– Было заведено уголовное дело, однако раскрыть убийство не удалось. Следствие вел молодой сотрудник, взялся рьяно, однако результата не добился, наверное, опыта не хватило. В общем, сам понимаешь… А что, всплыли какие-то новые данные?
– Да так, кое-что хочу уточнить, – уклончиво ответил Борисов. – Убитая женщина была москвичкой. Одесские опера в столицу приезжали?
– Приезжали, а как же! Женщина была лингвистом, на судно ее пригласили в качестве переводчицы вместе с группой ученых по каким-то древним языкам… Этакое увеселительно-деловое мероприятие в рамках международного сотрудничества. Ни в чем подозрительном дама не замешана, никакого романа ни с кем не крутила, ценностей при себе не имела. По тем временам – вопиющее событие! Это сейчас трупом никого не удивишь – ни в поезде, ни на корабле, ни на улице средь бела дня. А тогда…
– Значит, мотив убийства неизвестен?
– Судя по материалам дела, нет. Слушай, Боря, тридцать пять лет прошло! Чего ты вдруг решил копнуть?
– Есть причина… Список членов экипажа в деле имеется?
– Конечно. Их опрашивали, у пассажиров тоже брали показания… Работа проведена кропотливая и добросовестная. Увы, ни одной зацепки.
– Чем ее?
– Женщину ударили головой о край стола в каюте… В тот день штормило, была сильная бортовая качка, и преступник, вероятно, рассчитывал, что смерть переводчицы спишут на несчастный случай. Но у этой Ракитиной остались следы пальцев на предплечье: кожа была нежная, а убийца приложил силу – перестарался.
– Это могла сделать женщина?
– В принципе, да. Учитывая качку… человек теряет равновесие, его кидает от стены к стене, способность к сопротивлению снижена.
– Ясно. Посмотри, есть в списке экипажа Виктор Сахно?
В трубке наступило молчание, сопровождаемое шелестом бумаг.
– Вот, нашел… Виктор Анатольевич Сахно, официант…
– Сбросишь мне по факсу список?
– Без проблем. Только один?
– А что, есть еще другой?
– Я же говорю, следователь был молодой, дотошный… к делу приложен и список пассажиров тоже.
– Сбрось оба на всякий случай. Я буду у тебя в долгу.
– Ладно, сочтемся, – рассмеялся товарищ. – Когда в гости приедешь? Который год обещаешь! Небось привык на крутых курортах отдыхать…
– Какие курорты? – с сожалением вздохнул Борисов. – В лучшем случае хожу по грибы, езжу на Оку рыбачить. Люблю посидеть с удочкой, спиннинг побросать…
– В море тоже рыба водится. У меня катер свой…
– Ой, не соблазняй! А то возьму и махну к тебе летом, в разгар сезона.
– Буду рад, – искренне сказал товарищ. – Я тебя водочкой угощу, перцовочкой – настоящей, не магазинной…
У Борисова пропал аппетит. Опять дочка шефа втянула его в историю с трупами. Как чувствовал! Не надо было встревать! А с другой стороны, нельзя не помочь такой милой барышне. На глазах ведь выросла.
Он крякнул с досады, заказал десерт, кофе и долго пил маленькими глотками, гадая, что заинтересовало Астру Юрьевну в деле такой давности. Неужели смерть Нелли Ракитиной связана с гибелью ее матери? Прямо мор какой-то в семье…
Покончив с десертом, Борисов набрал номер Астры.
– У меня для вас кое-что есть!..
* * *
Раиса прогуливалась по скверу, любуясь искрящимся на солнце снегом. День выдался ясный, морозный. Школьники пытались лепить снежки, но те рассыпались. С деревьев слетала редкая золотая пыль и медленно оседала в воздухе. Страх и тревога в душе жены профессора никак не сочетались с этой ослепительной зимней красотой.
Увидев Астру, женщина поспешила ей навстречу.
– Простите, если я оторвала вас от чего-то важного, – волнуясь, произнесла она. – Я могла бы позвонить!
– Есть вещи, которые трудно объяснить по теле-фону…
– Да! Я была у мужа и…
Она перекладывала сумочку из одной руки в другую. На ней было скромное полупальто из искусственного меха, платок и темные очки.
– Как он? – спокойно спросила Астра. – Идет на поправку?
– Надеюсь, что так…
Ее лицо не выражало воодушевления.
– О чем вы хотели мне сообщить?
– У нас состоялся откровенный разговор… Нечто вроде исповеди…
– С кем?
– С мужем, – удивленно повернулась она к Астре, словно это само собой подразумевалось. – Он… признался, что всю жизнь лгал! Оказывается, его первая супруга, Лидия, умерла не от аппендицита. Ее убили! Когда ему сообщили об этом, он не мог поверить. Он до сих пор не верит, что кто-то посмел поднять руку на его Лидию! Он боготворил ее…
Они неторопливо зашагали вдоль ряда очищенных от снега лавочек.
– Дети тоже не знали?
Раиса покачала головой:
– Нет. Он не решился сказать им правду. Благо все произошло далеко от дома – в море. Его отчаяние было столь велико, что пришлось обращаться за психологической помощью. Кажется, психолог и посоветовал ему придумать для детей какое-то щадящее объяснение, почему их мамы больше не будет с ними.
– Ну а потом, когда дети выросли?
– Нико сам поверил в придуманную историю с аппендицитом. Хотел верить! Он счел убийство Лидии дурным знаком – зловещим пятном, которое легло бы на будущее Нелли и Леонтия. Он тщательно скрывал истинную причину смерти Лидии от всех, чтобы какие-нибудь доброхоты не посвятили детей в страшную тайну. Муж винил в первую очередь себя. Тот портрет Лидии, который висит над роялем, мог сыграть роковую роль. Нельзя было изображать живого человека в царстве мертвых. Кто-то назовет это дремучим суеверием, но Нико ужасно страдал! Он нарочно не снимал картину, чтобы она служила постоянным укором. Чтобы ни на минуту не забывать о своей ошибке…
– По-моему, дети сами потребовали оставить портрет.
– Я знаю… Невозможно судить со стороны о таких вещах, как потеря близких, память о былой любви, связи между родителями и детьми, которая не разрывается со смертью, а приобретает иные формы… Это чрезвычайно тонкие сферы, куда не стоит вмешиваться посторонним.
Она прижала руки с сумочкой к груди, глядя на Астру воспаленными от бессонницы глазами.
– Я сама ненавижу этот портрет и… боюсь его! В квартире как будто постоянно кто-то присутствует… наблюдает за мной… ловит каждое движение, каждую мысль! Лидия пугает меня. Кажется, она ревновала Нико к его второй жене… и ко мне ревнует. Муж говорит, она не простила ему измены и отомстила… продолжает мстить. Ведь ее убийца не пойман! Это все так запутанно, так сложно…
– Вы имеете в виду, что смерть Глафиры не была случайной?
– Была… то есть Глафиру никто не убивал… но… – Она совершенно смешалась, остановилась и залилась краской. – Существует же невидимое влияние! Некая сила, способная заставить обстоятельства складываться тем или иным образом. Глафира умерла, это факт. А причина всегда найдется. Мы ужасно уязвимы… Знаете, это все давит на психику! Недавно я хотела изрезать картину ножницами, чтобы положить конец собственному страху. Слава богу, домработница меня остановила. Потом явился Леонтий и устроил отвратительную сцену. За ним прибежала его жена, набросилась на него, на меня… Мы все потихоньку сходим с ума! А Лидия смотрит и…