– Ищи, – согласилась Анна. – Кстати, мы давно не навещали твоих родителей. Давай заедем к ним как-нибудь.

Отец Юрия занимался новыми исследованиями и сутками пропадал на работе. Он сильно постарел, но возраст никак не отразился на его увлечении наукой. Его жена, Владилена Карповна, ненавидела Анну, как только свекровь может ненавидеть невестку. Все эти годы они почти не виделись.

– Мама будет рада, – усмехнулся Юрий, представляя себе «трогательную встречу».

Салахов вспомнил, чем кончались все его телефонные разговоры с матерью. Сначала она подробно расспрашивала его о здоровье, потом жаловалась на отца, потом шел перечень ее собственных хворей, а напоследок наступал черед Анны.

– Вы собираетесь подарить мне внуков? – плаксивым голосом спрашивала Владилена Карповна. – Или я так и умру, не дождавшись? Эта… женщина не способна родить тебе ребенка, Юрочка, ты же видишь… Брось ее, умоляю! Она портит тебе жизнь! Годы идут, сынок, их не вернешь. Для кого ты работаешь? Для кого ты зарабатываешь все эти деньги? Кому все это достанется? Мы с отцом уже старые, хотим малыша понянчить, порадоваться…

– Мама! – взорвался Юрий. – Прекрати.

– Юрочка! – переходила на плач Владилена Карповна. – Я тебе такую девочку нашла, такую красавицу, умницу! Помнишь нашу соседку по даче? Это ее дочь. Когда ты приедешь повидаться? Я вас познакомлю… Ты только посмотри. Смотрины ведь не женитьба! А вдруг девочка тебе приглянется? А, Юрочка? Сыночек…

Юрий не выдерживал и бросал трубку. Проходила неделя, он звонил родителям, и все повторялось. Владилена Карповна с ног сбилась, подыскивая девочек для единственного сына, а он не хотел на них даже смотреть. Она и в церковь ходила, исповедовалась батюшке, жаловалась на злую судьбу. Батюшка выслушивал, велел терпеть и Богу молиться. Она молилась. Но не переставала придумывать все более радикальные средства. Та самая соседка по даче, дочка которой не приглянулась Юрочке, посоветовала обратиться к бабке и адрес дала.

Владилена Карповна поехала: взяла с собой фотографию Юрочки с супругой, кое-какие вещи. Бабка долго жгла свечи, бормотала себе под нос, катала яйца, дула, потом дала Владилене Карповне пучок душистой травы, кусочки ладана, завернутые в полотняные тряпочки, несколько свечек и подробные инструкции, как и что надо делать.

– Когда дело справишь, – поучала напоследок, – будь спокойна! Отвернет твоего сына от нее, змеи подколодной, так что и глядеть в ее сторону не сможет.

Свекровь все сделала, исполнила, как велено… да только не сбылись бабкины слова. Юрочка будто приклеился к Анне, ни на кого не смотрел, никого не слушал. Мать родную обозвал старой сводней и пригрозил, что если будет приставать к нему с девочками, то он вообще перестанет звонить.

– О чем задумался? – спросила Анна. – Воображаешь, как твоя мама будет счастлива заключить меня в свои объятия?

ГЛАВА 21

Никитский был арестован по подозрению в убийстве Галины Павловны Яковлевой. Его адвокатом вызвался быть Пономарев по уголовным делам, и тот посоветовал нанять Артема.

Артем исключительно редко брался за дела такого рода, но этот случай был особенный. Речь шла об убийстве его клиентки, и профессиональная репутация требовала его непосредственного участия.

Разумеется, никто, кроме Динары, Авдеевой и его самого не знал о том, что Галина Павловна приходила к нему. Может быть, ее видела секретарша, но вряд ли. Яковлева была у Артема всего пару раз, причем вечером, после работы.

Дмитрий Сергеевич выглядел ужасно – бледный, осунувшийся, с черными тенями под глазами. Он долго исподлобья рассматривал адвоката.

– Кажется, где-то я уже вас видел. Только не могу вспомнить, где. Я почти ничего не могу вспомнить!

– У вас такая плохая память?

– До сих пор не жаловался. Но… после этого кошмара не знаю, что и думать. Понимаете, я ничего не помню! Как я очутился в своей машине, да еще с Галиной? Говорят, что это я ее убил.

– А вы сами как считаете?

Никитский смешался, глаза сверкнули и тут же погасли.

– Зачем бы я стал убивать ее? Да еще в своей машине?

– На ноже, которым убита Галина Яковлева, ваши отпечатки пальцев.

– Нонсенс! – фыркнул Дмитрий Сергеевич. – Полнейший абсурд! У меня и ножа-то никогда не было. Только кухонные… – он криво улыбнулся. – И то я их с собой не ношу.

– Но факты! Против них не попрешь.

– Не знаю. – Никитский запрокинул голову назад, закрыл воспаленные глаза. – Вы адвокат, вы и разбирайтесь. Это ваша работа. Я вам за нее плачу, и немало.

– Хорошо, – согласился Артем. – Расскажите мне все, что сможете вспомнить.

Никитский открыл глаза и несколько раз моргнул, как будто видел в первый раз и эту комнату с облупившимся потолком, и этого красивого мужчину, и себя, неизвестно как тут очутившегося.

– Я не знаю, что говорить, – вздохнул он. – Вы лучше спрашивайте, а я буду отвечать… если смогу.

– Что ж, ладно. Какие отношения были у вас с Галиной Павловной Яковлевой?

– Никаких… Она работала у меня, вот и все.

– Все?

Никитский замялся.

– Ну… может быть, я немного ухаживал за ней. Но ничего больше.

– Господин Яковлев знает о ваших отношениях с его супругой?

– О чем вы говорите? – вспылил Никитский. – Каких отношениях? Легкий флирт на работе… Обычное дело!

– А ваша жена?

– Лена? При чем тут она? – удивился Дмитрий Сергеевич.

– Ваша супруга знала о том, что вы… ухаживали за Галиной?

– Послушайте… я люблю женщин. У меня такой недостаток, если хотите… или черта характера. Мы с Леной женаты давно и хорошо знаем друг друга. Она привыкла и не обращает внимания на мои… увлечения.

Артем кивнул. Никитский был из породы мужчин, которые любят побегать за юбками, порезвиться, но всегда возвращаются домой.

– Вы принимаете снотворное? – спросил он.

– Какое это имеет значение?

– У вас в крови нашли алкоголь и сильнодействующий успокоительный препарат.

Дмитрий Сергеевич задумался.

– Вообще-то да. Я стал плохо спать по ночам. Но я принимаю лекарство на ночь. Неужели оно так долго остается в крови?

Пономарев пожал плечами. Его и самого это удивляло.

– А… часто вы так напиваетесь, как тем вечером?

– Редко, – сказал Никитский. – Хотя… в тот вечер я действительно много выпил.

– Был повод?

– Как вам сказать… У меня депрессия. Скучно. Понимаете? В юности горишь, бьешь от нетерпения копытами, переполнен грандиозными планами – столько надо успеть сделать! А потом… все цели достигнуты, и к сердцу подкрадывается тоска, тихая, заунывная. Сначала стараешься ее не замечать. Но она не уходит, стоит за спиной и как будто ждет чего-то. Тогда принимаешься заливать ее водкой.