– Но зачем? – слабым голосом спросила Аня.
– О себе и тебе заботился, глупая! Как только он узнал, что тебе светит порядочное наследство, в нем тут же взыграли прошлые обиды, которые чинили ему Моника с Вернером. Знаешь, как это бывает с бедными родственниками. Вроде бы и выгнать неудобно, но и за людей не считают. Разговаривают с беднягами свысока и только на посторонние темы. А едва осмелятся попросить о помощи, тут же пичкают прописными истинами. Мол, жить надо по средствам, по одежке протягивать ножки, а заключают свою проповедь тем, что предлагают брать пример с них, которые всю жизнь в поте лица зарабатывают свой хлеб насущный и никогда никого не просят об одолжении. Знаешь, как после этого хочется стукнуть по наглой жирной морде такого праведника. Так что у твоего Михаэля было достаточно поводов ненавидеть свою родню. И когда ему подвернулся удобный случай отплатить им и заодно разбогатеть самому, он тут же им воспользовался.
– Но убийство – это все-таки чересчур, – усомнилась Аня.
– Ничуть не чересчур, – заверил ее Сергей. – После Маришиного объяснения я вполне понимаю твоего Михаэля. Теперь весь вопрос в том, как нам вывести его на чистую воду.
– Зачем? – удивилась Аня. – Человек сделал для меня всю грязную работу, устранил двух активных конкуренток, а я его вместо благодарности засажу за решетку. За кого вы меня принимаете?
– Только не говори, что ты выйдешь за него замуж, – попросила ее Мариша. – Он и тебя убьет, если сможет сделать это безнаказанно. Очень нужно ему делиться с тобой деньгами, из-за которых он рисковал головой.
Аня помрачнела и надулась. Слова Мариши были очень похожи на правду. А слышать правду про себя и своих кавалеров Аня не любила. Однако здравого смысла у нее имелось в избытке, и она признала Маришину правоту и то, что без звонка Францу не обойтись.
Франц примчался всего через каких-нибудь три часа.
– Пришлось задержаться, – принялся оправдываться он. – Комиссару втемяшилось в башку проверить личную жизнь Санджая. Видите ли, он слишком хладнокровно отнесся к потере молодой жены. И знаете, что мы обнаружили?
– Что? – хором спросили все.
– У этого парня было, помимо Кати, еще две девушки на примете. Так что с ее смертью он практически ничего не потерял, а, напротив, приобрел. Теперь у него есть деньги и вид на жительство. А для упрочения своего положения он может еще раз жениться на немке. Прав был Вернер, когда отговаривал Кати от брака с этим типом. На редкость черствый человек, думает только о своей выгоде. Заявил, что у него на родине разрешается иметь нескольких жен и никто из мужчин и не думает расстраиваться из-за такой мелочи, как смерть супруги. Просто радуются, что можно взять еще одну, которая наверняка будет моложе и покладистей. А детей воспитают оставшиеся жены. Наших порядков ему не понять, но при всем при этом Кати он не убивал. Стрелять он не умеет, крови боится, да и вряд ли один и тот же пистолет, из которого убили мать и дочь, кочует из рук в руки. Да, странный народ, пока женщина жива, мужчина ее любит, а как только умерла – забывает. Тысячелетняя мудрость. Напрасно не расстраиваются, нам бы у них поучиться.
– Так что там с нашим Михаэлем? – недовольным тоном прервала его Мариша.
– Он взял отпуск на своем заводе и исчез, сказав, что поехал устраивать свою личную жизнь, – ответил Франц. – Но куда – остается загадкой, так как в доме Ганса его не было и нет. Я специально поболтал с несколькими родственниками Моники, в том числе и с родной теткой вашего Михаэля. Хоть она и не видела его почти семь лет, но уверена, что узнала бы при встрече. Нет его в доме и в округе нет, за это она ручается. Выходит, что его дом – практически вся Европа. И искать его все равно что искать иголку в стоге сена.
– Он должен быть где-то поблизости, а тетка не может держать под прицелом своих окуляров весь Мюнхен, – упрямо возразила Мариша. – Уверена, что этот Михаэль должен иметь в доме Ганса какую-то родственную душу. Не в смысле родственника, а в смысле – такого человека, который бы ему рассказывал обо всем, что там происходит.
– Поспрашивай у его друзей, должны же они хоть что-то знать, – поддержала ее Аня. – И с кем-то из родственников он общался, что бы он мне там ни говорил.
– А что он тебе говорил? – заинтересовались все.
– Говорил, что он ненавидит свою мать и сестру, что у него нет с ними ничего общего, что они предали его. А о прочей родне говорил такие вещи, что у меня язык не поворачивается повторить. Ужасно злой человек, как бы виноваты те ни были, нельзя же так…
– А в чем они виноваты? – спросил у нее Франц.
– Этого он мне не рассказал, – ответила Аня. – Но с его семьей мне так и не удалось познакомиться. Он и сам к ним не ездил. К друзьям – да, к случайным знакомым – да, но только не к матери. Так что ничем помочь не могу.
– Но должен же он как-то объявиться, – сказала Мариша. – Иначе как он собирается пожать плоды своих преступных трудов.
– Не забывай, что есть еще одно препятствие на пути к деньгам Вернера, – напомнила ей Аня. – Это Ева. Они ведь вместе с Кати подали жалобу в суд. Так что теперь…
– Он должен устранить Еву! – воскликнул Франц. – Как я раньше до этого не додумался. Мы установим за ней слежку и поймаем этого парня, когда он попытается ее укокошить. А сделать он это должен до суда, который состоится в следующий четверг, то есть ровно через пять дней.
И тут раздался звонок в дверь, от которого все испуганно вздрогнули. Анна набрала в грудь побольше воздуха и пошла открывать, велев Францу тут же стрелять, если что… За дверью стоял Густав.
– Вот, решил пригласить вас в гости еще раз, – виновато сказал он. – Вы уж простите старика, что вы не застали меня вчера дома. Сегодня я весь день прождал вас, думал, что вы придете, но мне позвонили мои друзья, которые сказали, что столкнулись с вами вчера, когда вы приходили… И я понял, что не дождусь вас, и пришел сам. А вы не одни? – догадался он при виде Франца и Сергея, выглядывающих из-за Аниной спины. – Тогда простите.
И он повернулся, чтобы уйти.
– Постойте! – окликнула его Аня. – Неужели вы не помните, мы же были сегодня у вас целых два раза. Мы поняли, что вы забыли про свое вчерашнее приглашение, и пришли к вам сегодня сами. Но раз вы этого не помните, мы с удовольствием придем к вам и завтра.
Густав просиял не хуже полной луны и ушел в ночь совершенно счастливый. А Сергей хмуро заявил, что этот старикан настолько яркая карикатура на склеротика, что даже подозрительно.
– Зачем ты сказала, что мы к нему завтра придем? – набросилась на нее Мариша. – Он же совершенно не в своем уме, мы с ним сегодня видимся третий раз, а первые два у него совершенно выпали из памяти. Кто его знает, что он выкинет завтра, может быть, опять укатит куда-нибудь на целый день.
– Ты же собиралась за него замуж, – ехидно сказала Аня. – Ты же мне сама говорила, что такой случай упускать нельзя.