Тор любовно погладил огромный кулак, дунул на него, потер. Костяшки заблестели, как отполированные сотнями рук подлокотники старого дума.
— Какие будем вводить обычаи?
Крылов покосился на другой конец стола, там Алексей наклонился к Яне, даже слегка обнял ее за голые плечи, что-то нашептывает в ухо. Рожа преподлая, выражение преподлейшее, гнусное, глаза похотливые, скот одебиленный.
— Черт, — вырвалось у него, — надо подумать. Проще сказать, какие не будем.
— А какие не будем? — так же деловито спросил Тор.
— Надо подумать тоже. Соблазнительно запретить пьянство, курение, но тогда растеряем больше половины сторонников. Но как-то в исламских странах не пьют? И преступности там практически нет… Возможно, введем систему паралатов и просто скифов. Паралаты — их еще называли царскими скифами, это нечто вроде эдакого дворянства. А раз им больше дано, то больше и должно спрашиваться. Словом, мы разрешим употребление всей этой дряни, но только для простых скифов. А паралатам уже зась!.. Зато к высшим должностям будут допускаться только паралаты… Нет-нет, это не будет наследственным. В паралаты будем принимать, как недавно принимали, скажем, в комсомол или партию.
Тор задумался, прорычал:
— Паралаты… Гм, звучит хорошо. Круто. А… столицу где будем ставить?
Крылов усмехнулся:
— Ну… с далеким прицелом — это Москва. Все-таки само слово «Москва» — скифского происхождения.
Тор разинул рот:
— В самом деле?
— А опровергни, — ответил Крылов хладнокровно. — Что не русское или славянское — в этом сходятся все яйцеголовые. Значит, скифское. Что оно означает на скифском… ну, над выяснением поработают наши филологи. Именно наши, понял?
Тор еще не понял, но на той стороне просиял Откин, толкнул в бок филолога Гаврилова, знатока древних языков Черного Принца, сказал с великим почтением:
— Это будет здорово… Мы придумаем объяснение! Такое придумаем!
Крылов поморщился:
— Только не переборщите. Чересчур красиво или пышно — над вами воробьи смеяться будут.
Сухой воздух иссушал кожу. Она, как и кора дерева, требовала постоянной подпитки холодными соками из глубин земли. Со стола исчезали пустые кружки, взамен появлялись полные. Содержимое ненадолго переливалось в тела, откуда вскоре сбрасывалось с поверхности кожи, как дерево сбрасывает влагу с листьев, спасаясь от перегрева.
Тор поглощал содержимое пивных бокалов с такой скоростью, словно перед ним ставили наперстки.
— Кого будем брать в скифы? — поинтересовался он. — Кроме нас, орлов, конечно! Мы — паралаты, ессно.
Крылов ответил, не раздумывая:
— Да всех желающих.
Тор отшатнулся:
— А как обоснуешь?
— Очень просто. Великая Скифия занимала, как помним из учебника истории, земли от моря и до моря, как говорится. Египетский фараон дань платил, вся Палестина и вся Малая Азия были оккупированы скифами, по всей Украине и Европе до сих пор раскапывают скифские курганы… Их сейчас раскапывают даже под Тель-Авивом.
Тор ужаснулся:
— Это что же, и пархатые тоже могут называться скифами?
Крылов посмотрел в сторону Черного Принца, тот с готовностью объяснил:
— Когда скифы захватили, покорили и оккупировали всю Палестину, они стояли там войском двадцать девять лет. За это время, сам понимаешь, переимели всех женщин, их коров и овец. Да и потом, когда оккупация кончилась и скифы ушли, часть все же осталась доживать свою старость. Часть вовсе обзавелась на оккупированных землях новыми семьями! Правда, за две-три сотни лет все ожидячились, язык скифский забыли… но мы ж берем по крови?
— По крови, — согласился Тор неуверенно. — У нас ведь самая что ни на есть арийская кровь…
— Словом, все народы, которые живут на этих землях, могут именоваться также и скифами. Потомками скифов. И при желании могут с равным основанием называть себя скифами, как сейчас называют украинцами, немцами или татарами. Конечно, большинство предпочтет называть себя так, как привыкли: украинцами или турками, но найдутся отважные, найдутся люди с горячей кровью, найдутся те, в ком еще кипит отвага и романтика…
Яна с того конца стола уже не слушала Алексея, смотрела на него, на Крылова, блестящими глазами. Он чувствовал, как его приподнимает на незримых крыльях, голос звучит громче и мощнее.
Прохожие иногда бросали беглые взгляды в их сторону. Одинаковые майки привлекают внимание, ясно. В сторонке остановился парень в яркой гавайке, волосы в три цвета, на затылке длинная коса. Вид у него был вызывающе наглый и одновременно какой-то голодный. Глаза быстро бегали по сторонам, а когда встретился взглядом с Крыловым, широко улыбнулся. Крылов решил было, что парень заинтересовался майками, холодно отвернулся.
Парень подошел к барьерчику.
— Скифы? — крикнул он оттуда.
Тор пробурчал недружелюбно:
— Ну?.. А ты, похоже, ирокез.
— Я заглядывал в Корчму, — сообщил ирокез с таким видом, словно внес на их счет мешок денег. — Вы там сговаривались встретиться здесь…
Черный Принц обратился к Крылову:
— Я ж говорил, надо емэйлами. А то всякая дрянь ползет без спроса.
— Ты прав, — согласился Крылов. — В следующий раз…
Ирокез, нимало не смущаясь, перелез через барьер, хотя проход был в трех шагах, подошел и уверенно сел за стол.
— Аморальник, — представился он. — Так я подписываюсь в форумах. Я абсолютно аморален! Для меня нет ничего святого!
— В самом деле? — лениво поинтересовался Тор.
— В самом! — ответил тот гордо. — В самом что ни есть самом!.. Я предлагаю поиметь вот эту деточку… можно прямо здесь, а потом распить хорошего пивка…
Он откровенно нагло разглядывал Яну. И, похоже, мысленно уже раздел ее. И что-то проделывал. Дыхание остановилось у Крылова, в голову плеснула горячая ослепляющая волна ярости. Но, прежде чем он успел пошевелиться, Тор, что сидел к Аморальнику ближе, ухватил его одной рукой за волосы на затылке, с силой бросил лицом вниз. Крылов успел увидеть, как широкое как бревно колено скандинавского бога быстро устремилось навстречу.
Гнусно хрустнуло. Тор приподнял Аморальника и без труда перебросил через барьер. Тот распластался на тротуаре как экзотичная лягушка, на асфальте медленно расползалось кровавое пятно.
— Может, уйдем отсюда? — предложил Раб Божий пугливо. — Господи, прости им эти прегрешения!.. Ведь от любви к тебе творят, только меры не видят!
— Кто от любви? — не понял Гаврилов. — Тор или этот… Аморальник?