– Ань, а Сашка знает, что Васеньку нашли?
– Нет, конечно, откуда? Я ему не звонила. Ты же сама сказала, что в той деревне мобильники не работают.
– В Верховецкой с сотовой связью проблематично, это факт, – согласилась я. – Только Сашка твой в станице не задержался. Наврал мне, что останется в студенческом лагере, а сам тут же рванул в город. Позавчера вечером кое-кто видел его с девочкой в кинотеатре!
– Да ты что?! Вот паршивец! – возмутилась Анюта. – Я тут волнуюсь, а он с девочками по кинотеатрам шастает! И, кстати, интересно было бы узнать, где он живет, если дома даже не показывается?!
Видимо, это было Анке очень интересно, потому что она отшвырнула в сторону фотоальбом и схватилась за телефон. Самого разговора рассерженной матери с непутевым сыном мы с Иркой не слышали – Анюта вышла из комнаты, – но полученной информацией она с нами поделилась:
– Сашка в общежитии у ребят из своей студенческой группы, у них в комнате была свободная койка.
– Знаем мы эти общежитские койки, – подтолкнув меня локтем, прошептала Ирка.
– За себя говори, распутница! – шикнула я в ответ.
Дальнейший разговор вполне мог развернуться по классическому сценарию («Кто распутница? Я?! На себя посмотри!»), но тут пришла Юля с младенцем, заботливо завернутым в шикарный белый плед, и все сразу засуетились.
Ирка ускакала первой – открывать машину, няня, нагруженная свертком с младенцем, осторожными мелкими шажками двинулась за ней, а я немного задержалась, дожидаясь Анку. Гламурная дама спохватилась, что не одета к выходу, и побежала срочнейшим образом переодеваться. С учетом тревожной ситуации управилась Анюта удивительно быстро, потратила на одевание и сбор снаряжения не больше пяти минут, но в самый последний момент планы приятельницы резко поменялись. Анка уже запирала дверь, когда ее телефончик заунывно затянул ультрамодный лирический напев.
– Это Сашка! – сказала приятельница и приложила трубку к уху.
Звук у дорогущего мобильника был не слабый. И песенные хиты, и голос собеседника малюсенькая трубочка воспроизводила с несоразмерной габаритам мощью. Стоя в шаге от Анюты, я слышала Сашку не многим хуже, чем она сама. Поэтому приятельнице не пришлось объяснять мне причину изменения запланированной программы.
– Ты слышала? – спросила она, выключив трубку.
Я кивнула.
Сашка «осчастливил» мамочку сообщением, что он то ли вывихнул, то ли сломал ногу. Видимо, студенческая жизнь в общаге била ключом, при этом прицельно попадая в болевые точки, узлы и суставы. Вообще-то, взрослый мальчик хотел разобраться с возникшей проблемой самостоятельно, но раз уж мамочка все равно узнала о том, что он в городе, то счел возможным приобщить ее к предстоящему посещению травмпункта.
– Маленькие детки – маленькие бедки! – вздохнула Анюта. – Придется вам ехать в Машковку без меня. Слава богу, тебя Светлана Леонидовна тоже хорошо знает, так что не прогонит. А я возьму машину – и за Сашкой, свожу его на рентген в травмпункт.
– Может, тебя подвезти? – спросила я.
– Нет, вам не по пути, мне в центр нужно. Черт! Сколько же я туда буду ехать, с вечерними-то пробками!
Мы вместе вышли на улицу, и тут Анютин мобильник опять разнылся.
– Ну что еще?! – неласково гаркнула она.
Звонил снова Сашка. Оказывается, мамочка не совсем правильно его поняла, до травмпункта мальчик уже добрался самостоятельно, но там выяснилось, что обязательным условием приема является наличие у потенциального пациента не только травмы, но и паспорта. Сашкин основной гражданский документ лежал дома, причем он и сам не помнил, где именно, так что Анка, прежде чем лететь в травмпункт, должна была устроить в доме тотальный обыск. С учетом квадратуры многочисленных помещений фамильного особнячка процесс мог затянуться надолго. Анюта, чертыхаясь, вернулась в дом, а я, Ирка и Юля с Васенькой на руках поехали в Машковку.
По дороге обсуждали Сашкино поведение.
– По-моему, это самая натуральная детская ревность! – авторитетно заявила Ирка.
В детях моя подружка не очень разбирается, но в ревности кое-что понимает, так что я послушала ее с интересом.
– Сашка считает, что он для папы с мамой свет в окошке. Родители своего любимчика балуют, ни в чем ему не отказывают, вот Сашка и привык, что он в семье – главный.
– У Тороповых еще Танюшка есть, – напомнила Юля.
– Она маленькая девочка! А Сашка – сын, первенец! Его статус повыше будет! – возразила Ирка. – В общем, Саня привык, что он Его Высочество Наследный Принц, и тут вдруг неизвестно откуда появляется какой-то мелкий инфантик! Король-отец его усыновляет, королева-мать прижимает к сердцу и, едва услышав чихи и хрипы, бежит к лейб-лекарше.
– Шикарно излагаешь! – похвалила я.
– Конечно, взрослый баловень приревновал мамочку к новому малышу! Не удивлюсь, если никакой травмы ноги вообще нет, а перелом с вывихом Сашка выдумал, чтобы единолично приватизировать родительницу, – заключила Ирка.
Я вопросительно посмотрена на Юлю, ожидая, что няня вступится за Сашку, но она промолчала. Похоже, моя подружка не промахнулась с выводом. Иркин обличительный монолог заставил меня задуматься. Я так глубоко погрузилась в размышления, что даже не заметила, как мы пересекли городскую черту – а между тем ехали мы долго, минут сорок. Дорога, ведущая в спальный район и к элитным дачам в пригороде, оказалась забита автомобилями разной степени роскошности так плотно, что впору было позавидовать малоимущим пассажирам трамвая. Вагончики в отличие от машинок сновали по рельсам вполне живо.
– Куда дальше? Повернули на Машковку. Кто знает дорогу, командуйте! – попросила Ирка, прервав мои размышления.
Я сунулась к окошку, за которым уже было темным-темно, и развела руками:
– Я и днем-то тут плохо ориентируюсь!
– Не волнуйтесь, я знаю куда ехать! – успокоила нас Юля. – Сейчас направо, потом еще раз направо, а через два квартала будет площадь, там можно будет остановиться. Прямо к даче профессорши подъехать не получится, на соседнем с ней участке строительство идет, вся улица разбита тяжелыми грузовиками и строительной техникой. Вы, Ирина Иннокентьевна, нас подождете, а мы с Еленой Ивановной пешочком пройдемся, хорошо?
– Пешочком, так пешочком, – я не стала спорить, хотя скакать в потемках по колдобинам не слишком хотелось. Впрочем, выталкивать из колеи, оставленной каким-нибудь «МАЗом», Иркину «шестерку» хотелось еще меньше.
Пригородная Машковка, увы, не радовала. В отличие от славной патриархальной станицы Верховецкой модное дачное местечко с претензией на элитарность застраивалось не старым добрым квадратно-гнездовым способом, а в модерновой архитектурной манере. Ее автора хотелось поймать, обуть в модельные туфли на каблуках, нагрузить увесистой ручной кладью и в темное время суток отправить на принудительную прогулку по Машковке – с обязательным посещением всех до единого чек-пойнтов «яма», «канава», «лужа» и приемом грязевых процедур в виде душа из-под колес тяжелых грузовиков и ванн в их же неизгладимых следах. Вдобавок в строящемся поселке было плохо с освещением. Ковыляя вслед за Юлей по разбитой дороге, я чувствовала себя слабым тонконогим Бемби, ибо так же, как олененок, ориентировалась в потемках только на маячащее впереди белое пятно.