– Кроме прав человека – при себе никаких! – честно призналась я.
– Как же вы управляли транспортным средством без водительских прав? – пуще прежнего нахмурился инспектор.
– Где это вы тут видите транспортное средство? – я демонстративно огляделась.
– Вот, – невозмутимый инспектор легонько стукнул по вращающемуся диванному колесику.
– Автомобиль марки «Диван»? – ехидно прищурилась я. – Так им, извините, невозможно управлять!
– Записываю, – проигнорировав мой откровенно насмешливый тон, произнес гаишник. – Сего дня, сего года, в таком-то часу неуправляемое транспортное средство марки «Диван», принадлежащее… как вас зовут?
– Это не мой диван! – поспешно заявила я.
– Тогда где доверенность от владельца?
– А где сам владелец? – я обернулась.
С горки, от салона «Мебель для жизни», так стремительно и неожиданно покинутого мною на диване-самолете, бежали толстый директор и мой оператор. Вадик поотстал, потому что на ходу вел съемку.
– Это… мой! Мой диван! – подбежав, крикнул задыхающийся Сергей Сергеевич.
– Ваши права! – тут же потребовал инспектор.
– Какие права? – опешил толстяк.
– Водительские!
– Но это же не машина! – возроптал Сергей Сергеевич.
– А стоит примерно столько же! – некстати брякнул подоспевший Вадик.
– Если на колесах и катится – значит, транспорт! – включился в беседу амбал, закончивший телефонный разговор с шефом.
– Это недоразумение! – расстроенный человек-поросенок притиснул ручки к сердцу. – Диван стоял на постаменте в нашем салоне, пока я случайно не снял его с тормоза.
– У него и тормоза есть?! – обиженно вскричал детина из «Тойоты», обращаясь ко мне. – А чего ж ты, гнида, не тормозила?!
Очень мне не понравилось это обращение! «Выдру» я еще кое-как стерпела, но с «гнидой» мириться решительно не желала!
– Сам клоп-кровопийца! – огрызнулась я. – Слепошарый притом! Не видишь, что ли – рычаг тормоза у правого подлокотника, а я слева сидела!
– Правостороннее управление? Так-так! – строгий гаишник подарил Сергею Сергеевичу взгляд, не сулящий ничего хорошего. – И пассажирку одну в машине оставили!
– А сам катапультировался! – подсказала я, не испытывая никаких добрых чувств к человеку, по глупости которого я совершила небезопасную поездку на четырехколесном диване.
– Будем оформлять ДТП, – подытожил инспектор.
Несчастный директор схватился за свою напудренную лысину.
– Я все снял, – сказал мне на ухо Вадик. – Не в лучшем ракурсе, сзади, но зато – от старта и до финиша! Ну, ты даешь! С ветерком прокатилась!
– А интервью мы так и не сняли! – погрустнела я. – Из чего теперь клепать рекламный сюжет?
– Ага! А наше начальство, того и гляди, еще тебе самой наклепает за ущерб, нанесенный рекламодателю! – посочувствовал Вадик.
Я закручинилась и равнодушно отнеслась к появлению нового действующего лица.
– «Тойота» служебная, это водитель, а я – директор фирмы! – выпятив челюсть, сообщил рябой дядя в дорогом костюме, выбравшийся из подъехавшего авто. – И я желаю знать, что здесь произошло?
На обращенной ко мне дверце машины красовался логотип – черно-белое портретное изображение Тутанхамона и в правом углу, как печать, пущенная по кругу фиолетовая надпись: «Компания «Фараон Инвест». Впечатление было такое, будто некачественную фотографическую карточку фараона позаимствовали из его личного дела в кадровой службе компании. Вдобавок Тутанхамон подозрительно смахивал на этого рябого дядю, который назвался директором фирмы: если бы физиономию этого начальника намазали черной типографской краской, а потом на манер пресс-папье откатали на белом листе, получился бы вылитый Тутанхамон, только без головного убора!
– Слава правителям Священного Египта! – пробормотал за моей спиной Вадик, тоже уловивший это сходство.
– Борис Петрович, я на заправке стоял, а этот диван накатил сзади – и прямо в задницу мне – бац! – заныл амбал, в присутствии своего грозного фараона сделавшийся меньше ростом.
– Это была трагическая случайность! – вскричал свиновидный Сергей Сергеевич.
– Результат преступного несоблюдения вами техники безопасности! – мстительно заявила я.
– Диван помял машину, а сам целехонек? – рябой фараон Борис Петрович с интересом осматривал отдыхающего после забега Буцефала. – Хм… Мне нравится этот диван!
– Покупайте! – увядший было Сергей Сергеевич мгновенно расцвел профессиональной торгашеской улыбкой. – Это эксклюзивная модель, немецкое качество, мебель будущего!
– Сколько стоит?
Оглянувшись на внимательно слушающего гаишника, мебельный директор шепнул цену на ухо Борису Петровичу.
– И скидка на сумму, равнозначную стоимости ремонта вашей «Тойоты»! – добавил он вслух.
– Беру, – решительно кивнул шеф повеселевшего амбала. – Доставка, я так понимаю, ваша?
– Своим ходом пойдет! – сострил Вадик.
Засмеялись все, даже суровый гаишник.
– Сергей Сергеевич, есть свежая идея по части рекламы, – шепнула я облегченно улыбающемуся директору «Мебели для жизни». – Можно показать историческую проездку дивана по улице и сказать что-нибудь в том духе, что такая мебель надежно служит владельцу везде и всегда. Мол, просто стоять в комнате может любой табурет, и только ваш товар позволяет совершить настоящее путешествие, даже не вставая с дивана!
– Комфортное и безопасное путешествие! – тут же отредактировал мой экспромт Сергей Сергеевич. – Ну что ж, давайте попробуем поработать в этом направлении.
– Я вам позвоню, – добавила я, а потом моргнула Вадику, и мы быстренько унеслись подальше от места ДТП.
– Легко отделались! – заметил оператор, уже усаживаясь в нашу служебную машину. – Ты как, в порядке?
– В порядке, – кивнула я. – Но это диванное катание, боюсь, еще будет сниться мне ночами!
– Кстати, ты с нами в студию едешь или как? – обернувшись ко мне, спросил водитель Саша.
– Нет, я выйду в центре, мне к Грохотулину забежать надо, он мне денег должен дать.
Это была весьма уважительная причина, и ребята не стали меня отговаривать. Через двадцать минут, раскланявшись с Сашей и Вадиком, я нырнула в разрисованный «граффитчиками» тупик и постучала в вагончик радийщиков. На стук никто не откликнулся, но входная дверь оказалась не заперта, и я вошла в предбанник. Там было пусто, тихо стрекотал работающий компьютер, а на журнальном столике сиротливо лежала открытая коробка шоколадных конфет. Я слопала пару конфеток, а потом осторожно потянула дверь эфирной аппаратной.
Там было уже не так пусто и не столь тихо. За пультом восседал Гоша Грохотулин, подергивающийся в такт лязгающим и громыхающим звукам песни немецкой группы «Раммштайн». Истинные арийцы отпевали безвременно усопшую Белоснежку, соболезнующий Гоша отбивал такт по коленке. Мельком я подумала, что картонные коробочки из-под куриных яиц, наклеенные на стены в стык в виде сплошных панелей, дают замечательную звукоизоляцию! Может, мне в новой квартире загодя оформить таким образом детскую? Масяня быстро растет, а «Раммштайн» ему нравится уже сейчас…