– Или, как в вашем случае, полицейское удостоверение и значок!!! – проревел его начальник.
Он был в бешенстве. Непозволительная беспечность, проявленная Цайтлером, компрометировала все отделение. Тем более что совсем недавно позорно опростоволосился и другой подчиненный лейтенанта – полицейский Амтманн, прозевавший самовольный уход из участка задержанной им русской хулиганки.
– Дело плохо, – резюмировал Бохман.
Имелось в виду не только личное дело полицейского Цайтлера, в котором неизбежно должна была появиться запись о строжайшем выговоре. Оперативные сообщения и заявления, посыпавшиеся одно за другим, как крупа из прохудившегося мешка, рисовали безобразную картину внезапного разгула преступности в благополучном дотоле столичном районе. Меньше чем за сутки произошло несколько возмутительных случаев!
Прооравшись на чучелоподобного Цайтлера до астматического хрипа, лейтенант выгнал болвана и ротозея из своего кабинета, залпом выпил банку холодной минеральной воды, остыл, успокоился и попытался хладнокровно вникнуть в ситуацию. Для начала он с хваленой немецкой пунктуальностью систематизировал ЧП последнего времени, в результате получив список в пять строк.
Пунктом номер один – по времени, а не по тяжести совершенного преступления – стояло хулиганское нападение на русскую туристку, случившееся, по ее заявлению, поздней ночью. Далее в хронологической последовательности шли:
2. Нападение неизвестной русской девицы на полицейского Лео Амтманна.
3. Бегство этой самой русской из участка.
4. Телефонный звонок из российского посольства, куда по дипломатическим каналам поступила непроверенная информация о загадочном исчезновении в Вене русской гражданки Индии Борисовны Кузнецовой.
И наконец, пятый пункт: группа преступников мошенническим образом сняла значительную сумму денег со счетов клиентов банка, расположенного на территории района. Этот случай был хуже всех, хотя бы потому, что обещал в скором времени нашествие в участок ушлых ребят из Агентства по борьбе с экономической и коррупционной деятельностью.
Торопясь подготовится к этой малоприятной встрече, лейтенант Бохман лично включился в расследование.
Приятным сюрпризом для него стала богатая подборка свежих фотографий. Камера, установленная в фойе банка, согласно заданной программе включалась в режиме фотосъемки четыре раза в минуту и добросовестно сняла участников преступной группы на всех этапах их работы.
Некий мужчина («Фигурант № 1» – тут же обозначил его дотошный Бохман) в синем халате и кепке с логотипом банка несколько раз появлялся в фойе, чтобы «починить» банкомат. К сожалению, длинный козырек бейсболки совершенно скрыл от камеры лицо этого умельца.
Пять раз – по числу обворованных клиентов – у банкомата возникала женщина, одетая в строгий костюм в фирменных цветах «Фолькстрахбахпифпаффайзенбанка». Камера, закрепленная на чрезмерной высоте в углу под потолком, лучше всего запечатлела ее светловолосую голову с безупречным пробором и слепящие золотые пряжки на туфлях. Более подробный портрет лейтенант надеялся получить от пострадавших клиентов, однако все пятеро на вопрос о внешности разговаривавшей с ними мошенницы ответили однотипно: «Какая-то такая… Простите, я не запомнил!»
Частично яркой и запоминающейся оказалась личность Фигуранта № 3. Этот человек появлялся в фойе сразу после ухода клиента, обессилевшего в безрезультатной борьбе с неисправным банкоматом, и снимал деньги с чужой карточки. При этом на голове его обязательно красовался необычный головной убор: сначала это был ярко-зеленый ирландский берет, потом черно-белая кепка расцветки «футбольный мяч», затем алый казачий башлык с кистями, пушистый лисий малахай с раскидистыми «ушами» и – в финале – шикарная кожаная шляпа, которая идеально подошла бы бравому шерифу маленького городка на Диком Западе. Костюмированный жулик, похоже, был хорошим психологом: после случайной встречи с ним в памяти оставался только экстравагантный головной убор. Опять же все эти обширные шапки-шляпки надежно прятали лицо преступника от камеры.
И лишь одна преступная личность – Фигурант № 4 – оказалась настолько дерзкой или глупой, что вообще не стала маскироваться и прятаться. Гюнтер Цайтлер, попытавшийся задержать эту особу для проверки документов и в итоге во всех смыслах запятнавший свой полицейский мундир, прекрасно запомнил и красивое девичье лицо, и роскошные светлые волосы, и приметную оранжевую куртку. Это давало надежду на поимку преступников.
– Цайтлер, болван вы этакий! Немедленно сделайте фоторобот вашей мошенницы из банка! – высунувшись из кабинета, рявкнул лейтенант.
Он секунду подумал, кивнул собственным мыслям и распорядился:
– Кто-нибудь, вызовите Амтманна. Пусть тоже составит фоторобот своей хулиганки.
В русское посольство с просьбой выслать фотографию пропавшей туристки он позвонил самолично.
Мальчик Маня при ближайшем рассмотрении оказался Манфредом, а Муня – Эдмундом. Девочку Моню любящие австрийские родители с парижским шиком назвали Моникой, тем не менее из этой троицы только она одна была неподдельной землячкой Моцарта и Штрауса. А Муня и Маня приехали в Австрию по турпутевкам из России, где их немецкие предки пустили корни в незапамятные петровские времена. При этом раскидистые генеалогические древа Мони и Муни успешно произрастали в совершенно разных агроклиматических зонах: блондин был родом из Сибири, а брюнет – с Поволжья.
Чего ради Моня, Маня и Муня сбились в крепкое трио и какова природа объединившей их связи, я не спросила – постеснялась показаться неделикатной. Вдруг у людей порочная любовь втроем, а я им всю малину испорчу!
– Чего это ты испортишь? – обиделся внутренний голос. – Наоборот, ты поможешь им вернуться на путь истинный! С твоим участием люди смогут чинно и благородно разбиться на пары.
Я обдумала эту мысль, и она не показалась мне особенно противной. Новейшее общество «МММ» (Моня+Маня+Муня) на две трети состояло из весьма привлекательных индивидуумов. Хорошенько рассмотрев и сравнив внешность блондина и брюнета, я призналась себе, что они равно хороши. Мне было бы трудно отдать предпочтение одному или другому, если бы Маня не обладал дополнительным весомым достоинством: оно было неорганической природы и имело вид небольшого, с книжку, ноутбука.
– О! У вас «Мак»? – обрадованно вскричала я, разглядев фирменное «надкушенное яблоко» Apple за сетчатым окошком Маниного рюкзака.
– Тихо! – нервно заозирался Муня. – У нас еще и конопелька есть, но зачем же об этом кричать!
Я пропустила эту подозрительную реплику мимо ушей, потому что как раз прислушивалась к своему внутреннему голосу. А он настоятельно советовал мне быстренько подружиться с обладателем переносной компьютерной техники, потому что при наличии своего ноутбука в цивилизованной стране залезть в Интернет совсем не проблема. Не нужно бродить по городу в поисках компьютерных клубов, достаточно зайти в одно из тех многочисленных заведений, где в придачу к кормежке клиент при желании получает энную порцию интернет-часов. Смекнув, что у меня появился реальный шанс поискать информацию о самой себе в богатых закромах Всемирной сети, я внутренне приободрилась, однако мину скроила самую жалостливую.