– Но можно же сделать экспертизу! Ты об этом не думала?
– Думала, – вздохнула Лариса. – А зачем? Какая мне, в сущности, разница, чей у меня ребенок? Я его люблю таким, какой он есть, независимо от того, кто является его отцом. Да и дорого, у меня нет таких денег.
– А о нас ты подумала? Обо мне? А вдруг Костик – наш внук?
– А вдруг нет? Вы и так столько со мной возились, столько для меня сделали, а теперь, получается, я еще и сына своего на вас повесить хочу, как будто у вас забот мало.
– Лариса, ты не понимаешь, что говоришь! – простонала Люба. – Коли нет, и его ребенок – это единственное, что у меня осталось от сына. А ты говоришь: повесить на нас. Да я счастлива была бы…
– А если он не Колин? – упрямо проговорила Лариса. – Я не знаю. И вы не знаете. Я не хочу, чтобы получилось так, что вы будете растить чужого для вас мальчика. А для меня он в любом случае родной и самый любимый.
Надо сделать экспертизу, думала Люба, мы с Родиком сдадим кровь, мы же прямые родственники, и будем знать точно. А вдруг это наш внук? Мы возьмем Ларису с ребенком к себе, мы будем жить все вместе, мы вырастим этого мальчика, дадим ему нормальное детство, образование. Костик, Константин Романов. Мы пойдем, куда надо, напишем заявление, приложим акт экспертизы и поменяем мальчику отчество, он будет Константином Николаевичем. Коля, Коленька, ты прислал мне частичку себя на память, на долгую память. А если экспертиза покажет, что между нами нет родства? Что с этим делать? Господи, я так хочу этого мальчика, я так хочу, чтобы он оказался моим внуком! Если экспертиза будет отрицательной, можно скрыть ее результаты от Родика и от Ларисы, можно сказать неправду и растить Костика как своего родного внука. Папе сказать, что это сын Коли и что Николаша просто не успел жениться, его срочно послали за границу. Папа поверит и будет счастлив, что увидел правнука. Ах, как соблазнительно солгать… Опять солгать. Да сколько же можно!
– Лариса, мы с тобой знакомы много лет, ты уже давно член нашей семьи, – сказала Люба. – Ты для меня как дочь, и твой сын для меня как внук. Давай будем из этого исходить. Неважно, чей Костик сын, важно, что он твой, и значит, он наш. Я буду относиться к нему как к внуку, если ты не возражаешь, конечно.
– Спасибо, тетя Люба, но я не знаю…
– Чего ты не знаешь?
– Не знаю, как Костик, как Вася… Я же не могу их заставить вас любить.
Ну вот и про Василия речь зашла. Теперь можно и спросить.
– У вас с Васей серьезные отношения? Или так, временные?
– Да кто ж знает, – Лариса весело махнула рукой и засмеялась. – С моей стороны все серьезно, а уж что он там себе думает – неизвестно. Он хороший, тетя Люба, он добрый, и Костика любит, все время с ним возится, играет, в зоопарк его водит, в кино, на аттракционы. Говорит, что хочет на мне жениться, но он ведь может и передумать. У меня уж сколько раз так было. Никому верить нельзя.
С озера вернулись Родислав, Василий и Костик, с мокрыми волосами и голыми торсами, неся майки и плавки в руках, возбужденные и радостные.
– Мама, я на велосипеде всю дорогу сам ехал! – закричал Костик прямо от калитки. – Меня дядя Родик почти даже не держал!
– Умница моя, – Лариса подбежала к мальчику, подхватила на руки и крепко поцеловала. – Вот теперь я верю, что тебе целых шесть лет и ты уже совсем взрослый. Проголодался?
– Угу, – промычал мальчик ей в шею. – А дядя Родик сказал, что мы будем на улице мясо жарить.
– Будем, будем, – приговаривала Лариса, ведя сынишку в дом.
Мужчины занялись мангалом, Костик крутился вокруг них и пытался помогать, Люба с Ларисой нанизывали куски мяса на шампуры, и Люба не могла оторвать взгляда от малыша. То ей казалось, что в Костике нет совсем ничего ни от Романовых, ни от Головиных, а то вдруг мерещилось, что вот этот поворот головы – от Николаши, а вот этот жест точно от бабушки Анны Серафимовны, а потом снова мальчик выглядел чужеродным и ничуточки не похожим ни на кого из их семьи. Она заметила, что и Лариса поглядывает то на сына, то на нее с Родиславом. «Сравнивает, – подумала Люба. – Интересно, она видит так же, как я, или как-то иначе? Что ей видится? Сходство или отличие? И что на самом деле? Ах, если бы это был Колин ребенок! В моей жизни появился бы новый смысл. Я не буду затевать экспертизу, я не хочу знать точно, потому что это знание может отнять у меня надежду. А так хоть надежда есть…»
Она попыталась отвлечься от мыслей о Коле и переключиться на Василия. Славный вроде бы парень, и к Ларисе хорошо относится, и к Костику. Костик от него не отходит, все время что-то спрашивает, а Василий не отмахивается, а улыбается и подробно объясняет, показывает, растолковывает. Видно, что мальчик его не тяготит и не раздражает. Хоть бы у Ларочки жизнь сложилась! Хватит ей страданий и несчастий.
– Чем Василий занимается? – спросила Люба у Ларисы, которая, стоя у разделочного стола, резала лук и помидоры для салата.
– Механик в автосервисе.
– Родители у него где? В Москве?
– Нет, он приезжий, откуда-то из-за Урала. Вы насчет прописки беспокоитесь? Думаете, он только из-за квартиры со мной, да?
Вообще-то примерно так Люба и думала, но не признаваться же в этом. Лариса так счастлива, и ей так нравится этот неказистый паренек, и Костик с ним дружит. «Это не мое дело, – твердила себе Люба, не переставая коситься на суетящихся в саду мужчин и ребенка, – это Ларисина жизнь, и пусть она ее проживает сама, и пусть сама совершает свои ошибки. Именно так меня когда-то учила Тамара. Мы стареем и уже не можем и не имеем права давать советы следующему поколению. Когда мы были молоды, следующее поколение было детьми, которых мы поучали и наставляли. А теперь это поколение уже выросло настолько, что имеет собственных детей. И этим следующим детям, нашим внукам, наши советы тоже не нужны, потому что у них есть свои родители, которые их поучают и наставляют. Я всю жизнь живу так, как меня учила Бабаня, и что хорошего вышло из моей жизни? Я так любила Бабаню, так старалась жить по ее правилам, а выходит, не нужно мне было прислушиваться к некоторым ее советам. Вести хозяйство она меня научила хорошо, а вот все остальное… Правда, есть пример Раисы и ее внучки Юленьки, но это скорее исключение, чем правило. Да, годы уходят. Когда мы рядом с Лелькой, наш с Родиком возраст незаметен, мы вполне можем чувствовать себя молодыми, потому что Леля сама еще как ребенок, беспомощная, неприспособленная и не имеющая собственной семьи. А вот рядом с Ларисой я необыкновенно остро ощущаю приближающуюся старость. Лариса совсем, кажется, недавно была ребенком, а теперь у нее сын, который всего на четыре года младше, чем была она сама, когда вошла в нашу семью. Еще четыре года – и круг полностью замкнется. Кто у меня останется? Коля ушел. Папа уходит, ему восемьдесят шесть, и глупо рассчитывать на то, что он будет с нами еще долгие годы. С Лелькой непонятно что будет, но чует мое сердце, внуков от нее я не дождусь. Остаются Родик и Тамара, оба из моего поколения, и меня все чаще начинает волновать вопрос: кто из нас уйдет первым, кто кого будет хоронить? Ах, как было бы хорошо, если бы Костик, а с ним и Лариса оказались нам родными! Я могу узнать правду, но я не хочу ее знать».