– Не сработало заклинание, козлик? – насмешливо спросила я, встретив выбитый Рыжим клуб пыли гордым и независимым чихом.
– Вот это должно сработать! – с отчетливой угрозой сказал детина, выводя из-за спины волосатый кулак с зажатым в нем пистолетом.
Неприятно удивившись, я совершенно автоматически тоже стиснула кулаки, и в тот из них, который как раз застрял в сумке, очень удобно легла какая-то рифленая рукоятка.
– Это что еще такое?
Не разобравшись в своих тактильных ощущениях вслепую, я вытянула попавшийся под руку предмет наружу, и Рыжий проворно отскочил на пару шагов назад.
Я глянула на то, что сжимала моя слегка подрагивающая рука, и нервно хихикнула. Устрашающего вида пистолет из приснопамятного китайского игрушечного набора обнаружился в моей сумке как нельзя более кстати! Теперь мы с Рыжим стояли на дорожке, абсолютно одинаково наставив друг на друга большие черные пистолеты!
– Пиф-паф! – почти весело сказала я, первой обретя дар речи. – А теперь давайте поговорим как цивилизованные люди.
Рыжий покосился на мой пистолет и хмыкнул. Я поняла, что ему не чужда ирония.
– Кто вы и зачем свалились на меня с ветки, как пьяная мартышка? – спросила я. – Что вам от меня нужно?
– Голубая... кхг-м, кха, – Рыжий, не договорив, закашлялся.
– Булабонга? – понятливо подсказала я.
Тут мне снова попался на глаза желтый автомобильный капот, и кусочки цветной мозаики закружились, как стеклышки в калейдоскопе, складываясь в осмысленную картинку. Мне закономерно припомнился некий рыжий тип, похитивший Писклю и умчавший его на желтом «Москвиче»!
– Ага, так вы представитель конкурирующей группировки! – радуясь своей сообразительности, вскричала я.
Рыжий представитель, не в силах справиться с душащим его кашлем, молча кивнул.
– Аллергия небось? – почти сочувственно спросила я, видя его неподдельные страдания. – Ну и какого черта вы устроили засаду рядом с полем, где вовсю цветет амброзия?
И тут же до меня дошло, что конкурент и похититель Пискли, по всей видимости, не в первый раз сидел на дубу, поджидая меня!
Помнится, историческую свиданку на Пушкинской площади я назначила Пискле по телефону, стоя как раз под этим дубом! И в листве надо мной что-то в этот момент подозрительно шуршало. Не птичка, как я тогда подумала, а зверек: вероятно, вот этот самый рыжий козлик! Иначе как и откуда он узнал бы, когда и где мы с Писклей встречаемся?
Тут желтый автомобиль неожиданно громко взревел клаксоном. Я подпрыгнула на месте и вперила испытующий взор в тонированное боковое стекло «Москвича». Сообразив, что в машине имеется как минимум еще один сообщник Рыжего, я перестала веселиться. Двое на одного – это существенный перевес сил!
Рыжий, которого требовательный рев автомобильного сигнала заставил распрямиться, вперился таким же встревоженным взглядом во что-то позади меня. Пистолет в его руках растерянно клюнул носом. Заинтересованная, я обернулась и увидела... персональную группу поддержки, несущуюся ко мне на всех парусах!
На паруса больше всего походил Иркин просторный балахонистый сарафан. В те его складки, которые не были заполнены собственно Иркой, надул ветер, и подруга неслась по проселку, как тяжело груженная бригантина. Из хлопающего на ветру сарафана торчали Иркины голова, плечи и воздетые вверх руки, так что подруга здорово смахивала на дородную деревянную деву, украшающую нос корабля. Плечи и руки обгорели на солнце и приобрели такой насыщенный цвет, словно корабельная дева была вырезана из красного дерева.
В кильватере бригантины большими прыжками несся Томка, которого с большой натяжкой и сильным прищуром можно было бы счесть игривым дельфином, если бы не совершенно нетрадиционный для этого морского животного рыжий окрас шкуры. Зато Том легко сошел бы за сказочного бурого волка, стремительно нагоняющего удравшую из темницы девицу с благородной целью подвезти ее на своей широкой спине.
Замыкал процессию колоритный Марик, который в своей пестрядинной рубахе и с развевающимися по ветру кудрями походил разом и на опоздавшего к рейсовому волку Иванушку, и на пирата, пешим ходом преследующего уплывающую бригантину. В руках бегущий Иван-пират держал блестящие металлические предметы, в коих я с удивлением опознала серебристую бомбилью от калебасы и... здоровенный пистолет!
Засмотревшись на быстро приближающуюся процессию, я совершенно забыла про Рыжего. Упустила его из виду, а когда снова повернулась – желтый автомобиль уже выруливал из-под дуба на дорогу.
– Ложись! – прокричала мне подоспевшая Ирка.
Не удовольствовавшись командой, которую я, впрочем, проигнорировала, она с разгона налетела на меня и повалила на землю. Сверху на нас прыгнул Томка.
– Это еще зачем?! – возмущенно прохрипела я, пытаясь вырваться из медвежьих объятий подруги.
– Затем, чтобы тебя не пристрелили! – пыхтя, сказала Ирка.
Она стряхнула с себя собаку, слезла с меня, подбежала к дубу и, смешно таясь за его стволом, выглянула на дорогу. Замаскированный клубами пыли, по проселку шустро убегал желтый «Москвич».
Я посмотрела в противоположную сторону: златовласый Марик, сделав в воздухе пируэт, воинственным эльфом улетал в поля, размахивая своим мифриловым пистолетом.
– На перехват пошел, – сообразила я, сопоставив направление движения эльфийского воина и траекторию, которую предстояло выписать «Москвичу», чтобы вырулить на шоссе.
– И где это вы все себе пистолетов понахватали? – задумчиво проворчала Ирка, глянув сначала на Марикову пистоль, потом на мое псевдоогнестрельное оружие.
– Мой – прямиком из Сертификационного центра, – ответила я, запихивая игрушку в сумку.
Ирка проводила исчезающий «ствол» уважительным взглядом:
– Так он с документами, что ли?
– Наоборот, без. Ты что, не поняла? Это же игрушечный пистолет! – Я закрыла сумку и огляделась в поисках собаки.
Томка не остался с нами. Увидев, что тут увеселения закончились, жизнерадостный пес в надежде на продолжение марлезонского балета поскакал следом за Мариком.
– Игрушечный? – недоверчиво повторила Ирка. – Надо же! А ведь так похож на настоящий – не отличишь!
– Пока не начнешь стрелять, – кивнула я.
И замерла с открытым ртом.
– У тебя челюсть заклинило? – заинтересованно спросила Ирка через пару секунд.
– У меня заклинило мозги, – призналась я.
И внимательно посмотрела на подругу:
– Ирка, ты когда в последний раз видела своего племянника?
– Марика? – Ирка почесала в затылке. – Ну, лет тринадцать ему было тогда. Или пятнадцать? Не помню. Скорее, пятнадцать.
– Пятнадцать, – повторила я. – А сейчас парню двадцать два, не меньше... Ирка, он сильно изменился?