— Я к вам в область специально попросился, — продолжил тем временем Коля. — У меня тут бабушка старенькая одна летом живет. И вы это прекрасно знаете. А эксперта все равно вызвать надо. И это не моя прихоть. Эту женщину повесили уже после смерти!
— Чего? — вылупился на него капитан. — Ты болтай, да не забалтывайся. Вон у нее веревка на шее! Вон крюк в потолке!
— Откуда тут взялся этот крюк? — воскликнул Коля, зарозовев и став нам от этого еще более симпатичным. — Тут все вокруг ржавое. А крюк совсем новенький. Словно вчера из магазина. Уверен, что на нем даже смазка еще сохранилась. И на голове погибшей след от удара. Просто под волосами не видно. Да вы присмотритесь! Вы же ее даже не осмотрели как следует, а уже решения принимаете!
И он откинул прядь волос на голове Любки. Думаю, что капитан охотно послал бы стажера ко всем чертям, но при свидетелях не мог себе позволить такой роскоши. Вместо этого он побагровел еще больше, но нагнулся над телом Любки.
— Хм, — произнес он, почему-то виновато взглянув на Виктора. — В самом деле кровь и след от удара.
Распрямившись, капитан долго пыхтел, что-то соображая.
— Может быть, она случайно ударилась головой! — заявил он наконец. — Сама, понимаешь. Пьяная ведь небось вчера была!
— А вы откуда знаете? — подозрительно уставилась на него Катька.
— Да кто же у нас вечером в пятницу трезвый ходит? — снисходительно пояснил ей капитан. — Когда дело-то произошло?
— Откуда нам знать? — огрызнулась Мариша. — Мы думали, вы нам скажете.
— А я откуда знаю? — искренне изумился капитан. — Скоро вы ее хватились?
— Примерно с двух ночи ее не было, — ответила Мариша. — Мы ее ждали, поэтому и знаем.
— Вот вам и ответ! — облегченно вздохнул капитан. — Тогда же и повесилась.
— Но она еще на реку ходила! — воскликнула Мариша. — Она нам сама сказала.
— Сказала, что на реку пойдет, а сама веревку прихватила и того… — раздраженно ответил ей капитан, всем своим видом показывая, что Мариша ему страшно надоела и он тут вовсе не для того, чтобы выслушивать идиотские предположения всяких приезжих дамочек.
Они с Виктором направились к дому, разговаривая о чем-то своем. А мы остались рядом со стажером Колей.
— Я не верю, что женщина повесилась, — сказал он нам. — Но эксперт есть только в области. А сегодня суббота. Не знаю, что и делать. Но все же попытаюсь дозвониться до кого-нибудь. Только у меня телефон тут не берет.
Прапор и Женька немедленно предложили ему свои трубки.
— Только, может быть, я долго буду разговаривать, — предупредил их Коля.
— Говори, сколько хочешь, не жалко, — заверили его ребята. Коля набрал номер и, отойдя в сторону, принялся вполголоса кого-то убеждать. Потом перезвонил еще в два места. И в конце концов вернулся к нам изрядно повеселевший.
— Эксперт будет! — очень гордо сообщил он. — Нам жутко повезло. Он как раз гостил у своего приятеля в соседней деревне. Так что минут через сорок приедет. Просто удивительное совпадение.
— А ты не боишься, что тебе влетит за самоуправство от капитана? — спросила у него Катька.
Немного помолчав, Коля ответил:
— Странно все это. Крюк совсем новый вбит, но поблизости нет никакого инструмента. И веревка совсем старая. Что же получается, женщина крюк вбила, а хорошую веревку у себя в хозяйстве найти не сумела? И откуда у нее кровь на голове? Тут вокруг нету никаких предметов, о которые бы она могла удариться головой. И крови нигде нет. Вряд ли она с такой раной на голове сумела бы доплестись сюда. Думаю, будь все так, как говорит капитан, то где ударилась, там бы и осталась лежать. Нет, тут все иначе было.
— А как?
— Как? — почесал затылок Коля. — Ну, допустим, кто-то нашел ее тело, перетащил сюда и зачем-то сунул в петлю. Но хочу вам сказать, это еще в самом лучшем случае.
— А что в худшем? — спросила Катька.
— В худшем, тот человек, который ее сунул в петлю, сам же ее и по голове ударил. И, убив или оглушив, подстроил все под самоубийство. И вот эта версия мне кажется вполне подходящей.
Приехавший через полчаса эксперт подтвердил догадку Коли. Он оказался вполне симпатичным и, главное, деловым и трезвым сухощавым мужчиной лет сорока. Служил он в Новгороде, а сюда заехал случайно.
— Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: женщина вполне могла скончаться от такого удара по голове, — сказал он, проверив рану под волосами у Любки. — Крови совсем немного, но… Но в любом случае нужно провести вскрытие, чтобы определить причину смерти.
Потом эксперт осмотрел прикрытую до сего момента воротом футболки шею Любки, а затем веревку и крюк. И помрачнел еще больше.
— Не нужно и вскрытия делать, — буркнул он. — Она умерла не от удушения.
— Почему?
— Видите, — показал рукой эксперт, — у нее на шее остались лишь небольшие ссадины. А следа от удушения практически нет. Если ее и повесили, то веревка оборвалась почти сразу же. Она не могла задохнуться.
— Выходит, ее точно убили? — ахнула Катька. — И это не несчастный случай?
Эксперт мрачно кивнул и вытащил из кармана трубку, начав звонить кому-то в район. А мы все тихонько вышли на улицу.
— Что же это делается? — пробормотал Женька. — Выходит, Виктор прикончил свою бывшую жену?
— Почему именно он?
— А кто еще? — удивился Женька.
— Любой, кто был поблизости, — отозвалась Мариша. — Включая и всех нас.
— Что же теперь, если рассуждать по-твоему, мы все будем находиться под подозрением? — возмутился Прапор. — Ты не права, Мариша. У Виктора был мотив, чтобы пойти на убийство. А у нас нет.
— Это еще предстоит выяснить, — буркнула Мариша.
— Кому предстоит? — насупился Прапор. — Этот капитан с красной рожей ничего не захочет выяснять. По нему сразу видно, ему лишь бы глаза залить. А дальше хоть трава не расти.
— Во всяком случае, толковый следователь точно захочет выяснить, — сказала Мариша. — И сразу узнает, что мы с вами все выходили ночью из дома. И значит, все могли прикончить Любку.
— Глупости! У меня лично не было мотива ее убивать! — воскликнул Женька. — И я как свалился, так и спал в гостиной всю ночь.
— Ты выходил, — неожиданно перебил его Прапор. — Когда я возвращался в дом, поговорив с Любкой, то столкнулся с тобой.
— Я только покурил и вернулся назад! Зачем мне было ее убивать?
— Я и не говорю, что ты ее убивал, — отозвался Прапор. — Но ты же вечно кидаешься на любую юбку. И возле Любки ты весь вечер вертелся. А она к тебе не больно-то. Все больше ко мне.
Мы с подругами переглянулись. В словах Прапора была своя правда. Женька и в самом деле весь вечер ухаживал за Любкой. Но она принимала его ухаживания только до того момента, пока их мог видеть Виктор. Наверное, таким образом она надеялась возбудить в бывшем муже ревность. Но как только поняла, что тот совершенно равнодушен, сразу же отшила Женьку, и весьма грубо. Возможно, Женьке было непривычно получать отказ от дам. И он в самом деле вознамерился наказать гордячку. Конечно, убивать он ее не собирался. Но неизвестно, как у них там дело обернулось. Возможно, Женька попытался ее поцеловать, Любка начала отбрыкиваться. А так как оба они были под градусом и нетвердо стояли на ногах, то вполне могли упасть. И при падении Любка неудачно стукнулась обо что-нибудь головой. Например, о торчащий из земли камень или железку. Всякое ведь в жизни бывает. Как говорила моя бабушка, на грех и из палки выстрелишь.