Годам к десяти Ваня со всей определенностью понял, что жить он будет в России – свой среди чужих, чужой среди своих. С этого момента мысли о гражданском подвиге как способе приобщения к российской национальной идее его не оставляли.
Ванина старшая сестра Лиза, двадцатилетняя красотка знойной латиноамериканской наружности (Лизиным папой был курсант из Уругвая, легкомысленно не ставший связывать себя узами брака с Марусей Сиротенко), отсоветовала Ване проявлять отвагу при пожаре, резонно рассудив, что следы сажи и копоти на Ваниной темной физиономии будут совершенно неразличимы, и, стало быть, он не заинтересует фотокорреспондентов и телерепортеров, без чего хорошей рекламы никакому подвигу не сделать.
– Знаешь, а хорошо бы тебе шпиона поймать, – в порыве вдохновения произнесла Лиза фразу, определившую интересы Вани Сиротенко на многие годы. – Матерого такого вражеского шпиона… И лучше всего, конечно, не какого попало, а африканского!
Гамбийские шпионы в окрестностях Екатеринодара до сих пор не попадались, но Ваня принял идею обнаружения тайного врага, не заморачиваясь его национальной принадлежностью. Долгое время никого мало-мальски подходящего на эту роль на Ванином жизненном пути не встречалось, пока однажды бдительный мальчик не обратил внимание на нового жильца одной из квартир в доме напротив. Высоченный длинноволосый парень то и дело получал на Главпочтамте разной величины и формы бандероли с иностранными марками и надписями на чужом языке. Ваня прозондировал почву и от соседки тети Саши, рэповской паспортистки, узнал, что подозрительный парень даже не является гражданином России: паспорт у него украинский, прописан он в Киеве, в Екатеринодаре только регистрацию получил!
Ваня почувствовал, что напал на след. Он покопал еще и выяснил, что объект разработки трудится сетевым программистом на научно-производственном предприятии, поставляющем телеметрические системы контроля и управления предприятиям РАО ЕЭС. Ага, решил Ваня, РАО ЕЭС! Это же нефте-, газо– и керосинопроводы! Есть где развернуться диверсанту! Это во-первых. А во-вторых, ясно же, что сеть ИНТЕРНЕТ – идеальный способ передавать куда надо (точнее, куда не надо!) секретную информацию!
По значимости украинский шпион, конечно, был не чета гамбийскому – все-таки родственник-славянин, но юный контрразведчик эпохи дружбы народов не застал, зато знал о стремлении современной Украины в НАТО. Стало быть, можно было с большой долей вероятности предположить, что рукой Киева дистанционно управляют из Вашингтона.
И вот последний кусочек мозаики, сам того не ведая, поставил на место лоботряс Жорик, от которого Ваня узнал, что жена шпиона не кто-нибудь, а журналистка на телевидении. Стало быть, сбор информации у них организован профессионально.
– Затянуться хочешь, брат? – Жора протянул Ване сладко пахнущую самокрутку с травкой.
Ваня жестом отказался, поморщившись: общение с плохим мальчиком Жорой особого удовольствия ему не доставляло, но зато приносило некоторую пользу. Жора мог без спросу брать из гаража папин легковой автомобиль, а припаркованная у дома шпиона машина была неплохим наблюдательным пунктом. В свою очередь Жора в компании Вани бесплатно проходил на зажигательные дискотеки, устраиваемые африканскими землячествами студентов медакадемии и госуниверситета.
Неожиданно в стекло двери со стороны водителя настойчиво постучался полосатый жезл.
– Жорик, открой! Милиция! – Ваня сильно потряс медитирующего приятеля за плечо.
– А? – Жорик открыл глаза, перестал раскачиваться на сиденье в такт музыке и опустил стекло.
В салон заглянул молодой быстроглазый парень в форме инспектора ГИБДД.
– Документики попрошу!
Понимающе ухмыльнувшись, Жорик полез в карман и протянул патрульному сотенную купюру.
– Иностранцы, что ли? – остро прищурившись на чернокожего Ваню, по-свойски спросил гибэдэдэшник. – Тогда конвертировать надо бы документики! Как насчет баксов?
– Мы свои, – раздраженно отозвался Ваня. – Русские, православные! Хочешь, «Отче наш» прочитаю?
– Лучше: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» – хмыкнув, произнес эрудированный патрульный, забирая у Жорика сотенную бумажку.
– Жорик, ты посиди пока, а я домой сбегаю, – провожая взглядом удаляющегося мента, попросил Ваня приятеля. – Мне позвонить надо.
Он вынул из кармана бумажку с наспех записанным номером автомобиля, умчавшего в голубую даль босоногого Коляна, выбрался из машины и углубился во двор.
– Отпусти кота, – без выражения сказала я. – Знать бы, чего им от нас надо? И кому – им?
Вот уж не думала, что кто-нибудь сумеет увести у меня мужа!
– Положи нож, – опасливо взглянув на меня, сказала Ирка. – Не психуй. Если вскоре сам не появится, будем искать.
– Похоже, это война, – мрачно сказала я, тупо глядя во мрак кухни, где так и не вкрутили новую лампочку взамен разбитой.
– С кем? – поинтересовалась Ирка.
– С невидимым противником, который рано или поздно себя обнаружит. Так всегда бывает.
В подтверждение сказанного тотчас же в потемках загорелись два зеленых огонька: обнаружил себя Тоха.
– Нож-то положи, – напомнила подруга. – Значит, так: объявляется всеобщая эвакуация!
– Ага, эвакуация, – буркнула я, зажигая свечу. Огонек пламени заметно колебался: под нашими окнами опять стояла машина какого-то придурка, использующего автомобиль как радиотранслятор. Низкие частоты сотрясали дом до основания. Нашествие мышей и сусликов району не грозило. – Куда мне эвакуироваться?
– Как – куда? – удивилась Ирка. – Ко мне, конечно же! Тем более что передовой отряд в лице твоей собаки уже квартирует у меня.
При мысли о скорой встрече с любимым псом на душе у меня немного потеплело. Надо сказать, обычно мы с Томкой видимся только по выходным, и я всякий раз чувствую себя нерадивым родителем, бессовестно уклонившимся от воспитания ребенка. Бедняга Томка больше всех пострадал от нашего с бывшеньким развода.
– Тоха! Едем к Томке! – сообщила я коту.
– Не ори, – поморщилась Ирка. – Пусть это будет наша военная тайна. Быстренько собери вещи, свет не зажигай, запри дверь и потихоньку выходи во двор. Я подожду в машине.
– Может, на всякий случай оставить Коляну записку? – Я судорожно металась по комнате, как попало запихивая в сумку одежду и поминутно наталкиваясь на вездесущего кота.
Ирка задумалась.
– Можно, – решила она. – Только не простую, а зашифрованную, чтобы посторонние не смогли понять. Типа «Юстас – Алексу».
Пожав плечами, я нашла листок бумаги и карандаш и быстро написала: «Коля, мы с малышом ушли к тете Ире».
– И к дяде Тому, – подсказала Ирка, заглядывающая в записку поверх моего плеча.
«И к дяде Тому», – послушно приписала я.
– Как ты думаешь, Колян сообразит, что «малыш» – это Тоха?