Разбудить девушку, чтобы напоить ее горячим молоком из провиантских запасов Убытка, не удалось. Холодный компресс, который Лева возложил ей на лоб, Машенька в беспамятстве стряхнула таким широким взмахом руки, что мокрая тряпка улетела в другой угол комнаты и шлепнулась прямо на Бубу. Кот до того только встревоженно мявкал, а теперь начал орать, высказывая хозяину все накопившиеся у него претензии: от неправедно экспроприированного молока до несанкционированного влажного обертывания. После этого подбираться к активной больной с горчичниками и банками доктор Лева даже не пытался. Он вызвал «Скорую» и в ожидании легендарно неторопливого медподразделения забылся в кресле.
Звонок прервал его беспокойный сон в третьем часу ночи.
– Ну, наконец-то! – с радостным укором вскричал Лева, широко распахивая входную дверь.
– Здравствуй, здравствуй, милый Левушка! – растроганно пробасил дядя Петя из Сыктывкара, распахивая медвежьи объятия и выражая готовность принять племянника на грудь, обтянутую толстым свитером домашней вязки.
– Дьясте, дьясте, дядь Лева! – загомонили дяди-Петины отпрыски, весело подпрыгивая на чемоданах.
– Здрасьте… – предательски упавшим голосом отозвался Королев, пятясь в глубь прихожей под натиском могучего бюста дядиной супруги.
– Левка! Ой, шельмец! – радостно вскрикивала она, протягивая пухлые ручки к Левиной шее. – Еще больше вырос! Похорошел! Дай я тебя расцелую!
– Но-но, вы это полегче! – добродушно ворчал дядя Петя, затаскивая в дом чемоданы, размером и весом похожие на несгораемые шкафы. – Я ревную!
Дяди-Петины потомки, прошмыгнув под Левиным локтем, мгновенно рассредоточились по дому. Из комнаты раздался сначала дикий мяв придавленного Бубы, а потом еще более дикий вопль дяди-Петиного младшенького:
– Мам, а где мы спать будем, тут уже какая-то тетя лежит!
– Лева! – тетя Аня опустила руки, раздумав обниматься. – Какая тетя? Ты же знаешь, что в это время года к тебе всегда приезжает дядя! Мы, как обычно, рассчитывали…
– Анюта, спокойно! Знаем мы этих спящих теть! – Дядя Петя поставил на ногу Леве чемодан и туго обнял племянника освободившейся рукой. – Дело молодое, да, Левчик?
– Мам, а тетя никак не просыпается! – проорал из комнаты деятельный ребенок. – Она мертвая, что ли?
– Лева? – дядя Петя вопросительно взглянул на племянника.
– Тетя не мертвая, она больная, – со вздохом объяснил он.
– Санька, Ванька, Танька, живо отошли от больной тети! Не ровен час сами заразитесь! – крикнула тетя Аня.
– Почему больная, зачем больная? – загудел дядя Петя, бесцеремонно внедряясь в комнату. – А вот мы сейчас больную поправим, у нас и лекарство есть! Отличное лекарство, от всех болезней помогает – «кедрач» называется, чистый спирт на кедровых орешках, мертвого поднимет!
– Лева! – тетя Аня ухватила племянника для воспитательной беседы. – Ты знал, что к тебе приедет твой дядя с семьей, и приютил у себя какую-то больную тетю? Как это безответственно, Лева!
– Когда я ее приютил, она была еще здоровая! – Лева вывернулся из цепких ручек дяди-Петиной половины. – А потом она заболела, и я вызвал «Скорую»…
– «Скорую» вызывали? – браво гаркнул с порога коренастый дядька в спецкомбинезоне.
– Санька, Ванька, Танька, уйдите на кухню, дядя доктор приехал, сейчас больную тетю на «Скорой» увезут, и постель для вас освободится! – громко обрадовалась тетя Аня.
– Увезем, – потвердил дядя доктор, осмотрев больную. – У девушки обструктивный бронхит, подозрение на пневмонию. Одевайте больную, я за носилками. Кто сопровождать будет, паспорт и медицинский полис не забудьте.
– Лева, не стой столбом, где ее одежда? – затормошила племянника тетя Аня.
– Одежда? – Лева почесал в затылке.
Из одежды на милой гостье в чудное мгновение ее появления был один мухомористый платок на бедрах. Отправлять ее в таком виде в больницу представлялось неправильным.
– Вот. Годится? – Лева вынул из шкафа спортивный костюм и футболку.
Костюм был его собственный, слегка поношенный, а майка совсем новая, полученная в подарок на презентации торгового центра. На выдающемся бюсте Машеньки слово «Мега» смотрелось поразительно уместно. А вот никакой обуви тридцать седьмого размера у Левы не нашлось, поэтому пришлось ограничиться толстыми шерстяными носками.
Самую большую сложность представляли затребованные дядей доктором документы, но тут Леву здорово выручила тетя Аня. Уяснив, что без паспорта и медицинского страхового свидетельства «Скорая помощь» больную тетю не возьмет, дяди-Петина супруга, кровно заинтересованная в умножении числа спальных мест, великодушно снабдила пациентку собственными документами.
– Но вы не слишком похожи! – неуверенно возразил Лева.
– Лева, верь мне: на фото в паспорте медики не смотрят никогда! – убедительно сказал дядя Петя. – А что до разницы в возрасте…
– Мне всего тридцать пять! – привычно соврала тетя Аня.
– То эту разницу легко можно списать на плохой внешний вид пациентки! – додумался сам Лева.
Он не ошибся. В городскую больницу хворую красавицу без возражений и расспросов приняли под именем Анны Васильевны Королевой.
– Бабуля, а это что за мумия? – с детской непосредственностью поинтересовалась Машка.
– Мария, тише! – шикнула на внучку Ольга Павловна, едва не поперхнувшись омлетом. – Она может услышать!
– А она может слышать? – не поверила Машка.
Тело в белой обмотке, как и положено мумии, лежало неподвижно, только не в саркофаге, а на клеенчатой кушетке. Определить, кто там, в белом коконе, на глаз было невозможно, и местоимением «она» Машка обозначила невнятную фигуру только потому, что слово «мумия» – женского рода. Есть еще, правда, Мумий Тролль, но это уже другой персонаж, не из древнеегипетской, а новейшей музыкальной истории.
– Очнется – сможет, – пообещала Ольга Павловна.
– А она очнется? – усомнилась Машка.
Она положила недоеденную булочку, развернулась на стуле и, болтая ногами, во все глаза уставилась на мумию. Ольга Павловна укоризненно посмотрела на не в меру любопытную внучку, вздохнула, но ничего не сказала. Воспитанием Марии она лично не занималась, и это сразу чувствовалось. Если бы девочку воспитывала интеллигентная бабушка, врач-терапевт с сорокалетним стажем, а не легкомысленная мамаша и вечно занятой отец, в тринадцать лет она бы вела себя по-другому – как чинная барышня, а не как малолетний ирокез.
– Неправильная какая-то мумия! – насмотревшись вдоволь, постановила невоспитанная Машка. – По-моему, с нее каплет. И пахнет как-то не очень… Она, случайно, не описалась?
– Вот это вряд ли, – Ольга Павловна тонко усмехнулась. – У нее обезвоживание. Каплет с бинтов, они пропитаны специальным раствором, а пахнет лекарством… Маш, ты бы съела еще булочку!