Непонятно, почему он передумал жениться на Лили? Ее отец тоже был удивлен, и мама, и все их общие знакомые.
– Это все гордость! – сказал тогда месье Тьери. – У русских в глубине души горит дикий огонь, они все немного одержимые.
Лили даже всплакнула несколько раз, когда поняла, что Серж больше не придет. Он был так красив, что на него оглядывались, а в постели ему не было равных. Божественный любовник! Это она смогла оценить только теперь, когда у нее появился Франсуа, который и по внешности, и по всем остальным качествам явно проигрывал Горскому.
Когда Серж сегодня позвонил, ей едва удалось выдворить Франсуа, чтобы тот ничего не заподозрил! Какой он, все-таки, противный, – длинноносый и назойливый, как осенняя муха. И она собирается за него замуж?! А что делать? Его отец неплохо обеспечен, и Франсуа без ума от Лили. Во всяком случае, на него не будут вешаться все подряд, как на Сержа. Женщины становились просто невменяемыми в его присутствии! Вряд ли он бы хранил ей верность, как супруг.
Этими мыслями Лили успокаивала себя. Но только до того момента, как Горский вошел в ее квартиру. Страсть, уже забытое желание, вспыхнули с такой силой, что она испугалась. Как она, оказывается, соскучилась по его ласкам!
В комнате у Лили стоял низкий широкий диван без спинки, на котором она любила по утрам сидеть в позе лотоса и медитировать. Собственно, это ее занятие и прервал месье Серж, когда позвонил. Она сама не ожидала, что так обрадуется.
Горский сел на некотором отдалении от нее, – не так, как раньше, когда он не мог сидеть, чтобы не обнимать Лили, не гладить ее коленки. Она старалась не показать своего разочарования. Так зачем он все-таки пришел? Что ему от нее нужно?
В комнате было прохладно и сумрачно. Слабый свет падал из чердачного окошка только в один угол. Пахло сигаретным дымом, индийскими специями и духами Лили. Сергей непроизвольно притронулся рукой к медальону, от которого исходило приятное тепло.
– Мне нужно твоя помощь, – мысленно обратился он то ли к амулету, то ли к Лиде, чей образ неотступно стоял перед ним. – Пусть Лили мне расскажет все, что ей известно!
Он вздохнул и опустил руку. Лили истолковала его жест по-своему.
– Тебе жарко? Может, открыть окно?
– Как живешь? – спросил он вместо ответа.
Она неопределенно повела тощими плечами, склонила голову на бок. Как ему когда-то нравился этот ее жест! Он не переставал сам себе удивляться. Что могло привлекать в такой жеманной, насквозь фальшивой и пустой женщине, как Лили? Сколько безумств он готов был совершить ради нее?! Дурак!
– Что тебе нужно? – спросила она раздраженно, словно поймала его мысли.
– Соскучился.
Она хотела ему поверить, но не смогла. Слишком хорошо она знала эту его кривую усмешку, настороженный холодный взгляд. Иногда он смягчался, но это бывало так редко…
– Приехал проверить, как идут дела, – ответил Горский. – И вот, заодно решил тебя навестить!
Это было гораздо больше похоже на правду. Лили вздохнула.
– Тебе везет! Деньги так и текут. Журнал процветает… да и продажи тоже.
– Кстати, – перебил ее Сергей. – Помнишь, ты помогла мне приобрести чудесную вещицу перед отъездом?
Лили смешно наморщила лоб, она не любила думать.
– Какую?
– Вот этот медальон!
Горский вытащил из-под рубашки флорентийскую подвеску и показал Лили.
– Ты что, хочешь меня отблагодарить? Или есть претензии?
– Ни то, ни другое, – улыбнулся Сергей. – Медальон прекрасен, но и цену я за него заплатил немалую, так что мы квиты.
– Тогда в чем дело? – насторожилась девушка.
– Ну… у меня появились деньги, как ты знаешь. Много денег.
Лили кивнула. Это было ей понятно. Серж необычайно практичен! Он хочет выгодно вложить свободные средства. А вложения в предметы старины, если они, к тому же, являются произведениями искусства, очень надежны. Всегда найдется богатый покупатель, готовый выложить кругленькую сумму за какую-нибудь шкатулку, принадлежавшую Медичи [17] или русской императрице Екатерине…
– Ты бы хотел еще что-то купить?
– Вот именно! – обрадовался Горский. – Ты удивительно догадлива, дорогая. Медальон оказался выше всяких похвал! Так что я хочу воспользоваться тем же источником. Надеюсь, ты не забыла, кто продал мне подвеску?
Лили недовольно скривилась. Она была не прочь заработать, но…обстоятельства несколько изменились. Та ее подруга, Мари, которая продала флорентийский медальон, пожелала остаться неизвестной. Посредником сделки была Лили, и Серж имел дело только с ней, не вступая в контакт с продавцом. Таковы были условия, и он на них согласился. Теперь Лили не обязана хранить тайну, потому что подруга внезапно исчезла. Просто уехала, и все. Никто не знал, куда.
– Так что? – настаивал Сергей. Он видел, что девушка в замешательстве, но не понимал причины. – У того человека есть еще что-то интересное для меня?
– Видишь ли… Он…то есть, она… хотела оставаться инкогнито. Но теперь это не имеет значения.
– Прекрасно! Можешь дать мне ее телефон, адрес?
Лили отрицательно покачала головой.
– Бога ради, почему? – воскликнул Сергей. – За деньгами дело не станет. Когда вещь мне нравится, я не торгуюсь!
– Не в том дело. Она… уехала.
– Куда? Надолго?
Лили подозрительно посмотрела на Горского. Он волнуется?! Явление небывалое! Впрочем, если речь идет о редких антикварных вещах, то понятно… Серж становится одержимым, как все поклонники искусства.
– Не знаю, – ответила она. – Ту девушку зовут Мари, мы вместе ходили в коллеж. А потом звонили друг другу иногда, ездили в гости на Рождество… Обычная дружба. Так что она и не должна ставить меня в известность, куда едет. Мало ли? У нее личная жизнь не сложилась. Вот и поехала разгонять тоску! Может, в круиз, а может… в провинцию, к родне.
– А где ее родня?
– Не знаю! – рассердилась Лили. – Я просто так сказала. Предположительно…
– Это Мари продала мне медальон? – уточнил Горский.
– Да, – кивнула Лили. – Только она хотела, чтобы ты этого не знал. Чтобы никто не знал. Она была странная… И муж у нее был странный.
– В каком смысле?
– Ну…я его видела только один раз, – она поежилась. – Взгляд у него тяжелый очень… Посмотрел, как пригвоздил к месту: в ногах дрожь, и сдвинуться не можешь, ни на шаг. Мари мне призналась, что она его боится.
– Зачем же она за него замуж выходила? – не выдержал Горский.