– Странный дом, – Вадим обвел глазами горницу. – И красивый. Будто княжеский терем посреди леса… Кто его построил?
– У этой семьи своя история! – улыбнулся Никита.
– Семейные предания, – моя слабость, ты знаешь. Но об этом потом. Тебе привет из Москвы, от Сиура. – Вадим достал из внутреннего кармана куртки несколько сложенных вчетверо газетных листков. – Посмотри!
– Что это?
– Криминальная хроника.
Две заметки, – «Японские самураи в Москве?» и «Кровавая драма в музее» – были отмечены красным карандашом. Никита пробежал их глазами, скривился.
– Дешевое чтиво.
– Я бы так не сказал! – возразил Вадим. – Из-за этих происшествий мне пришлось добираться к вам в дремучий лес. Сиур и Влад на службе, а я – свободный охотник!
Он мечтательно прикрыл глаза. Атмосфера этого дома, сложенного из прочных, янтарных бревен, жарко натопленного, полного сундуков, деревянной резной мебели, сушеных трав и особого, давно забытого им уюта оседлого человеческого жилья, располагала к отдыху и приятному настроению. В доме Никиты ему было хорошо, но здесь, в этом теремке, затаившемся среди вековых елей, засыпанных снегом, – возникало непередаваемое чувство ожидания счастья, чего-то сладкого и желанного, рождающегося в сердце в минуты великого перелома, прощания со старым, привычным миром, и в преддверии нового, еще неизведанного и печально-прекрасного…
Такое чувство возникает, когда корабль, давно отплывший от родных берегов, приближается к другому, незнакомому берегу, полному ярких огней и душистого шума садов, а на причале слышна музыка, льющаяся из открытых окон кафе и ресторанов, из красивых и чужих домов…
– Ты думаешь, это имеет отношение к нам? – грубо вторгся в его грезы Никита.
– О, Господи! – притворно возмутился Вадим. – Ну почему вечно надо все испортить? В кои-то веки посетила романтическая муза…
– Прости, – улыбнулся друг. – Нам следует обсудить это до прихода женщин. Не так ли?
– Разумеется, так! Тебе всегда удается вывернуться из щекотливого положения. Лучше налей мне еще водочки, – уж больно хороша!
Вадим выпил и принялся рассказывать. Никита слушал внимательно, стараясь не пропустить ни слова. Он пожалел, что Горский отправился в село, проведать старого Илью и позвонить в Москву, если удастся. А тем временем, известия сами пришли в лесной дом.
– Этот парень, – Николай, – уверен, что его девушку убил призрак. Дух Зла! Он так это называет. Убийство связано с рубиновой серьгой и всей той старой историей. Протасовых это тоже касается, – поэтому я здесь!
– Но…каким образом? – спросил Никита.
Он уже понял, почувствовал, – страшные события накрепко связаны с предыдущими. Прошлое открыло дверь в свои темные дымные глубины, и оттуда потянуло ледяным холодом и жутью.
– Девушка, Вика, – рассталась с жизнью почти сразу после посещения коломенского дома! – объяснял Вадим. – Они хотели посмотреть на портрет Александры Баскаковой! Старой хозяйки уже не было, – она умерла, а дом достался в наследство какому-то дальнему родственнику. Портрет оказался в доме, и новый хозяин показал его гостям. А потом… – он сделал характерный жест, изображающий отрубание головы. – И все!
– Хорошо, – Никита напряженно думал. – А девушка при чем?
Вадим пожал плечами. Этого он сам понять не мог. При чем девчонка? Ну, сходили в гости, попросили показать портрет… В конце концов, если хозяин был против, мог бы сказать, что у него не картинная галерея.
– А Игнат? Он тоже ездил в Коломну?
– Вот этого не знаю. Игнат вообще никак не связан с Ником и его отцом! Он экстрасенс…
– Постой-ка…
Никита вдруг отчетливо вспомнил рассказ Валерии о посещении ею какого-то то ли целителя, то ли ясновидящего, который устроил ей странный сеанс, полный наркотических видений… Как же его звали? Похоже, что Игнат…
– Вижу, что и ты пришел к тому же выводу, – сказал Вадим, глядя на друга. – Оба убийства из одной и той же оперы! Сам способ, – очень кровавый и очень жестокий, – плюс выбор оружия. В обоих случаях оно старинное и рубящее – меч и топор. На подобные вещи не каждый способен. Что ж, выходит, тот парень прав: Дух Зла снова взял в руки боевой топор войны!
– Мы не в индейцев играем! – рассердился Никита.
Он начал кое о чем догадываться, и это ему совсем не понравилось.
Вадим развел руками.
– Игра игре рознь, – только и всего! – усмехнулся он. – А суть одна и та же!
– Как выглядел новый хозяин дома в Коломне? – спросил Никита, будто не слыша слов друга.
– Как? Обыкновенно! Влад того парня, насмерть перепуганного, допросил, как следует. Все, что он мог сообщить, – он выложил, не сомневайся! Хозяин дома – тщедушный, дохлый старикашка, рыжий, как апельсин, и облезлый, как старая дворняга. Он этого сделать не мог.
– Чего?
– Ну, убить! Ты топор викингов когда-нибудь держал в руках?
– Черт! Не знаю. Может, и держал! Но очень давно.
– Так вот. Поверь мне, – это не так-то просто! А чтобы отрубить им голову живому человеку, да еще одним ударом, – надо быть могучим, как Геркулес!
– Значит, у старика есть сообщник.
– Я сам проследил за домом! – сказал Вадим. – Не люблю составлять мнение с чужих слов. Старик живет с бабкой, которая у него что-то вроде домработницы, и сама на ладан дышит. Больше никого в доме нет. Это точно! Рыжий этот почти никуда не ходит… Бабка и по магазинам, и по всяким разным поручениям. Но все они – чисто бытового характера.
Баба Надя позвала всех завтракать, и Никита с Вадимом вынуждены были прекратить обсуждение. За столом все познакомились, но разговор протекал вяло. Валерия смотрела на Никиту и его друга с подозрением и иронией. Наверняка, что-то скрывают!
Лида думала о Сергее и была встревоженно-молчалива. А Элина по-настоящему насторожилась. Мысли Вадима пугали ее. У нее окончательно пропал и так плохой аппетит, и она рано ушла из-за стола в свою комнату.
Одна только баба Надя не могла нарадоваться. Гость с таким удовольствием отведывал ее кушанья, что любо-дорого смотреть! Особенно Вадиму понравились грибы в сметане, и хозяйка, сияя от счастья, набирала ему уже третью порцию.
Сиур жил у Тины уже неделю. Он боялся оставлять ее одну, и строго-настрого велел без него не делать ни шагу. Он отвозил ее утром на работу, а вечером заезжал в библиотеку, и они вместе ехали домой. В те дни, когда Тина отдыхала, она не должна была отвечать на телефонные звонки и подходить к дверям. Сиур связывался с ней в условленное время, и только тогда она снимала трубку.
Опасность витала в воздухе. Он не мог объяснить этого, но ощущал ее вибрации, наполняющие окружающее пространство тревожным ожиданием.