Леся кивнула. Она тоже узнала девушку из телепрограммы. Но боже мой! Какая разительная перемена произошла с ней. Когда Леся глазела на экран, то видела перед собой сверкающую звезду. А сейчас… Сейчас это был в лучшем случае разбившийся тусклый метеорит. Мадам обращалась с девушкой без всякой нежности. Как с обычной обслугой.
– Думаю, что пора брать нашу красавицу, – сказал Свистунов, тоже наблюдавший эту сцену. – Похоже, родители ее женишка вконец спятили. Вот и решили через девчонку добраться до меня.
– Брать? Как это брать?
– Очень просто. Пока они с мамочкой будут ходить по магазинам, мы девушку отвлечем. Потом осторожно скрутим и отвезем туда, где она сможет встретиться со своими наемниками.
– На склад?! – ахнули подруги, ужасаясь жестокости Свистунова. – Будешь ее пытать?
– Если она окажется хорошей девочкой, то расскажет все сама. А если нет… Что же, тем хуже для нее. Но я в очередной раз рисковать своей жизнью из-за блажи, которая пришла ей в голову, не собираюсь! Она должна понять и поверить, что я не причастен к смерти ее суженого. И должна убедить в этом же его родителей!
– А если нет?
– Если нет, тем хуже для них всех, – помрачнел Свистунов. – Но я умирать не желаю!
– Ты же их не убьешь?
Прямо отрицать Свистунов ничего не стал. Вместо этого он поскучнел и сказал:
– Поверьте, я не злой человек. И у меня свои принципы.
– Какие же, например?
– Например, я не продаю наркотики детям и подросткам. Но если взрослый, вполне дееспособный человек желает покончить с собой изощренным и жестоким способом и начинает принимать наркотики, то кто я такой, чтобы помешать ему? Это его личный выбор. И я не считаю себя в чем-то виноватым. Если не у меня, он бы купил наркотик в другом месте. Так почему бы именно мне не подзаработать на этом?
Леся слушала, слушала, да и не вытерпела. Что он плетет? Наркотики – это смерть. Он торгует смертью и еще пытается их убедить, что в этом нет ничего такого ужасного. Ни стыда, ни совести у этого человека. Глаза бы его не видели!
– Убирайся из нашей машины!
– Да! Вылезай! – поддержала ее Кира.
Но Свистунов, похоже, не понял, в чем причина агрессивного поведения подруг.
– Да, – мирно произнес он. – Вы правы. Сейчас не время болтать. А то мадам с девчонкой смоются.
И он вылез из машины. А подруги продолжали кипеть. Особенно Леся.
– Философию он еще тут вывел какую-то! Урод!
– Угу!
– Морально разложившийся тип!
– Угу!
– Уверена, если даже не он продал наркотики сыну Растопупко, то все равно на его совести куча человеческих жизней.
– Леся! – взмолилась Кира. – Хватит!
– Чего хватит?
– Ты мешаешь мне следить за дорогой!
И так как они как раз в этот момент выезжали на оживленную автомагистраль, то Леся сочла за лучшее помолчать.
Мадам Растопупко ехала в машине вместе с телохранителем, который по совместительству выполнял роль не только грузчика, но и шофера. Девушка пристроилась рядом с ней. Вдвоем они и проследовали в магазин. Охранник остался на улице охранять машину. Хотя чего ее было охранять? Паркинг возле самого фешенебельного магазина города был и так под охраной.
Видимо, Свистунов был прав. Отношения между Растопупко и его женой стали более чем прохладными. Поэтому охранник и имел указание хозяина больше внимания уделять тачке, чем жене.
Тем временем женщины скрылись в магазине. А спустя несколько минут туда же проскользнули двое ребят Свистунова. Его «Лексус» не остался на Невском. Он неторопливо проехал сотню метров и завернул за угол.
– Куда это они?
– В магазине есть второй выход, – напряженным голосом произнесла Кира. – Думаю, что девушку выведут через него.
– А мы чего же?
– И мы поедем.
Но Кира не ограничилась тем, что подогнала машину, делая вид, что ее крайне интересуют афиши в театре Комиссаржевской. Вход в театр и выход из магазина находились практически рядом. Разделенные лишь одной аркой.
– Пошли!
– Куда?
– В магазин. Куда же еще!
Мадам Растопупко увидели быстро. Главным образом благодаря тому, что дородная женщина нарядилась сегодня в платье ярко-малинового цвета, расшитое золотыми цветами, выполненными в китайском стиле. И на какой-нибудь другой женщине смотрелось бы неплохо. Но только не с фигурой мадам Растопупко. Ее бюст и попа выдавались вперед и назад, так туго натягивая плотный шелк, что казалось, тот того и гляди лопнет.
Она жадно вертела головой по сторонам. И то и дело кидалась к прилавкам и витринам, где замечала что-то привлекшее ее внимание. Выглядело это странно и даже отталкивающе. Было в этом азарте явно нездоровое начало.
– На месте самого Растопупко я бы показала свою женушку специалистам. Баба-то не в себе.
– Еще неизвестно, как он сам пережил смерть сына. И что творится у него в голове.
Но подруг больше интересовала девушка. Лейла. Она вела себя совершенно иначе, чем ее свекровь. По сторонам не глядела вовсе. И казалась безучастной ко всему. Ее не интересовали ни яркие ткани, ни одежда последних коллекций, ни обувь, ни парфюмерия, ни ювелирные украшения. Она явно тяготилась, находясь рядом со своей неугомонной свекровью, сметающей все с прилавков и демонстративно размахивающей своей золотой «Визой».
Однако покорно следовала за мадам Растопупко, словно маленькая рабыня. В магазине начинались распродажи. И народу набилось видимо-невидимо. Так что очень скоро подруги увидели, что Лейла оказалась оттерта от своей диктаторши. Та этого не заметила. А Лейле было все равно. Она тихо встала у какой-то витрины, не глядя на нее. Просто стояла, и все.
– Мне ее жалко.
– Погоди ты со своей жалостью! Смотри лучше!
С двух сторон к девушке подвалили люди Свистунова. Что они ей сказали, подруги не слышали. Но увидели, как Лейла сначала побледнела просто как смерть, потом было дернулась, но в ту же секунду замерла. Кивнув головой, она двинулась к выходу. Шла она словно робот, машинально передвигая ноги и не глядя по сторонам.
А мадам Растопупко, увлеченная процессом шопинга, даже не обратила внимания на то, что осталась в одиночестве.
Подруги успели выскочить из магазина первыми, до того как оттуда вывели Лейлу. И смогли наблюдать «вывод» пленницы с комфортом, уже сидя в своей собственной машине. Сердобольная Леся ее, конечно же, немедленно пожалела.
– Бледная какая!
– Будешь тут бледной! Небось не дура. Догадалась уже, кто ее похитил! И понимает, что церемониться эти люди с ней не станут. Она же их убийство готовила!