Ненормальные всех стран, соединяйтесь!
– Спроси! – Ирка толкнула меня локтем.
– Сама спрашивай! – сиплым шепотом огрызнулась я, не зная, куда смотреть.
В магазине интимных товаров я была впервые, чувствовала себя крайне неловко, но спрятать глаза не могла: они упорно разбегались. На полках бесстыже красовались разнообразные предметы, призванные обогатить интимную жизнь граждан. О назначении некоторых штучек я могла только догадываться, хотя иные были вполне узнаваемы. Витрина с дюжиной искусственных органов внутренних дел, старательно выстроенных по ранжиру и снабженных ценниками, очень походила на прилавок гастрономического отдела. Мне вспомнилась подслеповатая старушка из трамвая, с живым интересом спросившая компанию недорослей, шокировавших пассажиров такой же розовой резиновой штукой: «Сынки! Почем колбаску брали?»
Нетерпеливая Ирка снова толкнула меня:
– Да говори же!
Грамотно сформулировать вопрос оказалось затруднительно. Преодолев порыв назвать юношу-продавца «сынком», я откашлялась. Ирка опять двинула меня в бок.
– Э-э, любезный, скажите, у вас только запчасти? – скрывая смущение, спросила я, нервно поведя рукой в сторону пресловутой витрины. – Или есть и полностью укомплектованные экземпляры?
– Простите? – не понял продавец.
Я заметила, что он краснеет: должно быть, мое смущение оказалось заразительно.
– Резиновые бабы есть? – прямым текстом спросила грубая Ирка.
– Не обязательно бабы, – вмешалась я. – Он, она, оно… Лишь бы с руками, с ногами и с человеческим лицом. В принципе сгодится любой гуманоид.
– Примерно такого роста, как она. – Ирка кивнула на меня.
– Плюс-минус пара размеров, – добавила я.
Мы замолчали и в четыре глаза выжидательно уставились на продавца. Все ярче пламенея щеками, он с некоторым обалдением посмотрел на меня, на Ирку, достал из-под прилавка иллюстрированный каталог и открыл его:
– Вот, восемьсот девяносто девять долларов, латекс…
– Да хоть гудрон, – встряла нетерпеливая Ирка.
– Нет, гудрон нельзя, он темный, а нам нужна баба европейской наружности, – не согласилась я. – Мы, конечно, не расисты, но мавров венецианских попрошу не предлагать!
– Короче, на ваш вкус, – сказала Ирка.
Продавец поперхнулся словом.
– Да, а у вас тут только продажа или можно напрокат взять? – как ни в чем не бывало, продолжала Ирка. Видно, решила сэкономить. – Нам бы лучше напрокат, если можно, мы быстренько попользуемся и сразу вернем.
– Не потеряем, не испортим, сдадим в лучшем виде. Мы порядок знаем, в библиотеки записаны, – поддержала ее я.
Продавец перевел взгляд с Ирки на меня, глаза у него сделались оловянные, как пуговицы. Сомневается? Так я могу читательский билет предъявить.
– П-проката у нас н-нет!
– Ж-жаль, – передразнила парня жестокая Ирка.
– Ну, тогда нам какую-нибудь попроще, подешевле, можно вовсе одноразовую, – сказала я. Быстро пролистала католог, не обращая особого внимания на цветные картинки, лишь изучая цены. – Вот эта, к примеру, сколько продержится?
– При правильной эксплуатации…
– Нет-нет, при неправильной? Полчаса выдержит?
– Гарантии не даем. – Глаза-пуговицы смотрели на меня с явным подозрением.
– Ладно, обойдемся без гарантии, – подытожила Ирка. – Нам с ней детей не крестить! Заверните вот эту белобрысую.
– Только, пожалуйста, надуйте ее сразу, – добавила я. – Мы очень торопимся!
Кое-как затолкав растопыривающуюся резиновую бабу в цветной кулек, мы вышли из магазина. Провожая нас взглядом, продавец застыл за витринным стеклом, как манекен. Был бы голый – чудненько вписался бы в интерьер.
– Чертова кукла, – выругалась Ирка, запихивая в глубь кулька упорно вылезающую наружу бледную резиновую ногу. – Надо было попросить ее связать! – Она оглянулась на секс-шоп.
Парень за стеклом вздрогнул, ожил, захлопнул рот и быстро вывесил на дверь табличку «Закрыто».
– Ну и где же он? – тихо спросил Беримор, остановившись в проеме двери.
– Где этот, по голове ударенный? – дополнил вопрос шефа Вася Бурундук.
Беримор сунул руки в карманы халата.
– Увели болезного, – злорадно сказал дедок, дожидаясь, пока бабка откроет стеклянную банку с супом.
– Куда увели? – спокойно спросил Беримор, сминая в кармане пачку сигарет.
– Кто увел? Какая, понимаешь, зараза? – в свою очередь встрял Бурундук.
Старичок скосил глаза на пустую койку и противно хихикнул:
– Сказали на процедуры!
– Знаем мы их процедуры, – враждебно пробормотал приличного вида мужчина с газетой. – С тридцать седьмого года знаем!
– Так. – Беримор повернулся и вышел из палаты.
– Отец! У тебя тараканы в супе, – доброжелательно предупредил Бурундук, следуя за шефом.
Уже в коридоре до них донеслось: «Синенькие это, синенькие! Баклажаны!» – «Сама синенькая, дура старая, какие баклажаны, если они с ножками!»
– С ножками, с ручками, – задумчиво пробормотал Беримор.
Он молча вышел из травматологии, спустился в регистратуру и узнал, как пройти в процедурное отделение.
– Слушай меня внимательно, Вася, – сказал он Бурундуку, тщательно подбирая слова. – Сейчас мы разделимся. Я останусь стоять здесь, на входе, он же выход. Ты пойдешь по кабинетам, будешь заглядывать в каждый, ни одного не пропуская. Ищи Сержа. Найдешь – запомни кабинет и позови меня. Не найдешь – возвращайся. Кабинетов в этом коридоре всего десять, из них один сортир. Там тоже посмотришь. Понял?
– Понял, – кивнул Бурундук. – Чего не понять? Девять кабинетов и один сортир. Надо найти, где засел Серж, гад такой. А бить его не надо? Хоть немножко?
– Пока нет. Иди.
Первый из кабинетов был закрыт. На двери косо висела бумажка с надписью: «Прием в каб. № 9». Бурундук не поленился сразу сходить в девятый кабинет, но там шел не прием, а ремонт. Две хорошенькие девушки – одна черненькая, другая рыженькая – белили потолок.
– Эй, братишка, перенеси стремянку! – смеясь, попросила Васю рыженькая.
Бурундук расцвел неполнозубой улыбкой, поиграл мускулами, легко переставил лесенку на указанное место, угостил девушек сигаретами и неохотно вернулся в коридор. С этим чертовым Сержем никакой личной жизни…
В кабинет с табличкой «Электролиз» Бурундук вошел опасливо, не прикасаясь к латунной дверной ручке во избежание предполагаемого удара током. Просто нажал плечом, тихо, так, что не проснулись ни две укрытые простынками дамочки на кушетках, ни бабка в белом халате, дремлющая на стуле за столом над амбарной книгой с записями. Не дыша, Вася заглянул в лица всем трем спящим красавицам, Сержа ни в одной не опознал и удалился.