– Но только следи, пожалуйста, чтобы он все время стоял спиной к шкафу и чтобы у меня было достаточно места для броска, – сказала я ей на прощание. – Например, не допускай, чтобы он начал тебя душить, прислонившись к дверце шкафа, сама понимаешь, тогда я ничем тебе помочь не смогу, – добавила я уже из недр шкафа. – И не пускай его в комнату, все разговоры веди в прихожей, у меня на глазах.
Мариша открыла дверь, а я жадно приникла к щели. Как странно, это история начиналась с того, что я сидела в шкафу, и кончится, похоже, тем же. В прихожую с громкими матюгами ввалился Аполлон, на ноге которого сидел озверевший рыжий кот с взъерошенной шерстью и дико вытаращенными глазами.
– Сними его! – вопил Аполлон. – Он бешеный! Он меня жрет!
– У кошек не бывает бешенства, – заявила Мариша, пытаясь отодрать кота от ноги Аполлона, в которую тот вгрызся с большим аппетитом.
Пока они возились, у меня было время удивиться тому, что убийцей оказался все-таки Аполлон. Я как-то уже успела проникнуться к нему симпатией за то добро, что он сделал Миле – возился с ней, платил за нее столько лет в разных клиниках. А оказывается, у него были далеко не добрые намерения в отношении бедной девушки. Сначала растлил собственную дочь, а потом и прикончил, чтобы не болтала. А теперь еще и Маришу решил убить. Мерзавец!
Немного меня смущал тот факт, что я ни разу не видела Аполлона в пальто. И вообще, насколько я могла заметить, в гардеробе у него преобладал спортивный стиль. Но в конце концов пальто – это такая мелочь. Можно купить, использовать один раз для маскировки и тут же выбросить.
Аполлон с Маришей тем временем справились с котом, вышвырнули его за порог и уставились друг на друга.
– Скотина, – заметил Аполлон, мне из моего шкафа было непонятно, имеет он в виду Маришу или кота.
– Зачем пришел? – спросила Мариша, послушно не провожая гостя в комнату.
– Зачем, – замялся Аполлон. – Вот черт, ты же мне звонила! Слушай, а чего ты меня в дверях держишь? Неужели тебя не научили, что гостей нужно приглашать пройти и присесть. А потом и чаем напоить.
– Это когда гости желанные, а тебя я не звала, – заметила Мариша.
– Как это не звала, а зачем тогда мне звонила? – спросил Аполлон. – Моя супруга мне по первому числу выдала, мол, какие-то бабы звонят. Знаешь, какая у меня жена ревнивая! Сразу же собрала вещи и к мамаше с детьми собралась. Будет дуться теперь не меньше месяца. Оставила записку, что ты звонила, и уехала. Выходит, что ты меня семейного счастья лишила, а сама говоришь, что и в гости не звала.
Даже я в шкафу почувствовала, что разговор пошел как-то не по тому руслу.
– Слушай, – сказала Мариша. – Я не виновата, что у тебя жена со странностями. Я всего лишь сказала ей, что знаю, кто убил Милу.
– Хороший предлог, – одобрил Аполлон. – С кем-нибудь другим он бы и прокатил, но моя ничему не верит, ревнивая страшно. Так что в следующий раз, когда соберешься мне звякнуть, ты на трубу звони. Я тебе потом номер оставлю.
И тут Аполлон набросился на Маришу, повалил ее на пол и принялся ее душить. Это было так неожиданно, что я немного растерялась.
– Не дергайся, ты же сама этого добивалась, когда звонила, – рычал Аполлон, навалившись всем телом на мою подругу, у которой сил хватало лишь на то, чтобы призывно махать мне руками.
Примерившись получше, я опустила молоток на затылок Аполлона, раздался душераздирающий треск, и я закрыла глаза в полной уверенности, что проломила мужику череп и теперь сама не лучше последнего убийцы.
– Это еще что такое? – внезапно раздался голос у меня за спиной.
Я оглянулась и увидела, как в открытых дверях с открытым же ртом стоит Кротов, а в проем за его спиной видно, как по лестнице поднимаются и занимают оборонительные позиции еще двое парней.
«Ну вот, не успела заделаться убийцей, как уже грядет расплата», – подумала я, переводя взгляд на орудие убийства в собственных руках.
Но мне не пришлось брать грех на душу. Оказалось, что треск исходил вовсе не от проломленной головы Аполлона, а от сломавшейся ручки молотка. Аполлон же пришел в себя, как только придавленную его телом Маришу начали вытаскивать из-под него. Он зашевелился и попытался ухватить ее за плечо, шепча какие-то нежности о том, что ему еще никогда и ни с кем не было так хорошо, прямо в голове атомный взрыв, надо бы сыграть ответный турнир, а потом почаще повторять их.
– Очень хорошо! – бурно радовался Кротов. – Вот и преступник пойман.
«И без всякого усилия с твоей стороны», – злобно бурчала я про себя.
– Скажите, а можно припаять ему еще и попытку изнасилования? – тем временем выясняла Мариша у ментов. – Если бы не Даша, он бы меня точно изнасиловал перед смертью.
– Ты что, Маняша? – удивился окончательно пришедший в себя от ее слов Аполлон. – Ты ведь сама хотела! Разве не для этого ты позвонила моей жене?
– Придумывай теперь! – разозлилась Мариша. – Еще и жену приплел. Ты лучше скажи, зачем пытался меня убить?
– Я не пытался, – запротестовал Аполлон.
Он вопил еще много чего перед тем, как его увели. Но никто не воспринял всерьез его вопли о большой и горячей любви, вспыхнувшей у него в сердце к Марише, и о тех негативных чувствах, которые эта любовь пробудила у его жены. Налицо были доказательства его вины, Кротов не сомневался, что удастся разыскать и следы исчезнувшей родинки на спине Аполлона, а соседи Милы, конечно же, признают в нем того типа, который заявился в квартиру к Степану, после чего тот быстро отдал богу душу.
Все ушли, а мы с Маришей снова остались одни. Плотно прикрыв дверь, мы принялись ликвидировать беспорядок, который получился в прихожей во время атаки Аполлона. Уборка прихожей плавно переросла в уборку всей квартиры, которая отчаянно в ней нуждалась. Это в высшей степени полезное занятие было прервано звонком в дверь. Мы насторожились, принявшись считать звонки. Звонки были явно не Вольдемара.
– Кто там? – осторожно спросила Мариша.
– Телеграмма, – ответили ей из-за двери.
Голос был женский и уже довольно пожилой. Мариша открыла дверь, не забыв накинуть цепочку, а я встала за ней с металлическим совком в руках.
– Распишитесь тут, – потребовал тот же голос.
Мариша послушно поставила какую-то закорючку в ведомости, и ей торжественно передали желтоватую плоскую бумажку.
«Маме плохо телефон не работает немедленно приезжай», – гласила телеграмма.
– Только этого не хватало, – застонала Мариша. – Что там еще могло произойти? Я так и знала, что не надо ее одну отпускать.
Наспех натянув на себя куртку, Мариша принялась открывать двери.
– Если твоей маме не очень плохо, то купи по дороге обратно стирального порошка, – крикнула я ей.