- Длань Господня над вами простерта, - пошутила Феодора.
- Выходит, так! Когда мы уезжали, я ту черноглазую девушку отыскал, попрощался с ней. Она долго на меня смотрела. «Странная у тебя судьба, - сказала печально. - Не могу понять, что я вижу, руку смерти или руку любви? Как будто они обе к тебе тянутся! Ладно, прощай, не поминай лихом». Вот какие слова она сказала.
Феодоре стало неуютно. Она вспомнила свое желание отделаться от свекра, как мечтала, чтобы сразил его скорый и неизлечимый недуг. Может, это ее имела в виду та девушка, когда предупреждала его о руке смерти?
- Я согласна! - выпалила невестка, заглушая нахлынувшее волнение. - Давайте выпьем вместе за ваше здоровье и долгую жизнь.
- Тогда завтра к трем пополудни приезжайте в Москву, к бывшему Симонову монастырю. Знаете, где это?
- Найду.
Ни Петр Данилович, ни Феодора ни словом не обмолвились о Владимире. Само собой подразумевалось, что он не должен знать об их встрече. Оба, не сговариваясь, решили молчать.
«Присмотрюсь, каков он, - подумала Феодора после того, как положила трубку. - Попробую нащупать его слабые места. Они есть у каждого человека! Даже у неуязвимого Ахиллеса нашлось роковое местечко, куда нанесла свой неотвратимый удар смерть».
Мысль о том, что она станет полновластной хозяйкой огромного состояния, впервые не принесла Феодоре обычной радости. Неизвестно, как поведет себя Владимир. Может, и от него потребуется избавиться? Развод был бы неплохим вариантом, если она получит значительную часть наследства. А вообще, зачем ей столько денег? Что она будет с ними делать?
Феодора прошла в библиотеку: ее интересовало имя Петр. Древнегреческое слово «петра» означало скала, утес, каменная глыба.
- Хорошенькое дельце! - пробормотала госпожа Корнеева. - Намек ясен. Нашла коса на камень!
Москва. Октябрь
- «По велению великого князя Ивана Васильевича Петр Фрязин построил две отводные стрельницы, или тайники, и многие палаты и пути к оным с перемычками по подземелью, на основаниях каменных водные течи, аки реки, текущие через весь Кремль, город осадного ради сидения», - процитировала Люся Уварова. И добавила: - Крешкина летопись.
- Что-что? - не понял Смирнов.
Люся сидела на переднем сиденье его автомобиля, они как раз подъезжали к территории завода «Динамо».
- Крешкина летопись, - повторила она. - Источник, откуда я взяла цитату.
- Вы летописи наизусть знаете? - удивился сыщик.
- Нет, конечно. Просто Олег так часто повторял некоторые отрывки, что поневоле запомнила. Знаете, у московских подземелий одна из самых темных историй. Есть тщательно оберегаемые тайны, и эта относится к их числу.
- Князь Иван Васильевич - Иван Грозный?
- Наверное, - улыбнулась Люся. - Часть лабиринтов и тоннелей созданы при нем. Олег говорил, что подземными ходами в Москве и окрестностях изрыто все: если вы копаете землю и не натыкаетесь на один из них, значит, просто глубина недостаточна.
- Копайте глубже! - рассмеялся Всеслав. - Девиз мне подходит!
Уварова немного оживилась, охотно поддерживала разговор, шутила.
- Давайте оставим машину здесь, - предложила она, увидев детскую площадку.
Они вышли под мелко моросящий дождь. Тротуары и газоны были покрыты ковром из опавшей листвы.
- Олег дважды приводил меня сюда. А теперь его нет…
- Вы заранее договаривались о встрече? - насторожился Смирнов.
Неужели «таинственный незнакомец», с которым Хованин собирался увидеться двенадцатого сентября прошлого года у Симонова монастыря, - это Люся? Было бы обидно!
- Олег предпочитал экспромты заранее спланированным действиям, - подумав, сказала девушка. - Он жил порывами, не любил оставлять «зарубки» и поступал под влиянием сиюминутных импульсов.
- Зарубки? Что это?
- Фиксирование себя, своих мыслей, составление программ и расписаний. Даже фотографии он называл ненужными отпечатками на лице времени. Когда ему приходила в голову идея куда-нибудь пойти, он звонил или приезжал, если у меня получалось, мы отправлялись туда вместе. За город, например, на прогулку по реке, в кафе или в клуб «Ахеронт». Если я была занята, Олег не обижался.
- Так же спонтанно вы попали и в Симонов монастырь? - уточнил сыщик.
- Кажется, да. Это было… весной. Да! Цвели деревья…
- А второй раз?
- Той же весной. Только чуть позже, в конце мая. Я слишком легко оделась, и он дал мне свою куртку.
- Вы точно помните? Может быть, стояла осень?
Уварова подняла на него большие грустные глаза.
- Не-е-ет, мы приходили сюда весной! Я не могу похвастаться, что мужчины проявляют ко мне интерес. Олег был единственным, кто приглашал меня на прогулки. Эти редкие часы, проведенные с ним, я запомнила хорошо. Он умел рассказывать о Москве, о ее прошлом, как о живом существе. Знаете, как он называл городские подземелья? Утробой, которая вынашивает адские плоды.
- Мрачные внутренности большого города, - усмехнулся Смирнов. - Клоаки и трубы, где обитают гномы, оборотни и призраки! Где знаки каббалы красуются на стенах старых тоннелей, а под сырыми сводами этой преисподней творят свои черные дела служители сатаны!
Люся приложила ладони к горящим щекам.
- Не понимаю, вы иронизируете или говорите серьезно? - наивно спросила она.
- Я и сам не знаю! А зачем Хованин приводил вас сюда?
Девушка пожала узкими плечами, ее волосы покрылись мелкими каплями дождя. Сыщик раскрыл над ней предусмотрительно захваченный с собой зонт.
- Он не объяснял. Просто показывал мне эти места. Город так разросся! Посмотрите: разве можно представить, что здесь, на обрывистом берегу реки, посреди дубовой рощи стоял монастырь с могучими стенами и башнями, золотыми куполами, величественной колокольней? Он видел нашествие хана Тохтамыша и Куликовскую битву. А преподобный Сергий Радонежский приезжал сюда беседовать с иноками…
- Ка-а-ак? - не в силах скрыть удивления, перебил Всеслав. - Куликовскую битву? Но… каким же образом, позвольте спросить?
- Для меня это тоже было открытием, - улыбнулась Уварова. - Олег рассказал, что при прокладке заводского коллектора и других подземных работ строители находили множество костей и черепов, причем останки явно принадлежали людям молодым.
Всеслав вспомнил, как Ева читала ему выдержки из исторических книг, где речь шла о Симоновом монастыре.
- Правильно! - воскликнул он. - Всем известно, что в обители захоронили героев Куликовской битвы, но их тела привезли откуда-то из Тульской области. Тут, в церкви Рождества Богородицы, покоятся и троицкие иноки Пересвет и Ослябя.