– Не скрою, следствие считает, что ваша связь с убитой Милой, в судьбе которой вы принимали самое близкое участие, подозрительна, – сказал он.
– Конечно! – театрально закатил глаза Аполлон. – У нас привыкли, что если кто-то сделает доброе дело, так обязательно это для рекламы или просто на публику. А я действительно жалел бедную девочку. Какой-то мерзавец развратил ее еще ребенком. К сожалению, я не мог до него добраться, узнал слишком поздно, а то бы ему не поздоровилось.
– Как Степану? – спросил коварный майор.
– Степану? – упавшим голосом спросил Аполлон. – При чем тут Степан? Парень хорошо относился к Миле, то есть настолько хорошо, насколько он вообще мог к кому-то хорошо относиться. Но вообще-то, кроме собственной персоны, он мало что замечал. Что бы там Мила себе ни воображала.
– То есть покойного вы не любили, однако держали у себя шофером? Не кажется ли это странным?
– Ничего странного. Дело в том, что Милина мать – моя старая знакомая, вот она и попросила пристроить парня. Я бы многое отдал, чтобы его тут и близко не было. Ничего толком сделать не мог. Машину мне бил столько раз, что я уже считать перестал. Вечно все забывал, путал и опаздывал. Знали бы вы, сколько сил мне стоило научить его хотя бы предупреждать о своем отсутствии на работе, – в сердцах выпалил Аполлон.
– В таком случае его смерть для вас благо.
– Вот вы как повернули, – присвистнул Аполлон. – Ну это уж чересчур. Смерти я ему не желал, хотя раздражал он меня сильно, не скрою.
– А вот соседи опознали по фотографиям двух бандитов, подручных некоего Крысы… – сказал майор, искоса глянув на Аполлона.
Коротышка вздрогнул, и лицо его словно окаменело.
– …Которого совершенно случайно видел в вашем обществе наш сотрудник, – закончил свою мысль майор.
Аполлон перевел дыхание, вытер шею и – решил сказать правду:
– Не убивал я Степу. И ребятам такого приказа не отдавал. Поверьте мне, не нужна была мне жизнь этого дурака.
– У нас, однако, другое мнение на этот счет.
– Не стал бы я его убивать, хотя бы потому, что Мила бы мне этого не простила, – сказал Аполлон.
– Снова Мила! – воскликнул майор. – Скажите, какая трогательная забота о какой-то наркоманке.
– Не смейте о ней так говорить! – повысил голос Аполлон, который казался всерьез рассерженным: маленькие черные глазки сверкали, руки беспокойно дергались, а лицо приобрело синюшный оттенок.
– Она что, ваша родственница?! – тоже разозлился майор. – Что вы так о ней печетесь?
Аполлон как-то сразу сник, и тут майора осенило.
– Мила ваша родственница? – спросил он, не веря в такую возможность.
– Дочь, – понурился Аполлон. – Поверьте, сначала я знать не знал, что у меня есть дочь. А лет десять назад или даже чуть больше ко мне пришла Ира и сказала, что у меня есть взрослая дочь, что она совершенно отбилась от рук, и я как отец должен как-то помочь ей встать на ноги.
– И вы сразу поверили?
– Конечно, нет, – покачал головой Аполлон. – Ира сказала, что она ничего другого от меня и не ожидала и согласна, чтобы я прошел тест на отцовство. Я до последней минуты думал, что это розыгрыш. Но анализы показали, что Мила и в самом деле моя дочь. А так как других детей у меня тогда не было, то я решил позаботиться о своей единственной девочке. Вы не поверите, как я был счастлив, что у меня теперь есть родная душа. Человек, в котором течет моя кровь. Я как-то сразу полюбил Милу.
– А документы у вас сохранились?
– Обязательно, – кивнул Аполлон. – Интересуетесь? Так они в сейфе лежат. Сейчас покажу. Сколько лет прошло, а у меня рука не поднялась их выбросить. Я даже хотел удочерить Милу, но тогда был еще жив муж Ирины, который считал Милу своим ребенком, так что я не стал будоражить страсти. А потом уже я женился, и моя жена была бы недовольна появлением взрослой дочери. Но, несмотря на ее недовольство, я продолжал помогать Миле. Так что убить Степу и нанести такой удар Миле я бы не решился. У моей девочки в последнее время стала очень неустойчивая психика, смерть мужа могла заставить ее совершить безрассудство. Например, окончательно уйти в наркотики.
– Это все понятно, но, когда Федорчука убили, Мила уже летела в Испанию, так что его смерть от нее можно было бы и скрыть, – сказал майор.
– Какое-то время – да, – согласился Аполлон. – Но потом обман вышел бы наружу. Я не мог рисковать привязанностью Милы, что ни говори, но я ее полюбил за эти годы, несмотря на то, что у меня есть еще двое детей.
– Но вы не можете отрицать, что вы знакомы с Крысой, – сказал майор. – И что он работает на вас. Так что делали его люди в подъезде Федорчука в день его убийства?
Аполлон долго смотрел в окно, что-то прикидывая.
– Степа был идиот, – наконец сказал он. – Кто-то нашептал ему, что у нас с Милой роман, и он поверил. Побежал к гадалке, а она сказала, что может помочь его беде и вернуть жену, если только он принесет какую-нибудь ее вещь и мою. И этот кретин не нашел ничего лучшего, как отнести ей мой органайзер, который я забыл в машине.
– И что?
– А то, что там на последней странице был записан код и номер счета, где я держу некоторую часть своего капитала. И это бы ничего, но мне срочно понадобились деньги, а без номера счета я их не мог получить. Понимаете? Я поговорил со Степаном, но он все отрицал. Органайзер вернулся, но самой нужной странички там не оказалось. Тогда я поручил Крысе и его ребятам выбить из парня, куда он дел эту чертову бумажку. Но убивать они его ни в коем случае не должны были. Ребята клянутся, что и не убивали, а только немного припугнули, чтобы быстрей действовал, и ушли. И вот я сижу на куче денег, до которых мне не добраться, а единственный свидетель, который может сказать, кому он отдал эту бумажку, лежит мертвый. Видите, в каком я положении из-за его смерти?
– И как можно проверить ваши слова?
– Сейчас мои ребята по совету Крысы заняты тем, что обходят салоны гадалок в поисках той, к кому обращался Степа. Дело в том, что она занималась гаданием на съемной квартире, которая была арендована подставным лицом. Так что теперь и концов не найти. Положение – хуже некуда, а вы говорите!
От Аполлона майор отправился к Крысе. Его адрес услужливо дал Аполлон Митрофанович. Крыса жил в сталинском доме возле площади Ленина. Квартира была обставлена итальянской мебелью и оборудована импортной встроенной техникой, а полы имели подогрев, что в осенний ненастный вечер было как нельзя более кстати.
Представляться друг другу мужчинам не требовалось. Судьба уже сводила их. Причем оба раза встречи двоих оканчивались для Крысы плачевно, и он уезжал в места не столь отдаленные на солидный срок. Поэтому сейчас, когда он увидел майора в глазок новейшей модификации, позволяющий видеть всю площадку, а не только жалкий пятачок перед дверью, Крысу одолело искушение сделать вид, что его нет дома. Со вздохом он подавил в себе этот малодушный порыв, по опыту зная, что его враг так просто не сдастся и отсидеться удастся только на нарах, но туда Крыса совсем не хотел попасть.