«Старица, Рыбное, каменоломни! - отметил про себя Смирнов. - Ниточка ведет туда, я не ошибся».
Вслух он спросил другое:
- Чем же является «Тутмос, отворяющий врата Дуата, удостоверяющий и свидетельствующий»? Ключом?
В его памяти вдруг всплыли слова Федотьи про ключи от смерти, которые охраняет полоз. «Змеиное» дерево, вышивки… тут прослеживается целая цепочка.
- Нет, - разочаровала его Ева. - Бальзаминов говорил о печати. Именно этот предмет предназначен своим оттиском «удостоверять» и «свидетельствовать». Так что речь идет не о гробнице Тутмоса III или его мумии, а о его личной печати. По мнению ученого, она не только является мистическим символом Великого Магистра… но и обладает чудесными свойствами. В любом случае это редчайший артефакт.
Смирнов вскочил и зашагал по комнате. От его стремительных движений всколыхнулись пылинки, закружились в солнечных полосах.
- Кто у египтян был богом мертвых?
- Анубис… - прошептала Ева.
- Помолись ему, дорогая. Нам придется иметь дело с его подопечными.
Сыщик забыл об усталости и ноющей боли в спине и затылке, выскочил в прихожую, и через пару минут уже стоял, одетый, у двери.
- Ты куда? - растерялась Ева. - Я еще не все рассказала.
- В морг.
- Мы совсем забыли о Зеленой Роще, - пробормотала она вслед Смирнову.
- Потом!
Стас погрузился в депрессию - Молох преследовал его. Молодой человек боролся со страхом и за свою жизнь, и за свою душу. То, во что он ввязался, оказалось ему не по плечу. Рана на боку затягивалась быстро, несмотря на ужасное настроение, но Стас продолжал лежать, уставившись в потолок и отказываясь от пищи.
Сегодня постоянно звонил телефон. Поскольку отец еще не вернулся с соревнований, а матери было строго-настрого приказано делать вид убитой горем женщины, которая потеряла сына, Стас трубку не брал. Мать пришла из магазина, опасливо покосилась на телефон - ей было жутко произносить вслух слова о смерти Стасика.
- Может, отключить его? - робко спросила она.
- Нельзя. Должен звонить Смирнов, - вяло возразил сын.- Возьми трубку, послушай, кто.
Женщина повиновалась, чтобы Стас не нервничал, ему и так худо.
- Алло?
Ее лицо исказилось, и она начала невразумительно бормотать что-то о похоронах: язык заплетался, губы дрожали, - выходило правдоподобно.
- Кто это был? - спросил Киселев, когда мать положила трубку и всхлипнула.
- Господи! Грех-то какой… из живого делать покойника. Дурная примета.
- Хочешь, чтобы я умер по-настоящему?
Мать заплакала, нашла в кармане носовой платочек, прижала к глазам, запричитала:
- Что ты наделал, Стасик? Почему на тебя напали? Может быть, ты деньги в долг взял? Так скажи, признайся… мы с папой найдем, отдадим. У нас бабушкин дом есть, продадим, рассчитаемся.
- Кто звонил?
- А? Женщина какая-то… говорит, с работы. О тебе спрашивала. Ой, Стасик, у меня язык не поворачивается произносить такое! Когда это кончится, как мы будем людям в глаза смотреть?
Стас сердито засопел, он и сам об этом думал. Разговор с матерью вывел его из заторможенности, апатичной дремы.
Новый звонок заставил его вздрогнуть. Опять телефон? Нет… похоже, звонят в дверь.
- Кто-то пришел, - испуганно прошептал он. - Иди, только не открывай.
- Я посмотрю в глазок.
Дверь все же открылась, из прихожей раздались голоса. Стас вжался в диван, на котором лежал, - захотелось исчезнуть, испариться. Неужели…
Додумать страшную мысль ему помешал Всеслав: он шумно вошел, неся с собой холод и запах французского одеколона.
- Это я, - добродушно улыбнулся сыщик. - Отбой воздушной тревоги.
После происшествия в метро отношения между Смирновым и его клиентом стали более доверительными, близкими.
- Мне не до шуток, - проворчал Киселев.
- А я по серьезному делу. Расскажи-ка мне, друг, подробнее о Марине.
- Что, например?
- Ну, какое у нее было тело… чем она болела? Особые приметы были?
Глаза Стаса подернулись дымкой ужаса, он побледнел и затрясся.
- Ее на… нашли? М-мертвую, да? Мертвую? Я так и знал, я чувствовал! Боже мой…
- Не паникуй. Ты на вопросы отвечай, - успокаивающе похлопал его по руке сыщик. - Сейчас все выясним.
- Тело… обыкновенное… небольшого роста, худощавое… как будто слегка неразвитое. Это от плохого питания. А чем болела? Сердце прихватывало… ревматизм ее с детства мучил, малокровие. Так они с Вероникой говорили.
- Больше ничего?
- Вроде нет. Хотя… у нее на ноге шрам есть… был. Да? Ее убили?
Сыщик отрицательно качнул головой.
- Давай пока про шрам. Как он выглядел?
- Круглый, светло-коричневый… размером с орех. От ожога!
- Где?
- На коленке. Я когда ей искусственное дыхание делал… шрам мне в глаза бросился. Юбка чуть задралась, вся кожа белая до синевы… а шрам выделяется, будто родимое пятно. Ничего особенного. Странно…
- Что странно? - уточнил Смирнов. - На коленку можно кипяток пролить, мало ли чего? Обычное дело.
- Странно, что я про шрам вспомнил! - заволновался Стас.
- Ты молодец, очень помог. Отдыхай, а я пошел.
Пока Всеслав звонил майору, договаривался о просмотре протоколов вскрытия тел, пока ездил в морг, беседовал с патологоанатомом, оттуда торопился к Киселеву, выяснить кое-какие детали, пролетело несколько часов.
Ева тем временем сидела за столом, подперев рукой подбородок, и рассматривала вышивки. К своим собственным умозаключениям она добавила услышанное сегодня от Славки и то, что они не успели обсудить: мнение Бальзаминова. Египтолог поделился с ней догадками, которых до сих пор не открывал никому; его глаза светились тем огнем воодушевления, что появляется у человека, встретившего единомышленника. Ни среди многочисленной студенческой аудитории, ни среди коллег и друзей ученый, похоже, их не находил. Он обрадовался Еве, как изголодавшийся радуется куску хлеба. Ей даже не приходилось задавать наводящих вопросов.
- Чем глубже я погружаюсь в исторические пласты, тем чаще сталкиваюсь с неразрешимыми загадками, - признался он. - Я увлекся тайными обществами и проследил их истоки до Древнего Египта, а оттуда до Атлантиды. Но если египтяне следы все же оставили, то атланты канули в бездну почти бесследно. Мы можем видеть только их тени на обломках ушедших в небытие культур и улавливать эхо сокрытых знаний, которые для нас недоступны. Так ли это? Ищите! Не существует ничего, о чем вы не могли бы узнать. Однако желающие помешать вам изобрели бесчисленные способы увести вас в сторону и подсунуть заманчивую, сверкающую фальшивку, где главный бриллиант заменен виртуозно ограненным куском свинцового стекла. И вот вы уже вне себя от счастья… тогда как, наблюдая за вами из-за кулис, настоящие игроки потирают руки и хихикают от удовольствия. Им в очередной раз удалось ловко провести вас, а попросту говоря, надуть!