– Ск-к-колько-сколько? – заикаясь, переспросил Пискля, голос которого от волнения враз охрип и сделался почти мужественным.
– Примерно двести тысяч «зеленых», плюс-минус десятка, – небрежно повторила я.
Бандиты молчали.
– Ну что, устраивает вас такое добро, или мне забыть про Булабонгу и поискать для вас на кухне термос с обогащенным ураном? – спросила я, когда мне надоело слушать тишину.
Однако мой провокационный вопрос не достиг цели: Пискля со товарищи онемели основательно.
– Ладно, вы там думайте, а я перезвоню попозже, – решила я. – И чтобы Ирке сегодня выдали праздничный обед! Ведь у нас с вами нынче праздник, не так ли? Исторический и незабываемый День обретения добра! От меня лично примите самые сердечные и искренние поздравления, уважаемые господа!
Радуясь в предвкушении скорой развязки, я легко вскочила с лавочки под одиноким раскидистым кленом, окруженным декоративной чугунной оградкой и украшенным табличкой «Место для курения» и камерой слежения. Какие, однако, строгости тут у них в «ТелекомКоме»! Администрация предприятия никотинозависимость не приветствует. Представляю, как неуютно чувствуют себя сотрудники, выбегающие покурить под недреманым оком аппаратуры наблюдения! То-то мои коллеги из рекламного отдела управляются с каждым очередным перекуром минуты за три, не больше. Наверное, курят на бегу: сделают с сигареткой в зубах кружок вокруг клена – и назад!
Словно иллюстрируя эту мысль, впереди меня из-за дерева метнулась длинная фигура в белом. Нижняя часть фигуры раздваивалась штанами и завершалась дырчатыми штиблетами, а верхнюю я не разглядела, так что это мог быть и мужчина, и женщина в брюках. Мне, вообще-то, было все равно, я только посочувствовала робкому курильщику, бегущему от свидетелей того, как он нарушает объединенные рекомендации Минздрава и руководства «ТелекомКома», точно испуганный зайчик.
Чтобы не наступать бедняге на пятки и не способствовать развитию у него мании преследования, перед дверью в офис я притормозила. Постояла немного, разглядывая скуки ради наклейку с изображением пучеглазой совы, означающую, что здание охраняется вневедомственной охраной ГУВД. Толкнула дверь, шагнула в холл – и успела увидеть, как за колонну самым подозрительным образом шмыгнули те самые белые ноги! Выглядело это так, словно обладатель этих обрюченных конечностей хотел от меня спрятаться, что мне, разумеется, не понравилось.
Остаток полагающегося мне обеденного перерыва я использовала отнюдь не по прямому назначению. Отказавшись от первоначального намерения мирно испить кофейку из автомата с булочкой из ближайшего ларька, я отправилась в разведку.
Бессистемно бродя по этажам и при каждой возможности заглядывая в разные кабинеты, я высматривала подозрительные ноги и, в свою очередь, тоже должна была выглядеть подозрительно. Во всяком случае, минут через пятнадцать после начала моей шпионской деятельности за мной по пятам стал ходить один из охранников – молодой человек, очень похожий на подрощенного бычка, только в рубашке и брюках. Тихо чавкая и дыша мне в спину ледяной свежестью «Орбита», он неотступно следовал за мной на расстоянии метра, пока мне не надоело изображать из себя вагончик с прицепом. Тогда я спугнула мирное жвачное бестактным вопросом: «А у вас, часом, нет таблеточки от диареи?» Охранник совершенно не был снаряжен для борьбы с поносом, и мой следующий вопрос: «А где есть аптечка, не знаете?» – был засчитан как уважительная причина для суетливой беготни по кабинетам.
С кабинетами, кстати говоря, мне не повезло. Перерыв заканчивался, и многие сотрудники уже сидели на своих местах, так что мне были видны только их верхние половины, в то время как я интересовалась исключительно ногами. Заглядывать под столы я постеснялась, поэтому не была уверена в том, что видела все белые штаны и дырчатые штиблеты в компании.
Вообще всяческих светлых подштанников в диапазоне от кипельно-белых шортиков девочки-секретарши до сильно помятых белесых льняных портков системного администратора в конторе нашлось великое множество. И на легкую дырчатую обувь тоже был урожай. Еще бы, лето на дворе! Вот если бы разыскиваемая мной личность напялила на себя валенки и стеганые штаны навыпуск или, еще лучше, водонепроницаемый гидрокостюм с ластами, я бы нашла ее в два счета!
Заставив себя забыть о поисках белых штанов, я вернулась в отдел рекламы, и тут мне неожиданно повезло: оказалось, что я пришла как раз вовремя! Нужен был доброволец, чтобы сбегать на почту и отправить сто пятьдесят конвертов с именными приглашениями на презентацию. Мои коллеги добросовестно подписали полторы сотни открыточек, упаковывали их в соответствующее количество конвертиков, написали сто пятьдесят адресов и наклеили триста марочек, так что теперь один вид простого почтового письма приводил их в состояние, близкое к бешенству. Мне показалось, что Мария откровенно опасается доверять два кило почтовых отправлений штатным сотрудникам отдела. Любой из них запросто бросил бы всю пачку писем не в почтовый ящик, а в мусорный! Поэтому на почту послали меня, чему я была искренне рада, потому что решила обратно сегодня уже не возвращаться. Я совершенно не дорожу своей работой в «ТелекомКоме» и буду только рада, если меня уволят за нарушение трудового режима.
С письмами я управилась за час. Думала, получится быстрее, но в щель почтового ящика больше трех конвертов одновременно не лезло. Пришлось скармливать их ящику порционно, в пятьдесят приемов, так что за мной даже образовалась небольшая очередь из пары старушек. Правда, славные бабульки меня не торопили и не ругали за задержку, наоборот, хвалили как хорошую девочку, которая исправно пишет письма своей родне. Количество предполагаемых родственников их не смутило, бабули заодно похвалили и всю нашу фамилию, очевидно, многодетную в каждом из поколений. Я не стала огорчать милых старушек сообщением о том, что ни я, ни мои родные никогда не участвовали в организации демографических взрывов. С милой улыбкой сердечно поблагодарила бабушек за долготерпение, освободила подступы к почтовому ящику и с легким сердцем и заметно полегчавшей сумкой пошла прочь.
Чем бы мне себя занять? Ответом на этот вопрос стало обиженное урчание желудка. Действительно, я же сегодня не обедала, даже не завтракала толком, только кофе пила!
Кстати, вспомнилась мне неизвестного происхождения утренняя чашечка кофе. Это укрепило меня в намерении отправиться домой, то есть – в Пионерский, и там подкрепиться. А заодно поглядеть, кто это, такой кулинарно образованный, шастает по особняку подруги.
К сожалению, ни покушать, ни погонять по этажам невидимку мне не удалось. Я и во двор войти не успела, даже не поравнялась с домом. Зазвонил мой мобильный. Я глянула на номер – Иркин мобильник! Наконец-то дал о себе знать Пискля.
Я остановилась в тени старого раскидистого дуба, чудом уцелевшего в районе застройки, и громко и весело сказала:
– Алло, это банда преступников, вымогающая выкуп за похищенную женщину?
– Она самая! – с готовностью отозвался Пискля. – Мы посоветовались и решили взять эту твою Синюю Барабангу.