– Что ж, – вздохнул Делон, когда мы вышли. – По крайней мере Михаила она у себя не прячет. Ну, Даша, у меня дальше свои дела. А тебя куда подбросить?
– Но мы же должны еще вернуться в офис и опросить остальных служащих, – возразила я. – Вдруг кто-то из них видел дочек Михаила.
– В офис возвращаться нужды нет, – ответил Делон. – Просто потому, что мы с тобой уже переговорили со всеми работниками фирмы «Эдем».
– Со всеми? – удивилась я.
– Наташу ты видела в офисе. А с Шурой и этим тощим парнем, не помню его имени, который работал у них в фирме курьером и шофером, мы тоже побеседовали. Так что, если ты не возражаешь, я займусь своими делами.
Я не возражала. Делон подвез меня до Маришиного дома, попытался на прощание сграбастать в свои объятия, но я выскользнула. И ему осталось только целовать сиденье, на котором я только что сидела.
– Я позвоню! – крикнул мне Делон вслед. – Как только узнаю что-нибудь новенькое, сразу же позвоню.
Я помахала ему вслед, и только сейчас до меня дошло, что ни вчера, ни сегодня, прощаясь с Делоном, я не оставляла ему своего телефона. Ни домашнего, ни сотового. Сначала я ощутила внезапный приступ сожаления, что, не зная моего домашнего телефона, он не сможет до меня дозвониться. Но потом подумала, что своего адреса я ему тоже не давала, однако сегодня утром он появился у меня дома, явно не испытывая ни малейших затруднений.
Определенно, с Делоном нужно было держать ухо востро. На всякий случай я огляделась по сторонам, чтобы определить, не следят ли за мной. Ага! Так и есть! Возле детской площадки устроился на скамеечке какой-то тип, которому там явно было не место. Тип усиленно делал вид, что читает газету, но меня не проведешь.
В несколько прыжков я взлетела к Марише, чтобы вместе с ней обсудить наше положение. Мариша уже встала и пребывала в обиде.
– Почему вы не позвали меня с собой? – набросилась она на меня, едва я вошла в дверь, и выложила, что мы с Делоном сегодня провели все утро вместе.
– Хотя я знаю, – продолжала негодовать Мариша, – знаю, почему ты не позвала меня с собой. Тебе хотелось побыть с ним наедине! Чтобы никто не вмешивался в вашу идиллию и ты могла бы полностью захапать мужика себе.
– Нужен он мне! – возмутилась я. – Он же готов и на столб залезть, если на него юбку нацепить. И потом, ты замужняя дама.
– Хватит мне глаза колоть этим браком! – закричала Мариша. – Если так и дальше будет продолжаться, то я разведусь! В конце концов, брак – это еще не могила, куда женщину укладывают заживо.
Мы еще немножко поругались. Потом прилетел ворон Кеша, которого мы своими криками разбудили, клюнул нас обеих и прогнал на кухню. Там мы с Маришей помирились, съели по сырнику, которые нажарила ее мама, и я рассказала Марише свои новости.
– Интересно, – задумчиво сказала Мариша и поковыряла пальцем дырочку на столе. – Интересно, что такого сказал Михаил этой девушке в университете, как ее там, Соне, чтобы она влепила ему пощечину?
– Да, – кивнула я. – Действительно интересно.
– Поехали узнаем. А потом навестим Катерину Николаевну. Бедная женщина. Она явно одинокая, а Цветиковы заменили ей семью. И тут они все почти разом пропадают. Представляешь, что она должна чувствовать? Нет, обязательно нужно навестить и поговорить с бедной женщиной.
Не успела я подивиться внезапно проснувшемуся в обычно довольно толстокожей Марише чувству простого сострадания ближним своим, как она сказала:
– И к тому же Катерина Николаевна с самого начала ненавидела Алену из-за того, что та отняла у нее доверие Карины и Вареньки. А сил, чтобы придушить Алену, у домработницы явно бы хватило.
И Мариша помчалась звонить Катерине Николаевне. У Цветиковых дома никто не отвечал. Потом включился автоответчик и предложил нам оставить свое сообщение или перезвонить после полудня.
– Значит, решено: сначала едем в университет, пока у студентов лекции не кончились, – решила Мариша. – Поболтаем с Соней. А потом наведаемся к Катерине Николаевне.
Съев еще по одному пышному ноздреватому сырнику, покрытому золотисто-коричневой корочкой, мы с Маришей отправились в университет. Факультет восточных языков нам удалось найти всего через какие-нибудь двадцать минут. Еще столько же понадобилось, чтобы добраться до деканата и выяснить, в какой аудитории сейчас занимаются студенты, изучающие турецкий.
Потом мы пустились на розыски нужной нам аудитории и вели их примерно до часу дня. По пути нам попадались какие угодно помещения, кабинеты и аудитории, но только не та аудитория, которая была нужна нам. Но наконец мы ее все-таки нашли. Она располагалась в полуподвальном помещении, и в ней было зверски холодно. На мой взгляд, гораздо холодней, чем на улице.
К нашему удивлению, студентов оказалось всего несколько человек. И среди них была лишь одна девушка. Сидела она в дальнем углу кабинета, и нам не удалось рассмотреть, хорошенькая она или Михаил кидался на всех девушек, лишь бы они были моложе двадцати.
– Когда она выйдет из аудитории на перемену, сразу же ее хватаем, – распорядилась Мариша. – Представимся ей работниками отдела милиции, который занимается преступлениями, связанными с растлением малолетних. Скажем, что разыскиваем одного толстого очкастого маньяка, который специализируется по юным девушкам. Думаю, ей найдется, что нам рассказать.
Мариша оказалась права. Соня вышла из аудитории в сопровождении двух тщедушных пареньков, которых мы без труда оттерли в сторону. Как только Соня узнала, кто мы такие, слова полились из нее рекой. Она даже не потрудилась попросить нас показать ей какие-нибудь удостоверения, которые бы доказали, что мы действительно работники милиции. Куда там! Соне было не до таких мелочей!
– Вы обязаны поймать этого мерзавца! – гневно заявила она нам. – Разумеется, я его помню! Толстый, рожа мерзкая, сам лысый. И еще в очках! Вы можете себе представить, чтобы я с таким уродом отправилась куда-нибудь? Да меня от одного взгляда на него стало тошнить!
– А как получилось, что вы дали ему по физиономии? – спросила я.
– Как получилось? – фыркнула Соня, которая, честно сказать, не отличалась особой красотой.
Нос у нее был мелковат, личико в каких-то бурых пятнах, а губы слишком грубой формы. Волосы же хоть и вились, но как-то беспорядочно и отнюдь не живописно. Но Соня явно была избалована вниманием своих исключительно мужского пола сокурсников. И она продолжала возмущаться:
– Я вам расскажу как! Сначала, когда он ко мне подвалил, я решила, что это какой-нибудь наш новый преподаватель. Ну, понимаете, хотя он и очень мерзкий, но все равно в нем было что-то такое, ну, сразу говорящее, что он человек с высшим образованием. И некоторое время я внимательно его слушала. Но потом, когда он предложил мне переодеться в платье его дочери и вообще сыграть роль его дочери, обещая заплатить за эту гнусность деньги, я вспылила и дала ему по морде.