– Ты как насчет ужина? – перебив мои мысли, спросил Марик. – Может, заскочим в ресторанчик?

– Это что – водяное перемирие? – снова съязвил мой внутренний голос.

– Я – за, – со вздохом сказала я вслух. – Не лишаться же всех радостей жизни разом!

– Вот и умничка, вот и правильно! – одобрил Марик. – Мы, девочки, должны быть сильными и всегда готовыми продолжить борьбу за счастье в личной жизни! Ты рыбу любишь?

– Меньше, чем мужчин.

Марик остановился, запрокинул голову и громко захохотал. Я посмотрела, как он веселится, и тоже улыбнулась. Мужская радость для настоящей женщины всегда заразительна! Даже если мужчина не совсем настоящий.

А где их взять-то, настоящих?

– Я знаю отличное местечко, где готовят форель на гриле, – отсмеявшись, сообщил Марик.

Он без промедления взял курс на хваленое местечко и по дороге продолжал заманчиво цитировать меню:

– Ты только представь: форелька свеженькая, только что из ручья, с картошечкой, салатиком и белым вином, а на сладкое мы возьмем глинтвейн и штрудель, такой, знаешь, с нежным творогом, тертым яблочком, изюмом и апельсиновой цедрой, в подливке из растопленного пломбира с орехами…

– Марик, ты чудо! – сглотнув слюну, совершенно искренне сказала я и решительно выбросила из головы все деструктивные мысли и настроения тургеневской барышни.

Ну, скажите, какой настоящий мужик способен сложить такую божественную песнь о штруделе?!

И форель, и десерт оказались именно такими, как вдохновенно рассказывал Марик, а глинтвейн – еще лучше. Редкий случай, когда реальность не уступила фантазии.

Еда была такой вкусной, что ужин закончился быстро, но уходить не хотелось. Мы сидели не в помещении, а рядом с ресторанчиком, на покрытой плотным слоем бурой хвои площадке – за щелястым дощатым столом, на примитивных деревянных скамьях. Рядом – обрыв, отмеченный рогатыми вешками, под ним журчала вода. В качестве уличного освещения присутствовали догорающие свечи на столе, да еще полоса желтого света из открытой двери кабачка. За соседним столом не спеша, со смехом и долгими разговорами, тянула пиво разновозрастная компания немцев. С ними были дети и две собаки, с виду обычные дворняги, но они пользовались правом на отдых наряду с хозяйскими детьми – так же забирались с ногами на лавки, тащили куски из-под рук, толкались под столом и бегали за мячиком. Обстановка была самая уютная, семейная, расслабляющая.

А мы с Мариком кружка за кружкой пили глинтвейн – напиток, который я особенно люблю за демократичность и восхитительное пренебрежение к формальностям.

Известно же, что напиток определяет стиль общения и отражает, а иногда и формирует взаимоотношения между людьми. С коллегой по работе уместно выпить по чашечке кофе, с давним приятелем пропустить по рюмке коньяка, с любимым человеком распить бутылочку хорошего вина – и так далее. И совершенно очевидно, что совместное распитие поздним вечером обезжиренного кефира будет иметь совсем иное продолжение, чем абсент с шампанским на брудершафт (уж я-то знаю!).

У большинства напитков характер отчетливый, что делает результат их употребления вполне предсказуемым, но внешне невинный глинтвейн – на самом деле великий бунтарь.

Он равно годится и для поднятия настроения на уличном гулянье в толпе, и чтобы согреться после романтической прогулки вдвоем по сугробам, и для создания доверительной атмосферы за семейным ужином, и даже на замену утреннего кофе в постель! И эта многофункциональность позволяет глинтвейну легко ломать любые, даже четко простроенные сценарии.

Поначалу мы с Мариком, хохоча, как две нетрезвые школьницы, по-приятельски болтали, делились впечатлениями от курорта и фестиваля комедии, обсуждали новинки кино и моды. Но постепенно бурное веселье улеглось, сменившись тихой задушевностью, а взаимная симпатия стала только глубже. Обмениваясь уже не столько репликами, сколько взглядами и улыбками, мы оба наслаждались чудесным вечером. Я почти забыла, где я и с кем. Мне было спокойно и хорошо.

Толстые свечные огарки на импровизированных подсвечниках из оловянных кружек почти догорели. Немецкое семейство с чадами и домочадцами шумно сворачивало бивак. Дородная хозяйка ресторанчика принесла нам счет, и мой приятель-гей повел себя как настоящий мужчина, не позволив мне внести свою лепту. Это было уже так похоже на романтическое свиданье, что я не удержалась и сказала вслух:

– Марик, ты чертовски интересный… собеседник!

Чертовски интересным мужчиной я его в последний момент называть передумала, побоявшись обидеть, но у гламурного индейца оказался чуткий слух.

– Спасибо за комплимент! – Он тонко улыбнулся и перегнулся через стол, чтобы прошептать мне с заговорщицким подмигиванием:

– Мне особенно польстила твоя пауза после слова «интересный»!

– Значит, ты еще не потерян для женского общества! – ляпнула я.

Это была бестактность, но Марик не обиделся, даже засмеялся – вероятно, понял, что за меня высказалась третья кружка бунтаря-глинтвейна.

В наш мезозойский гестенхауз мы возвращались рука об руку, из-за чего я чувствовала некоторый дискомфорт. Мне было бы гораздо приятнее, если бы мы шли в обнимку.

– Видно, пора переходить на кефир, – проворчал по этому поводу мой внутренний голос.

Кефира в доме не было, Галины тоже. Я заставила не думать себя о том, какие именно увлекательные занятия могли задержать ее в коттедже Алекса, и легла спать, чувствуя себя одинокой, как потерянная туфелька Золушки.

15

Два часа – это не так мало. Мой организм запоздало демонстрировал патриотизм, желая жить исключительно по родному ему московскому времени!

Я проснулась на рассвете и долго лежала, прислушиваясь к звукам в доме и за его пределами, в ожидании пробуждения соседки и соседа. Я собиралась всерьез поговорить с ними о нашем спортивно-сексуальном соревновании и установить хоть какие-то правила борьбы за внимание Алекса. Иначе эти азартные особы – Галина и Марик – своей несвоевременной и неукротимой инициативой в решающий момент испортят мне всю охоту на вампа!

А я уже почти не сомневалась, что моя цель – именно он, Алекс, и ждала лишь информации от «Пулитц и Партнер», чтобы полностью сосредоточиться на нем одном.

Лежать просто так было скучно. Я подумала открыть нетбук, но с досадой вспомнила, что забыла пополнить телефонный счет, а бесплатно, за «данке шен», скаредный немецкий провайдер не отгрузит мне ни байта информации.

Бад-Вильдбад только-только просыпался. В популярном последнее время соревновательном режиме распевались птички. Проскрипела с горки вниз какая-то не смазанная тележка, прошлепали расслабленные старческие шаги, бодро протопали детские ноги. По окном зашуршала метла.

Кто-то ласковым басом обронил: «Гутен морген!» – и знакомый мне голос подхватил: «Морген, морген!» В отдалении несколько раз подряд бамкнул колокол, а может, то были башенные часы.