...» – протяжно завыл он, стараясь изобразить один из шлягеров Натальи Королевой. При этом он еще пытался и сплясать, но у него ничего не получилось. Буквально на полувзмахе ноги он начал заваливаться, заснув еще в воздухе.