– Это у нас с вами что-то может быть не предусмотрено, – отложив журналы повыше на ступеньки крыльца, охотно поведала мне явно обрадованная тетка. – А у них, у богатеев, на все свои правила! Наш дом еще мой папа построил, в пятьдесят первом году, с него переулок начинался, потому и написано на заборе: Затонная, один! А в девяносто восьмом этот Аркашка, купчина проклятый, правдами-неправдами хапнул огромадный участок впереди нас, к самой Кубани залез, отгрохал там себе дворец и намалевал ему на боку номер один-дробь-один!
– Состоятельный человек, наверное? – Я намеренно подлила масла в огонь. – Набережная Кубани – это же заповедная зона, получить там участок под строительство просто невозможно!
– Это нам с вами невозможно, – плюясь ядом, повторила моя собеседница. Ее зависть к соседям ощущалась почти физически, мне даже дышать стало трудно. – Аркашка золотом торгует, три магазина у него, тоже дворцы вроде этого…
– Роскошно живет, должно быть? – Я пыталась направить ядовитый поток в нужное мне русло.
– И не говорите! Прислуги у него целая толпа, как у царя какого. Они ему и жрать готовят, и убирают, и стирают, и в саду возятся! Там такие клумбы – картинка! В бассейне вода бурлит! В пруду рыбы золотые плавают – не для жратвы, а просто так, ради баловства! И птицы кругом ходят – павлины и эти, с длинными шеями, а за ними садовник с кулечком ходит, лопаточкой дерьмо с газонов собирает, смехота!
– С длинными шеями – это кто? Лебеди, что ли?
– Лебеди тоже, – кивнула тетка. – А еще такие длинношеие и ногастые, ну, которые головы в землю прячут!
– В песок, – машинально поправила я.
Итак, у Аркадия, как там его фамилия, тоже живут страусы! Я была права! Хотя что это мне дает и каким образом приближает к разгадке серии преступлений, пока не знаю…
– Ну, всего вам доброго, – раскланялась я со словоохотливой теткой. – Читайте журналы!
– Ты в другой раз сразу мне их неси! – донеслось мне вслед. – Чего далеко ходить? Постучишь в калиточку, позовешь тетю Машу, я и выйду. Я завсегда дома, выскочу разом, коли не занята.
У меня сложилось впечатление, что занята тетка Маша в основном подглядыванием за соседями. Такой человек – находка для сыщика, но вообще-то мне подобные персонажи ужасно неприятны. Надеюсь, перелистывание иллюстрированных журналов хоть ненадолго отвлечет не в меру любопытную бабу от шпионажа за окружающими!
– Куда теперь? – сухо поинтересовалась Ирка, когда я с довольным выражением лица плюхнулась на сиденье.
– Куда угодно! – великодушно разрешила я. – Хочешь, закатимся сейчас в какую-нибудь уличную кафешку мороженое лопать? Ты, наверное, изжарилась в машине…
– С чего бы это вдруг такая забота? – проворчала Ирка, выруливая из переулка.
– А я узнала, что хотела, – призналась я. – Правда, к чему мне эта информация, пока и сама не знаю…
Получасом позже мы сидели в теплых пластмассовых креслицах уличного кафе, с наслаждением поедая высококалорийный пломбир. Аппетитные белые шарики в моей креманке были посыпаны тертым орехом, а Иркино мороженое было полностью погребено под наслоениями орехов, варенья, печенья, шоколада и взбитых в густую пену сливок.
– Как ты это ешь? – поинтересовалась я. – Там же мороженого – процентов двадцать, не больше, остальное все добавки!
– Отстань, – добродушно отмахнулась подруга. – Мне нравится!
Пожав плечами, я отстала. В самом деле, о вкусах не спорят, а Ирке к тому же надо держать себя в форме: сто кило живого веса – это вам не хухры-мухры! Нужна особая диета, чтобы не потерять ни грамма даже в изнурительное летнее пекло!
Пекло, впрочем, постепенно сошло на нет, пышущее жаром солнце благополучно утонуло в водах реки Кубани, вечерние сумерки принесли с собой прохладу.
– Хорошо-то как! – отправив в рот очередную порцию орехового пломбира, воскликнула я.
И тут зазвонил телефон. Ну что за подлое изобретение! Вечно он трезвонит в самый неподходящий момент!
– Да! – недовольно сказала я в трубку.
– Ленка, говори, ты чем моего Мурика кормила? – без приветствия налетел на меня Венечка. – Я ему курицу даю – он не жрет! Рыбу свежую даю – опять не жрет! А сам смотрит на меня так выжидательно, словно просит чего-то! Мне даже страшно стало, ты вроде говорила, он на какого-то человека напал? Может, у меня удав-каннибал?
– Может, и каннибал, не знаю, но вообще-то он ел куриный фарш, – припомнила я. – Две двухсотграммовые пачки съел одну за другой, по-моему, ему понравилось.
– Фарш он тоже не ест!
– Не может быть, – я задумчиво посмотрела в свою креманку, на остатки пломбира, и меня осенило: – Венька, я забыла тебе сказать! Фарш был замороженный! В смысле, он съел его еще замерзшим! Как мороженое! Ему, наверное, жарко! Что там у тебя есть из еды, окорочка, рыба – неважно, сунь это в морозилку! Вот увидишь, в мороженом виде Мурик съест что угодно, хоть лоточек со льдом!
– Ты думаешь? Ладно, я попробую, – неуверенно сказал Венечка. – Спасибо за совет.
– Приятного Мурику аппетита, – я собралась отключиться, но тут Венечкин голос снова обрел силу:
– Ленчик, слышишь, я тут вспомнил еще одного типа из твоего списка! Это Рыло!
– Какое еще рыло? – удивилась я. – Нет у меня там никаких рыл!
– Есть! Каша Косорылко! То есть Каша – это тоже прозвище, его Аркадием зовут! Аркадий Косорылко!
– Венька, ты врешь, – я торопливо тянула из кармана пресловутый список, уже изрядно помятый и потертый на сгибах листок. – Нет здесь никаких каш, и рыл нет, и ни едного Косорылко!
– А Раевский есть?
Я спешно перечитывала список:
– Ну, есть!
– Это он.
– Почему?
– Потому что взял фамилию жены, – терпеливо объяснял Венечка. – Был Косорылко – стал Раевский, как ты не понимаешь?
– Очень даже понимаю, – согласилась я. – Фамилия Косорылко звучит на редкость неблагозвучно, Раевский-то не в пример лучше… А ты откуда знаешь, что это он?
– Так мы же учились вместе на биофаке! – засмеялся Венечка. – Пять лет в общаге одну комнату на четверых делили! Это потом Каша подался из биологов в торгаши и из Рыла превратился в Раевского! А в те времена был парень как парень, с закидонами, правда… Он специализировался по пернатым, и между прочим все мечтал наладить контрабандный поток золота с помощью перелетных птичек…
– Это как? – заинтересовалась я.
– Так! Тут окольцевать их золотом, там это золото снять! Видишь, с юности человек тягу к ювелирке имел, потому, наверное, и поднялся!
Похохатывая, Венька отключился.
– Байки, – проворчала я, торопясь доесть быстро тающее мороженое. – Контрабанда золота при помощи перелетных птиц, придумают тоже!