– Нарушаем, гражданочка. Почему не остановились, когда вас об этом просили?
Ника посмотрела на него, как на идиота, и рявкнула:
– Разуй глаза, дядя, не видишь, куда приехали?
– Это не имеет значения, куда вы приехали, нарушать не имеете права ни при каких обстоятельствах, – упрямо твердил постовой.
– Да пошел ты, – зло процедила Ника сквозь зубы и повела Юлю в приемный покой. Она усадила ее на диван и начала заглядывать во все двери. Никого не обнаружив, Вероника подбежала к уборщице, которая надраивала полы, что-то шепча себе под нос.
– Будьте добры, подскажите, а куда делись все, почему никого нет в приемном покое?
– Счас придут, чего кричать-то? – проворчала бабуля, не подняв головы.
– Я подругу привезла, она рожает, немедленно нужен врач.
– Роды-то какие? – задала вопрос бабка и наконец посмотрела на Веронику.
– Первые, преждевременные, да еще двойня, – чуть не плача начала объяснять старухе девушка.
– Раз первые, нечего и паниковать, еще належится в родилке-то. Там недюже сладко слушать, как возля тебя такие же орут… Не мельтеши перед глазами, вон сядь и сиди смирно, жди врача. Ноги-то подыми, я под диваном протру, – проворчала уборщица и начала интенсивно размазывать грязь под диваном, заставив обеих задрать ноги чуть ли не к носу.
– Слушай, Ник, а мне, между прочим, с поднятыми ногами намного легче, – зашептала Юля на ухо Веронике.
– Тогда задери и лежи так! – совершенно серьезно посоветовала подруге Ника.
– Ты что, хочешь, чтобы меня за клиентку психиатрии приняли?
– Погоди, вот в родилку попадешь, увидишь, какие тама роженицы кренделя выделывают, не то что ноги задирают, на головах ходют, – услышали девушки голос словоохотливой бабули.
– Ну и слух у вас! – удивилась Юля.
– Я десять лет слепой была, вот слух и обострился, а потом мне операцию сделали. На мне опыт ставили, какой-то там новый метод. Ну, я и согласилась: или пан, или пропал, терять-то было нечего. И вот, гляди ты, помогли, вижу я теперь, правда, не очень хорошо, а только с линзами, но все ж таки теперь не совсем слепая.
В это время пришла врач и подошла к Юлии. Через тридцать минут, когда были закончены все документальные формальности, медсестра повела Юлию к лифту, а Веронике сунула мешок с вещами. Юлька оглянулась и посмотрела на подругу испуганным и тоскливым взглядом, и Вероника ободряюще улыбнулась ей, махнув головой.
– Ничего, Юленька, все будет хорошо, главное – не бояться, а я завтра к тебе, вернее к вам, приеду. Иди, иди, удачи тебе, чтобы малыши были в порядке, ты держись!
Вероника вышла на улицу к своей машине и с удивлением обнаружила, что гаишник все еще ждет ее.
– Ну, черт возьми, я тебе сейчас покажу, где черти Новый год встречают! – зло прошептала девушка и решительным шагом направилась к постовому.
Тот сидел в машине при открытых дверях и что-то писал. Как только он увидел нарушительницу дорожного спокойствия, он выпрыгнул из автомобиля и многозначительно посмотрел на девушку.
– Ну что, гражданочка, будем оформлять протокол? Я думаю, вас стоит лишить водительских прав на некоторое время, чтобы другим неповадно было.
Вероника нагло улыбнулась и, потерев руку об руку, села на своего конька, серого в яблоках. Через пять минут в глазах у постового уже проглядывала некоторая тревога, через десять ему очень захотелось больше никогда не видеть нарушительницу, а через пятнадцать он сел в машину и укатил на свой пост несолоно хлебавши – Вероника обладала непревзойденным даром доводить гаишников до обморочного состояния: у каждого из них возникало ощущение, будто не девушка нарушила правила дорожного движения, а он сам.
Утром, как только проснулась, первое, что сделала Вероника, это позвонила в роддом и узнала, как дела у Демидовой. Ее обрадовали объявлением, что мамаша благополучно разродилась двумя семимесячными, но вполне здоровыми мальчиками. Их придется немного подержать в больнице, чтобы набрали нужный вес – слишком маленькие, – а в остальном все в порядке. Роженица чувствует себя нормально. Нику распирала гордость за подругу, и она тут же решила поехать к новоявленному папаше. Ее ничуть не смущало, что Вадим находится в состоянии комы. Все равно должен знать о столь радостном событии!
Происшествие при выписке со временем вылетело из ее головы, как и покалеченный ею доктор. Вероника в приподнятом настроении отправилась в Институт Склифосовского. А когда поднялась в отделение, первый, кого она увидела, был тот самый главврач. Он в свою очередь тоже заметил посетительницу, буквально переменился в лице и моментально скрылся в кабинете. Вероника даже не успела с ним поздороваться, а только кивнула, но, когда увидела, что ее игнорировали, пожала плечами и подошла к посту у палаты Вадима. Только Ника хотела проскочить без остановки мимо медсестры, как услышала за своей спиной:
– Куда это вы направляетесь? Предъявите пропуск.
– Леночка, вы что, не узнаете меня? Какой пропуск? – удивленно обернулась Вероника.
– Узнаю, поэтому и спрашиваю, – проворчала Лена и опустила глаза.
Чертыхнувшись, Ника подошла к медсестре.
– Лен, ты же прекрасно знаешь, что у меня пропуск есть, причем бессрочный, просто я сейчас не уверена, взяла ли его с собой или нет, – спокойно проговорила она, перейдя со знакомой медсестрой на «ты», как и раньше.
– У меня распоряжение, чтобы без пропуска за подписью главврача мышь не проскользнула в отделение! Между прочим, грозились с работы уволить, если нарушу, – зашептала Лена, оглядываясь на кабинет Игоря Николаевича.
Ника отодвинула папки, лежащие на столе Елены, и перевернула свою сумку, вываливая ее содержимое на стол.
– На, ищи, должен быть где-то здесь, – спокойно сказала Вероника и отвернулась от обалдевшей медсестры.
– Почему это я должна в ваших вещах копаться? Вам нужно, вы и ищите.
– Мне-то как раз и не нужно, это ты спросила.
– Нет у вас никакого пропуска, значит, и пропустить я вас не могу, – решительно заявила медсестра. Потом посмотрела на Веронику понимающим взглядом и зашептала: – Сходи к Игорю Николаевичу, у него сегодня настроение вроде ничего с утра было. Заодно и отношения выяснишь, и пропуск получишь. Тот, старый, все равно у тебя без его подписи был, там только Виктор Иванович расписался.
Вероника состроила на лице кислую мину и поплелась к двери главврача. Она понимала, что Леночка здесь абсолютно ни при чем, и не обижалась на нее. Но как, интересно, поведет себя сейчас тот седовласый дядька, Ника даже не могла предположить, поэтому немного трусила. Она осторожно постучала и, услышав разрешение войти, просунула в дверь пока один нос.
– Игорь Николаевич, это я, Вероника Королева. Можно с вами поговорить?
Доктор, подскочив на стуле, выдохнул: