– Никак бомба? —
испуганно выдохнул Вова.
Два взрыва, прозвучавшие в городе на этой неделе, побудили соответствующие службы удвоить бдительность и с особым вниманием и подозрением относиться к потенциально взрывоопасным предметам, включая ручную кладь.
– Все в стороны! Р-разойдитесь! – очнувшись, взревел Вова, и, чтобы сделать команду более понятной для тихих придурков в холле, взмахнул руками, как пловец, разгребающий воду.
Испуганные экскурсанты брызнули к ближайшей стене, но она вдруг раздалась, обозначив открывшуюся кабину лифта. Оттуда, как тачанка красной конницы из засады, вырвалась на оперативный простор больничная каталка. На ней в позе сфинкса возлежала здоровенная тетка с распущенными волосами фурии и лицом камикадзе. Увидев ее, Вова сразу понял, как должен был выглядеть героический летчик Гастелло, таранящий колонну вражеской бронетехники.
– Вперед!!! – летя сначала по наклонному пандусу, а потом по ровному полу холла, орала гонщица на каталке, заглушая истошный визг резиновых колес. – За Родину! Бей белых!
Судя по кличу, с целью бой-баба определилась заранее: она мчала точно наперерез бегунье в белом халате.
– Это что? Это зачем? – в растерянности заметался в импровизированных картонных воротах Миша.
И пропустил гол! Девица без халата, полируя пузом пол, шумно врубилась в коробку, перевернула ее и на манер лягушонки-в-коробчонке проскочила под лопастью турникета прямо в открытую дверь.
– Плохо дело! – сообразил охранник Вова, увидев катапультировавшуюся из грузового лифта каталку с женщиной, на вид очень и очень больной. – Пациентов вывозят! Эвакуация началась!
– Думаешь, рванет? – охнул охранник Витя, сильно вздрогнув и неосторожно поддернув веревку с привязанными к ней шарами.
Сразу три детских шарика ударились о дверной косяк, напоролись на гвоздики, оставшиеся после гостеприимного плаката, и рванули с совершенно недетским грохотом.
Тем временем торпеда неуправляемого колесного экипажа достигла своей цели. Она столкнулась с бегуньей в медицинской униформе, сбила ее и отбросила вперед, но не сильно замедлилась и продолжила движение. Героическая последовательница летчика Гастелло на каталке умудрилась на ходу подхватить жертву ДТП за халатный хлястик и унести ее с собой, как чемодан, прямо в стеклянную стену, взорвавшуюся множеством осколков одновременно с гелиевыми шарами!
Лепной гипсовый карниз, протянувшийся над окном, откололся целым бревном и рухнул вниз, разбившись об пол в пыль и мелкие дребезги. Холл заволокло белым дымом.
– Вызывайте подмогу и спасателей! – кашляя, прокричал охранник Вова неизвестно кому, после чего деловито и бессмысленно залег за турникет, как отважный чапаевец за станковый пулемет.
Больничное крыльцо оказалось короче, чем мой тормозной путь. Оно не было огорожено перилами, и ничто не помешало мне съехать в клумбу, пламенеющую осенними цветами. На бреющем полете пройдя над невысокой изгородью из самшита, я приземлилась в зарослях астр, кущи которых оказались пружинистыми, как хороший матрас.
Я перевалилась на спину, глубоко вздохнула и с умилением уставилась в просторное синее небо – как Андрей Болконский на поле Аустерлица. После безумной гонки по больнице тихо лежать в цветочках, лаская взглядом безмятежную небесную синь, было необыкновенно приятно. Меня охватило состояние глубочайшего покоя – естественное состояние тех, кто вот так же неподвижно лежит весь в цветах и белых тапках.
Правда, мой покой не был вечным. Вскоре за низкой стеной самшитовой изгороди что-то шумно треснуло, грохнуло, взорвалось и задребезжало, и в какой-то паре метров от меня над кустами с басовитым шмелиным гуденьем низко пролетела больничная каталка. Снизу мне было видно, как бешено вращаются и, кажется, даже дымятся ее резиновые колесики.
При приземлении перелетная каталка глубоко зарылась носом в цветочки и перевернулась набок. Это позволило рассмотреть пилота, которым оказалась моя подружка. Чего-то в этом роде я ждала, потому не очень удивилась. По-настоящему удивило меня – и удивило приятно – то, что в качестве бомбового груза летчица-налетчица сбросила в астры женщину в белом!
– Ирусик! Ты пленила нашу врагиню! – на радостях забыв встать на ноги, я прыгнула к подружке на четвереньках, как восторженный песик.
– Что бы ты без меня делала, кисейная барышня! – вздохнула подружка. – Погляди на себя! Валяешься на травке, а я, больная, в одиночку беру противника голыми руками!
– У тебя не только руки, но и ноги голые, да и все остальное не так чтобы очень одето! – заметила я. – Не замерзла?
– Не успела, дело было жарким! – важно объявила Ирка. – А ты как?
Она критически оглядела мою грязную куртку и серые вельветовые колени.
– Да, был денек! – сказала я, как старый солдат после битвы при Бородино, и мы дружно рассмеялись.
Смех наш был немного нервным и закончился вздохом.
– Да-а-а… Так кого же мы преследовали? – спохватилась я.
– Давай посмотрим, – Ирка перевернула каталку, поставив ее на колеса, и втащила женщину в белом на ложе, как на разделочный стол.
Она была без сознания. Обезвреженная врагиня тяжело, с хрипом дышала, так что освободить ее от маски и сползшей на глаза шапочки было милосердным поступком. Впрочем, я руководствовалась не гуманизмом, а любопытством, и оно было в полной мере вознаграждено.
– Вот это да! – ошарашенно протянула я, увидев лицо неприятельницы. – Ты жива еще, моя старушка! Ирка, ты знаешь, кто это?
– Теперь вижу, что старушка, хотя две минуты назад поклялась бы, что это юная энергичная Никита! – сказала в ответ Ирка, удивленная и заинтригованная. – И все-таки, кто она? Клянусь, я знать не знаю эту шуструю бабушку!
– Ты совершенно правильно сказала – она именно бабушка, – кивнула я. – Родная бабушка Сергея Трофимова и покойной Лилианы Марусенко, Меланья Трофимовна Трофимова!
– Как интересно! – протянула Ирка.
Она всмотрелась в бледное лицо Меланьи Трофимовны, пожала полуголыми плечами и сказала:
– Боюсь, я сломала ей пару ребер, но почему-то не жалею об этом. Что-то подсказывает мне, что эта необыкновенная бабушка желала нам с тобой очень и очень плохого!
– Думаю, ты права, – согласилась я.
И тут же вспомнила о том, кто у нас всегда оказывается прав – о доблестном сотруднике правоохранительных органов капитане Лазарчуке. Говорил же Серега, чтобы я посидела тихонечко, пока он распутает эту детективную историю до конца, а я не послушалась и опять нарвалась на приключение…
– Нужно Лазарчуку позвонить, – я вытянула из кармана мобильник. К счастью, в ходе моего показательного катанья по полу и тройного тулупа в кусты он ничуть не пострадал. – Пусть забирает нашу дряхлую подружку к себе в кутузку и выясняет, чего она на нас взъелась.