Все это дикое, неправдоподобное и страшное, творилось не где-нибудь и не с кем-то, а прямо здесь и с ней. А теперь она втянула в неприятности еще и совершенно постороннего мужчину. И подругу. Впрочем, это еще вопрос, кто кого втянул.
Сиур медленно, стараясь ничего не задеть, обошел кресло: Виолетта Францевна в зеленом бархатном халате сидела, откинувшись на высокую спинку, полуприкрытые глаза ее тускло смотрели в одну точку, сапфировые серьги старинной работы, с брильянтами в платине, мрачно мерцали в приглушенном занавесками солнечном свете. На шее – массивная золотая цепь со странным кулоном – непонятная фигурка, украшенная эмалью.
Египет?.. Подлинник, или подделка? Скорее всего, подделка. Однако фигурка так и притягивала взгляд, она была проста и изящна в своей примитивности, и вместе с тем закончена, совершенна.
– Глаз Гора.
– Что? – он поднял глаза и увидел Тину, глядящую на золотой символ расширенными то ли от страха, то ли…
Черт! Непонятная женщина: не визжит, не бьется в истерике – хотя тоже поняла, что хозяйка уже не ответит им ни на какие вопросы, потому что она мертва.
– Глаз Гора. Это такой египетский символ, или магический амулет… – девушка вздрогнула. – Что это? Вы слышите?… – она показала на потолок. – Там кто-то есть.
Сиуру тоже послышался тихий скрип. Но в таком доме… Может, кошка есть? Или дерево рассыхается. Однако им пора уходить.
– Я боюсь. – Она прошептала это одними губами.
– Тише. – Он дотронулся до руки хозяйки – она была еще теплая. На секунду его охватила паника. Молниеносные подсчеты показывали, что убийца еще должен быть поблизости. Возможно, он в доме. Если и нет, то он мог их видеть. Поскольку в доме мертвое тело, то неожиданностей следовало ожидать любых – от нападения до вызова милиции. Иди потом, доказывай… Пора уходить.
– Уходим. Быстро. Надеюсь, нас никто не заметил.
Тина кивнула, судорожно сглотнув, вцепилась в его руку. Похоже, она, наконец, испугалась. И все же не стала кричать, молча шла за ним, – он чувствовал ее учащенное дыхание, готовность заплакать. Только нервное напряжение сковывало эмоции, не давало им выхода.
Он шел очень быстро к машине, она почти бежала сзади, не отпуская его руку. Все происходило как во сне. Сиур не заговаривал с ней, быстро выполняя необходимые действия, и вздохнул с облегчением только тогда, когда выехал на широкую ленту Ярославки. Посмотрел на часы – да, уложились вовремя, только-только начинало темнеть.
Раздалось судорожное всхлипывание. Он взглянул – Тина плакала, как ребенок, размазывая слезы по щекам.
– И ее то-о-же. За что-о? Что она сделала? Что Альберт Михайлович сделал? Почему все это происходит? Почему-у?! – она задавала свои вопросы не ему, и даже не себе, а кому-то другому, который должен знать все ответы… А может быть, и никому, просто выплескивая напряжение, страх, жалость и недоумение…
Сиур не знал, что ей ответить. Он все больше понимал, насколько серьезная подоплека должна была заставить события развиваться так, как они развиваются.
За пределами того, что мы именуем Жизнью, существуют скрытые движущие силы, увлекающие нас своим течением, – водопады, омуты, водовороты и ледяные подводные ключи этих часто противоположно направленных течений не видны. Они неощутимы в обычном диапазоне восприятий. Как противостоять им? Возможно ли это? И как угадать действия этих сил? Сиур удивился: ему показалось – очень, очень давно он уже задавал этот вопрос. Но был ли получен ответ?..
Он вел машину на «автопилоте», полностью переключившись на решение головоломки, которая становилась все более и более нелогичной и запутанной. Что происходит? Он в сотый раз задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Рядом тихонько всхлипывала Тина.
Логика профессионала определяла ситуацию как полный абсурд. Ни на что не похожий. Неправдоподобно, невероятно дикий абсурд. Уголовщиной здесь и не пахло. Сам способ убийства, «естественный», если можно так выразиться об убийстве, хладнокровие, молниеносность и безжалостность говорили о многом.
Но мотив? Мотив? Сведение счетов? Разве что очень давних. И очень серьезных. На «бытовуху» не похоже. Слишком изощренно. Ревность? Возраст убитых отметал это предположение. Деньги? Эти расчеты гораздо проще – избили бы, припугнули, а если бы и убили, то не так.
Ладно старик: кто его знает, чем занимался в прошлом, кому досадил, кого обманул? Но гадалка? Кто всерьез верит подобным вещам? Да и что такое она могла сказать? И кому? Судя по известному ему кругу знакомых антиквара, Виолетты Францевны среди них и близко не было.
Непонятно. Что или кто их связывал? По всему выходило, кроме девчонок – Тины и Людмилки, – никто. Но тогда… Он искоса взглянул на девушку: чуть успокоившись, она невидящими глазами смотрела вперед, на дорогу, ветер растрепал ее волосы, пара шпилек едва удерживала тяжелый низкий узел.
– Вы давно знаете вдову?
– Что? – она, казалось, не слышала.
– Вы вдову давно знаете? Виолетту?
– А, ее… Нет, я ее совсем не знаю. – Тина снова заплакала. – То есть до вчерашнего дня не знала и никогда о ней не слышала. А когда все случилось, Людмилочка мне предложила поехать к ней погадать.
– Вы серьезно? Так-таки и погадать… Непохоже, чтобы вы верили в подобную чепуху.
– Я и не верила. Но знаете… когда она начала говорить, мне стало не по себе. Как будто все это мне знакомо. Не знаю, как сказать… Вы смеяться будете.
– Вряд ли. Последнее событие не кажется мне забавным. Так что говорите, я пойму.
– Ну вот, когда она нас посадила и начала бормотать свое… мне показалось, как будто песок шумит.
– Песок? – Сиур полуобернулся в ее сторону, взглянул внимательно. – Какой песок?
– Я же говорила, смеяться будете.
– Разве вы видите на моем лице хоть тень улыбки? Так все же, какой песок?
– Песок, в пустыне. Знаете, ветер дует, а песок шумит. А вдали пальмы. За пальмами вода. Широкая такая река, спокойная. Вдали, в другую сторону от реки, – холмы. И над холмами раскаленное солнце в жарком мареве, освещает желтые пески…
– Я что-то… Вам показалось, что песок шумит, и вы увидели пустыню? И пальмы?
– Ну да, – она перевела взгляд с дороги на него. Глаза ее чуть светились в отблесках заката.
Сердце его сжалось. Черт, пески… Пустыня, солнце, ветер… Холмы вдалеке. – Это вовсе не казалось ему бредом.
– Она что, оказывала на вас какое-то воздействие? Транс, или гипноз? Я не специалист в этих делах.
– Да нет… Я как будто сама это вспомнила. Откуда-то издалека, из тумана забвения… Видение пришло само, из моей памяти… Потом померкло. И мы стали собираться домой. Я еще заметила, что мы были у нее совсем недолго, а оказалось, что прошел почти целый день. Она вроде ничего не говорила, а за окном стало темно. И почему-то страшно. Ну и она пообещала ответить на все наши вопросы. А теперь… вот что произошло.