Это был не то, чтобы отказ. Это было предложение подумать.
С тех пор Анна Наумовна делала вид, что такого разговора не было, а Князев периодически к нему возвращался, разумеется, мысленно. Он не понимал, почему Анна сразу не согласилась. Разве не об этом мечтает каждая женщина? Чтобы мужчина, который ее любит, на ней женился? Разве не это считают они мерилом преданности своего возлюбленного? Неким завершающим аккордом любовного мотива?
Сегодня Виталий Андреевич особенно остро почувствовал необходимость объясниться с ней. И для этого разговора выбрал ресторан «Изумруд». Здесь было немноголюдно, тихо и очень изысканно. Анне понравится.
Они вошли в отделанный под малахит вестибюль, не спеша, разделись. На пальто Князева и шубке Анны таяли крупные снежинки. Ее каблучки громко стучали в гулкой тишине гардеробной.
Зал «Изумруда» был разделен на несколько зон, одни из которых были ярко освещены, а другие затемнены. Зеленоватые стены, ковер, скатерти и даже подсветка, создавали оригинальную гамму всевозможных оттенков зеленого. Метрдотель проводил их к заказанному Князевым столику в затемненной зоне.
– Посмотри, дорогая, – сказал Виталий Андреевич, протягивая Анне меню. – Чего тебе хочется?
Они сделали заказ, и официант оставил их одних.
– Когда ты станешь моей женой, мы будем ходить сюда каждую неделю, по субботам и воскресеньям! – сказал Князев, целуя ей руку.
– А как же твоя жена? – лениво спросила Анна. – Твоя семья?
– Я хочу быть с тобой!
– Со мной твоя жизнь не будет такой спокойной, налаженной и благополучной, как с Элей! Зачем тебе все эти сложности? Мы встречаемся, проводим вместе время. Чего тебе не хватает?
– Тебя мне не хватает! – горячо возразил Князев. – Тебя! Я хочу проводить с тобой не только дни, но и ночи! Я хочу заботиться о тебе, исполнять твои желания, дарить тебе радость. Хочу поехать вместе с тобой в Крым, наконец, приносить тебе зонтик и полотенце, когда ты выйдешь из моря. От этого мне будет хорошо. Знаешь, на чем я себя поймал вчера вечером?
– На чем?
– Что я мечтаю, как ты наливаешь мне чай! И глупо улыбаюсь при этом…
– Эля что, не может тебе чаю налить?
– Ты не понимаешь, – покачал головой Князев. – Она, конечно, может, и делала это сотни, тысячи раз. Но я никогда не мечтал об этом! Я принимал это как должное, без тени волнения. А о тебе я мечтаю! Как ты будешь ходить по квартире, смотреть телевизор, наливать чай! Это счастье, Аннушка! Ты мне веришь?
– Верю ли я тебе…
Анна Наумовна верила каждому слову Князева. Она видела его искренность и ценила ее. Но ответить полной взаимностью не могла. Ее чувства к Виталию Андреевичу были сродни чувствам матери к непутевому сыну, который запутался и страдает.
– Аннушка, скажи хоть слово! Ты любишь меня? Ну, хорошо, я не буду требовать от тебя любви… Но хотя бы что-то ты ко мне чувствуешь? Симпатию, нежность? Скажи, что я делаю не так? Почему я не достоин быть твоим мужем?
– Виталий, – вздыхала Левитина. – Я не хочу портить тебе жизнь! Я капризная, строптивая женщина, которая лишит тебя покоя и сна! Ты этого хочешь? У меня странные увлечения, странные привычки… Ты долго не выдержишь!
– Позволь мне самому решать, что для меня лучше, и что я в состоянии выдержать!
Официант принес заказ, предоставив Анне Наумовне возможность сменить тему разговора. Князев вынужден был смириться. Он понял, что сейчас лучше не настаивать. Женщине надо дать время…
Дина Лазаревна так спешила, что чуть не упала на скользких от растаявшего снега ступеньках. Она вышла из подземного перехода и перевела дух. Лучше по вечерам одной не ходить! Одна из клиенток рассказала ей, что в городе появился маньяк. Вроде об этом писали в газетах. Динара газет не читала и телевизор старалась смотреть как можно реже. Из всех развлечений подобного рода она предпочитала книги.
Ее легкомысленный характер изменился после истории с Анатолием Что-то в ней умерло, – то ли радость, то ли желание счастья. Она предсказывала счастье другим, но сама на него не надеялась. Мужчин она вычеркнула из своей жизни, раз и навсегда. Иногда Дина чувствовала себя одинокой, но к родителям, в Израиль, ехать не хотела. В общем, она была всем довольна: денег хватало, скучать не приходилось, на здоровье не жаловалась. Тем более непонятно, откуда бралось то беспокойство, которое она начала испытывать.
Хоть сейчас, в переходе! Ну, чего ее охватила такая жуткая паника? Подумаешь, мужик какой-то сзади шел и подозрительно на нее смотрел? Во-первых, ей могло показаться, а во-вторых, он шел по своим делам, а вовсе не за ней. Что за страхи? Мало ли людей ходит подземными переходами? И половина из них мужчины.
Ругая себя за трусость, Динара шла к дому, преодолевая желание поминутно оглядываться. А вдруг, тот человек идет за ней? Некоторое время она боролась с собой, а потом все-таки не выдержала. Оглянувшись, она чуть не закричала от ужаса. Мужчина из перехода шел за ней, по той же стороне улицы.
– Может быть, он просто тут живет, или идет к кому-то в гости, – успокаивала она себя. – Ему нет до меня никакого дела. Это обычный прохожий…
Невольно, она ускорила шаги. Как назло, улица была пустынна. Время позднее, холодно, – люди стараются сидеть по домам и греться, а не бродить по заледеневшим тротуарам. До ее дома еще целый квартал! Динара слышала скрип снега под ногами подозрительного прохожего и обмирала от страха. Она почти бежала. Незнакомый мужчина тоже пошел быстрее. Женщина перешла на другую сторону улицы, он сделал то же самое.
Панический ужас затопил сознание Дины, и она побежала, ничего не видя перед собой. В подъезде она налетела на Фаворина, который выносил мусор, и едва не сбила его с ног.
– Что случилось? – спросил музыкант, поднимая слетевшую с головы шапку. – За вами кто-то гонится?
– Ой, извините, ради Бога, – смущенно забормотала Дина Лазаревна. – Я не хотела. Простите…
Хорошо же она выглядит! Влетела в подъезд, как сумасшедшая, чуть человека не свалила! Дышит, как паровоз!
– Там… – она показала дрожащей рукой на улицу. – Какой-то мужчина… он шел за мной. Наверное, хотел вырвать сумочку! Посмотрите, Егор, он все еще там?
Музыкант подозрительно посмотрел на соседку, но вышел и огляделся по сторонам. Ветер поднимал клубы снега и гонял их в пустоте двора. Никого, кроме бросившегося под ноги Фаворину полосатого Яшки, изрядно промерзшего, во дворе не было.
– Опять Изабелла Юрьевна своего кота выпустила! – сокрушенно пожаловался он. – Ну что ты будешь делать?!
– Вы кого-нибудь видите? – спросила Динара, выглядывая из-за его плеча.
– Никого, кроме этого бандита!
– К-какого бандита?
– Кота этого помойного, черт бы его побрал!