— Я не специально, — ответила Инна. — Ничего, справимся и с фонариком.
— Мы-то справимся, а люди? Мало того что мы им двери попортили, так еще и провода перерезали, — сказала я. — Это вообще тюрьмой пахнет.
— Лес рубят, щепки летят, — сказала Инна. — Говорю же, мы им часть сокровищ оставим. Пусть себе на них нормальные отдельные квартиры купят. Ради этого могут чуток и потерпеть.
— Вот сейчас весело будет, мы открываем кладовку, а там никакой колонны и в помине нет, — сказал Миша.
— Типун тебе на язык, — разозлилась Инна и распахнула дверь ближайшей кладовки.
Радостный крик вырвался из наших глоток. В кладовке и в самом деле была колонна. Причем той самой формы, что была изображена на орнаменте. Миленькая! Я едва не прослезилась при виде ее. Разбрасывая старые валенки, дырявые сковородки, страшно воняющие плесенью одеяла и отжившую мебель, мы с Маришей пробрались к первой колонне и деловито принялись ее обстукивать и выслушивать. Ничего.
Инна с Юлей и кузены управились со своими двумя колоннами одновременно с нами. Мы все собрались в холле и растерянно уставились друг на друга.
— Никаких пустот нет, — сказала Юля. — Осталась одна, последняя. Если и там нет…
Она не договорила. Всей компанией мы подошли к кладовке и подергали за ручку. В отличие от трех других эта была заперта. Причем не на задвижку, а на ключ. Мы пошарили вокруг, но ключ не находился.
— Ломать? — нерешительно спросил Саша у нас.
— Чего уж там, — вздохнула Юля. — Ломай. И так уже дел натворили. Семь бед — один ответ.
Саша резко дернул дверь кладовки и оторвал ручку.
— Кто так ломает! — остановил его старший брат. — Смотри, как нужно.
Он немного приподнял дверь, и она легко снялась с петель. Внутри звякнуло что-то стеклянное. Мариша немедленно направила внутрь луч своего тусклого фонарика.
— Тут что-то пролилось, — сказала Инна, вступая внутрь. — Под ногами липко. Должно быть, банка с вареньем опрокинулась. Светите лучше, ничего же не видно.
Миша осветил кладовку своим фонарем, и мы вздрогнули. У подножия развороченной колонны, в которой виднелась огромная дыра, среди разного хлама лежало чье-то тело. Липкая жидкость, в которую вляпалась Инна, войдя в кладовку, на самом деле была не сиропом от варенья, а кровью, натекшей от мертвого тела женщины, лежащего тут же. В растерянности мы стояли в дверях, не зная, что предпринять дальше.
Первой в себя пришла, как ни странно, Юля.
— Сокровища пропали, — сказала она. — Странно, кто бы мог подумать, они действительно были.
А я до последнего момента не верила. Может быть, теперь посмотрим, кто эта несчастная?
— Да, — вздохнула Мариша.
Мы перевернули тело. На лбу незнакомой нам молодой женщины была рваная рана. Но кровь натекла не из нее, а из раны на затылке. Рядом валялся окровавленный камень, которым ей, по всей видимости, и нанесли удар. Но, кроме двух ран на голове, убитая была сплошь покрыта ранами, нанесенными острым предметом, словно тело терзали в приступе ярости.
— А она красива, — сказал Саша. — То есть была красива, — поправился он. — Кто она такая? Вы ее знаете?
— Нет, — сказала Инна. — Но она еще теплая.
Должно быть, ее убили буквально за несколько минут до нашего появления. Максимум за полчаса.
— Тогда убийца еще должен быть в квартире? — предположила Юля.
— Вовсе не обязательно, — сказала я. — Видели, когда мы подъехали к дому, нам навстречу из подъезда мужик вылетел. Он был сам не свой, вполне мог оказаться убийцей. Вы его разглядели?
Увы, никто ничего внятного сказать про внешность странного мужика не мог. Все мы в тот момент были слишком озабочены тем, как лучше и незаметней проникнуть в квартиру, и ничего другого в голову не брали.
— Вы лучше подумайте, что нам делать дальше?
Я предлагаю вызвать милицию, — сказала Инна.
— Ага, только этого не хватало, — сказала Мариша. — Я их методы знаю, они нас живо обвинят в убийстве. А ты еще следы оставишь.
— Но если они найдут нас потом сами, то будет еще хуже, — сказала я. — А Инна сейчас подошвы смоет в туалете.
— Но как мы им объясним свое появление в этой квартире среди ночи?
— Скажем, что проходили мимо этого дома, где живет наша знакомая, и увидели, как из него выскользнула группа подозрительных личностей. Мы встревожились и решили на всякий случай проверить, в чем дело. Поднялись и увидели открытую входную дверь и все это безобразие, а потом вызвали милицию.
— Великолепно! — одобрила меня Юля. — Так и сделаем. К тому же у меня в милиции имеется знакомый следователь. И даже целых два.
— У меня тоже, — сказала Мариша. — Вернее, у нас с Дашей на двоих есть целых пять знакомых следователей. Только лично я сомневаюсь, чтобы хоть один из них согласился бы нам помочь. Все прощались с нами, не скрывая своей радости. Хотя вроде бы один был немного подобрей. Картохин его фамилия, — Не знаю, — усомнилась я. — По-моему, нужно звонить тем парням, что приходили к Инне сообщить ей о смерти Бритого. Как их там звали?
— Вася и Дима, — сказала Инна. — Да, в конце концов сокровища все равно пропали, так что мы теперь можем им все рассказать без всякого для себя ущерба.
— Решено, звони им, — сказала Юля. — А я пойду навещу нашу дражайшую Нину Сергеевну. Проверю, как она там.
И Юля направилась прямо к двери нашей знакомой, мы пошли за ней следом, оставив Инну вызывать подмогу.
— Нина Сергеевна, вы там? — осторожно постучав в дверь, спросила Юля.
— Кто это? — раздался знакомый голос из-за двери.
— Помните нас, мы вам шкаф помогли выбросить? Что у вас тут случилось? Мы проходили мимо вашего дома и увидели, как из него какие-то мрачные личности выбегают. Вот и зашли узнать, все ли у вас в порядке. И вижу, что правильно сделали.
— Помогите нам выбраться, — сказала Нина Сергеевна. — Вы не поверите, если я вам расскажу, что случилось. Наша квартира подверглась бандитскому налету.
— Ужас! — посочувствовала Юля, отдирая от двери с помощью Миши им же приколоченную доску.
Как только с доской было покончено, Нина Сергеевна выскочила в коридор и огляделась по сторонам.
— Что, и свет вырубили? — поинтересовалась она. — Ну, не сволочи ли?
По вполне понятным причинам ее ругательства больно отозвались в наших чувствительных душах.
— Мы все починим, — пробормотал Саша и в самом деле одолжил у Нины Сергеевны стремянку и полез чинить провода.
К тому времени, когда в коридоре должен был вспыхнуть свет, мы уже освободили всех жильцов и устали слушать совершенно нами не заслуженные благодарности. Лично я сгорала от стыда.