«Черт! Как я мог забыть!» – спохватился Артем. У него действительно вылетело из головы, что нужно проверить адрес. Дом, куда ездил Яковлев, вызывал у бывшего сыщика смутные воспоминания… И вдруг у него в уме что-то щелкнуло. Так бывает – пытаешься что-то достать из памяти и не можешь. А потом в самый неожиданный момент нужный факт выскакивает сам собой. Если его догадка правильная…
Господин Пономарев не любил полагаться на непроверенные данные. Он позвонил в адвокатскую контору Мерцалова.
– Саша? Ты все еще на работе?
– Раньше девяти уйти не удается, – устало ответил Мерцалов.
– У меня к тебе вопрос.
– Ясное дело. Валяй, а то у меня клиент.
Артем назвал адрес квартиры, которую посещал Яковлев.
– Ну? – не понял Мерцалов. – Это ж адрес Никитских, Димы и Лены. Ты чего, забыл, что ли?
– Ага. Забыл! – подтвердил Артем. – Так в этой квартире живут Никитские?
– Да… А в чем дело?
– Память проверяю! – усмехнулся сыщик. – Они все еще женаты?
– Конечно. Ничего не изменилось. Дима целыми днями на работе, Лена дома. Детей у них нет…
– А собака? Помнишь, у них собака была?
– Жужа? Она издохла давно. Новую заводить не стали. А почему ты спрашиваешь? Что тебе дались эти Никитские?
– Если бы я знал! – уклонился от ответа Пономарев.
– Темнишь?
– Темню. Шутка! Ладно, спасибо, Саша. Не буду тебя отвлекать.
Артем положил трубку и постучал пальцами по столу. Так он делал во время напряженных размышлений.
– Чем больше я думаю об этом, тем гуще туман над долиной! – пробормотал он.
Что ж это получается? Яковлев – любовник Лены Никитской? Интересно… Галина Павловна знает, что ее супруг встречается с женой владельца фирмы «Альбион», где она работает? Наверное, нет. Она бы обязательно рассказала об этом. Кто-то из сотрудников хочет убить Яковлеву. Во всяком случае, у нее есть такие подозрения. Но она не называет имени предполагаемого убийцы. Почему? Боится бросить тень на невинного человека? Вряд ли. Женщина слишком напугана, раз рискнула обратиться к частному детективу.
«Ты не детектив, Пономарев! – одернул себя Артем. – Ты адвокат!»
А что сказал бы детектив? Детектив бы сказал, что лицо, на которое падает подозрение Яковлевой, занимает по отношению к ней более высокое положение. Значит… это может быть Никитский. Снова он! Тогда, десять лет назад, его подозревали в убийстве Авроры Городецкой. Еще раньше убили какую-то девушку, за которой он ухаживал… Стоп! Людмила Станиславовна Авдеева тоже работала у Никитского и тоже рассказывала о своих страхах. Теперь ее приятельница… Нет, так все запуталось, что концов не найдешь! «Чего-то я не улавливаю, – признался себе Артем. – Чего-то не догоняю».
Он потер затылок и попытался расставить все по полочкам. Черта с два! Куски разноцветного узора не хотели складываться в стройную и понятную картину.
Артем снова набрал домашний номер Яковлевых. Все те же длинные гудки… В «Фин-арте» тоже никто не отвечал. Адвокат посмотрел на часы – половина девятого. Может, в «Альбионе» еще кто-то есть? Увы! И эта надежда не оправдалась. Что ж, делать нечего. Утром мысли будут более ясными, решил он и начал собираться домой.
Пономарев зашел в кондитерскую, накупил пирожных и халвы детям, пытаясь вспомнить, о чем еще просила Динара. Кажется, речь шла о свежей рыбе и овощах.
С огромным пакетом, набитым едой, Артем вошел во двор и сразу услышал истошный кошачий крик. Единственный фонарь заливал бледным светом небольшое пространство перед домом и высоченный тополь, на котором сидели коты господина Фаворина. Парочка заливалась громогласным воем. У ствола тополя прыгали доберманы профессора Рубена, в надежде добраться до котов. Псы были в намордниках, но Парис и Елена этого не понимали. Им было по-настоящему страшно.
Егор Фаворин подскочил к Артему, отчаянно размахивая руками.
– Вы посмотрите, что делается! – вопил он. – Эти чудовища сожрут моих котиков! Где этот Рубен? Почему он выпустил своих собак без присмотра?
– Вероятно, он сейчас выйдет, – постарался успокоить его Артем. – Собаки в намордниках.
Альвиан Николаевич вышел из подъезда и подозвал собак.
– Танат, Кера, ко мне! – крикнул он, подчеркнуто избегая смотреть в сторону Егора Фаворина. – Зачем вам эти гадкие коты? Идите ко мне, мои хорошие.
– Гадкие коты? – еще громче завопил музыкант, подскакивая к профессору. – Это от ваших собак житья нет! Мои котики никому не мешают, они смирные, ласковые…
– Да в подъезде дышать нечем из-за ваших котиков! – парировал профессор, цепляя собак на поводки.
В присутствии хозяина Танат и Кера вели себя паиньками, и можно было их не бояться. Но коты ни за что не желали слезать с дерева. Господин Фаворин бегал вокруг тополя и уговаривал своих питомцев спуститься. Профессор с собаками пошел в сквер, и только после этого, убедившись, что свирепые псы удалились, Парис и Елена рискнули откликнуться на призывы музыканта и покинули свое убежище.
– И как только люди держат таких хищников? – возмущался Фаворин, прижимая к себе кота и кошку. – Их ведь прокормить никакой зарплаты не хватит!
Артем знал, что с музыкантом лучше не спорить. Если не вступать в дискуссию, он быстро выдохнется и замолчит. Так и вышло. Фаворин с кошками скрылся в своей квартире, а Пономарев, дав волю смеху, пошел к себе.
Взглянув на дверь Авдеевых, он хотел было зайти, поговорить с Людмилой Станиславовной, но передумал.
Анна распахнула балконную дверь и смотрела на улицу, вдыхая влажный утренний воздух. В проеме между домами виднелась часть Невы и мост с коваными завитушками перил. Темная, масляно блестящая вода придавала воздуху оттенок тусклого серебра…
Юрий надевал перед зеркалом галстук, узел которого, как назло, не хотел завязываться. Господин Салахов нервничал. Фигура Анны в проеме балконной двери действовала ему на нервы. Ночью он не мог уснуть, испытывая желание и подавляя его усилием воли. Его удивляло, как после стольких лет его влечение к Анне не только не угасало, но становилось все сильнее и непреодолимее. Иногда ему удавалось справляться с этим наваждением, как, например, сегодня. Но тогда он чувствовал себя обессиленным, как после марафонской дистанции.
Анна стояла к нему спиной, и Юрий в третий раз завязывал галстук, мечтая любить ее, прямо сейчас, в этой комнате, полной утренней прохлады, на смятой после ночи постели… но, он не мог себе этого позволить. Уступая своей страсти, Юрий думал, что это делает его рабом Анны, и не мог смириться. Он хотел «проучить» ее, но выходило наоборот. Анна спала, наслаждаясь отдыхом, а он промучился всю ночь, и теперь ему предстоит такой же мучительный день. О, черт!