— Она уже едет к кондитерской, — передала я Леле информацию вместе с трубкой.
Она молча включила зажигание. Машина плавно вывернула с обочины на проезжую часть. Минут через пять мы подъехали к парку со стороны, противоположной кафе "Сан-Пигаль".
— Куда идти? — заглушив мотор, спросила Леля.
Я опасливо посмотрела в окошко и задавила в себе благородный порыв вызваться добровольцем и сопроводить ее к месту. С тыльной стороны парк был пугающе темен и пуст. Ни души, если не считать обитающих вблизи пруда уточек, которые, скорее всего, давно спят и даже не крякнут, если на меня нападет какой-нибудь маньяк из числа еще не обезвреженных Иркой.
— Видите вон те елочки? — потыкала я пальцем в темноту. — Идите по дорожке между ними до самого конца аллеи. На крайней скамейке будет лежать белый конверт, фотографии в нем.
— Я быстро, — пообещала девица, выбрасывая из машины сначала на зависть длинные ноги, а потом и все остальное. — Не уходи, я тебя отвезу.
Я отметила, что мы с очаровательной порнозвездой перешли на «ты», и оценила смелость, с которой красотка внедрилась в темную аллею. Тут затрезвонил мой мобильник. На сей раз мне удалось включить его без затруднений.
— Я все сделала, как ты просила, — отрапортовала Ирка. — С тебя причитается, угостишь меня тортиком. Кстати, я все еще рядом с кондитерской.
— Прямо сейчас не получится. Мне нужно в студию, у меня срочная работа.
— Тогда завтра, — вздохнула подруга. — Пока!
— Увидимся, — рассеянно отозвалась я, думая, не позвонить ли мне Коляну. Решила все-таки позвонить. И, набрав номер мобильного мужа, скороговоркой сказала в трубку: — Колюша, я немного задержусь, у меня экстренный эфир. Извини, разговаривать некогда, мне пора бежать!
Уф! Колян даже вякнуть не успел, не то что задать мне какой-нибудь неприятный вопрос!
— Привет! С вами вновь программа «Радиомобиль» и я, Игорь Раскатов! — будто дождавшись, пока я закончу разговоры, радостным голосом сказало радио.
— Привет, Гоша, — машинально ответила я.
Гоша Грохотулин, известный слушателям «Авторадио» как Игорь Раскатов, — мой старый знакомый. Когда-то мы вместе вели на телевидении ежедневную программу в прямом эфире. Тогда я имела возможность убедиться в том, что Гоша — не только на редкость талантливое трепло, но и невероятный оптимист. "Все к лучшему в этом лучшем из миров!" — любил повторять Гоша. Его непоколебимая вера в данный тезис доходила до абсурда. К примеру, когда однажды в эфир позвонил человек, у которого после продолжительной болезни скончалась любимая бабушка, Гоша «утешил» его, заявив: "Похороны — это, конечно, дорого, но представьте, сколько вы сэкономили на лекарствах!" Естественно, Грохотулина с телевидения уволили.
— Итак, сейчас я расскажу вам о пробках! — объявил Раскатов-Грохотулин. — Кстати, спасибо всем, кто снабжает нас оперативной информацией о ситуации на дорогах! А ситуация эта такова: в настоящий момент имеют место быть пробки на улице Зеленой от Драмы до Дома книги, на Белогвардейской напротив сквера со слоном, на выезде из микрорайона Водников и на въезде в Пионерский. Стоят машины на пересечении Куприна и Рыночной. На Первомайской напротив Дворца бракосочетаний не работает светофор. Под Толстовским мостом авария: «Ока» оч-чень эротично залезла под поворачивавший длинномер, и теперь полсотни машин ждут, пока гаишники расцепят объятия сладкой парочки.
Гоша громко захохотал. Я приглушила звук и посмотрела в окошко.
Из темной аллеи легкой спортивной трусцой выбежала длинноногая Леля.
— Все нормально? — спросила я, дождавшись, пока она сядет в машину.
— Сейчас посмотрю, — Леля открыла конверт, содержимое которого нельзя было изучить в темном парке.
Подавшись вперед, я через широкое плечо атлетически сложенной красотки еще раз посмотрела на снимки. Теперь, когда мне было известно, что в роли партнера-блондина выступал Борисов, мне казалось странным, что я не узнала его сразу. Личность партнера-брюнета продолжала меня интриговать, но я постеснялась спросить у Лели, кто таков этот герой-любовник. И вдруг меня словно током ударило, я аж подпрыгнула на сиденье: темный профиль второго мужика с поразительной точностью наложился в моем сознании на изображение носатой "кукушечки"!
— Аслан Буряк! — не удержалась я от восклицания.
— И этого узнала? — Леля медленно обернулась ко мне.
Я только развела руками — мол, простите за сообразительность!
— Да, это Аслан. — Леля бросила фотографии на соседнее кресло. Снимки веером рассыпались по сиденью, скользнули по нему и полетели на пол.
— Испачкаются, — заметила я.
— Ерунда, этому мусору место на помойке, — ответила Леля, зажигая сигарету.
Я подумала, что моя подруга непременно поинтересовалась бы адресом той помойки, очень уж ей приглянулись веселые снимки. Меня же занимало другое: сколько же у Лели любовников? Алик Дыркин, Борис Борисов, Аслан Буряк — выходит, никак не меньше трех! И это при том, что на безымянном пальце правой руки бодибилдерши красовалось гладкое золотое колечко, из чего можно сделать вывод о наличии у нее законного супруга. Удивительно безнравственная особа!
— А что, Дыркин в фотосессии не участвовал? — не удержавшись, съязвила я.
— Кто такой Дыркин? — Леля глубоко затянулась табачным дымом.
— Наверное, он представился вам как Сударев, — догадалась я. — Обманщик! Он был Дыркиным. И любовником Елены Роговой…
Не знаю, зачем я это сказала! Кажется, мне захотелось уязвить аморальную красотку сообщением о том, что ее дружок изменял ей с другой женщиной. Так сказать, платил неверной Леле той же монетой.
— Любовником Елены Роговой? — повторила Леля.
— Ага и стал жертвой ее ревнивого мужа. Или все-таки не мужа? Болтался ведь на месте преступления какой-то гориллообразный тип с наколкой… — продолжала делиться я переполнявшей меня информацией. Меня словно прорвало, я и хотела остановиться, но не могла!
— Отлично, — абсолютно не к месту заметила Леля, ожесточенно вкручивая в пепельницу недокуренную сигарету.
— Вы не могли бы не курить? — запоздало попросила я. — Я с трудом переношу табачный запах, мне от него дурно.
Леля искоса посмотрела на меня и полезла в бардачок автомобиля.
— Сейчас будет хорошо, — пообещала она, вытаскивая аэрозольный баллончик.
Я думала, девушка освежит свое дыхание какой-нибудь ментоловой пшикалкой, но Леля меня очень удивила. Встряхнув баллончик, она прыснула в лицо мне!
— Что… — начала я озвучивать возникший у меня вопрос, но договорить не успела.
Темнота, окружающая машину, как море — маленький островок, хлынула в салон. В чернильных переливах заплясали, кривляясь, носатая ворона, многорукий спрут с лицом моей соседки Клавы и венецианский мавр-душитель. Отелло вздыбился надо мной, как черная волна, стиснул одной рукой мое горло, а другой сердце и сказал голосом Сереги Лазарчука: "Все, каюк!"