В эйфории она даже не сразу поняла, как оказалась вместе с Ильей под подпиской о невыезде заложницей в этом большом доме. И вот теперь они с Ильей сидели в большой гостиной и обсуждали последние события.
– Я-то тут при чем?! – сокрушался он.
– А ты мой сообщник, – улыбнулась Яна.
– Я просто тебя подвез, ты у нас чистенькая, ты меня предупреждала. А я-то, самоуверенный идиот! Эх, Яна, зачем ты села в мою «Оку»?
– Извини, Илья, ты мне приглянулся. Вел себя скромно, вот я и решила, пусть студент подработает!
– С твоей жалостью мы скоро за решеткой окажемся. Обвиняют черт знает в чем! В убийстве! Ужас! Где этот чертов Соболев?! – кипятился Илья.
– Да, Дятлов, я бы тоже хотела это знать, – задумалась Яна. – А большего позора, чем тот, когда менты обыскивали дом вместе с Инессой Филипповной, чтобы обнаружить, что мы украли, я в своей жизни не испытывала.
– И ведь обнаружили, – вздохнул Илья, – нашу урну… Помнишь, как голосила домоправительница, куда делся прах?! Ужас! У меня до сих пор мороз по коже, – сказал Илья, вспоминая неприятную ситуацию.
– А когда мы все им рассказали, то сделали себе же хуже. Теперь нас обвиняют еще и в вандализме, – сказала Яна, – а ведь все так невинно начиналось…
– И не говори, никто не хочет отвечать за мое оскорбление: искупали в помоях – и будто так и надо! – махнул рукой Илья. – Совсем озверели! Хорошо что хоть в краже не смогли нас обвинить, ничего не нашли, да и черепки от урны – это не доказательство воровства, – сказал Илья.
Яна наконец-то закончила свои метания по комнате и села в кресло напротив Ильи, закинув один резиновый сапог на другой.
– Если бы они нашли хоть одно реальное доказательство нашей вины, мы бы уже были в тюрьме, неужели не ясно? Вон он как вцепился в нас, словно клещ… Оно и понятно: лучше всю вину свалить на уже имеющихся подозрительных людей, чем искать неизвестно кого. Да этот Тулин теперь будет из кожи вон лезть, чтобы доказать, что мы виновны в исчезновении Евгения. Мол, он отличился и задержал преступников по горячим следам. Ведь дело об исчезновении такого крупного бизнесмена, скорее всего, будут контролировать свыше. А наш Иван, извините, Дионисович, мечтает о продвижении по службе, это невооруженным взглядом видно, – заключила Яна.
Вывод Яны Илью не обрадовал.
– Да, попали. Ничего не скажешь.
– И не говори. Подтвердить наши слова и нашу непричастность могли Петр Натанович, который видел, что урну мы разбили не намеренно, и Евгений, которого мы не похищали и не убивали.
– Один точно умер, второй под вопросом, – мрачно произнес Илья.
– Типун тебе знаешь куда, – буркнула Яна, задумываясь, – хотя… это мысль…
– Что? Не пугай меня.
– Мы сами должны найти Евгения, моих друзей или их похитителей, – сказала Яна.
– Ты с ума сошла? Как мы это сделаем? – даже испугался Илья.
– Не знаю, еще думаю. Другого пути все равно нет. Иначе Тулин найдет зацепку, повесит все на нас и, что называется, сушите сушки, господа! Выход-то у нас какой, Илья? Нет его! Сами себе не поможем, и привет! Лет пятнадцать мы будем изолированы от общества.
– Хорошо-хорошо, я согласен. Только что мы можем? – спросил Илья, нервно щелкая суставами, что Яну просто сводило с ума.
– Прекрати ломать себе кости! Ужасная привычка! Надо походить по местным жителям, расспросить, не видел ли кто чего, не слышал ли? Небольшая надежда, но она есть. Как я уже говорила, другого выхода все равно нет. Мы будем выполнять работу милиции, так как я просто уверена, что Иван Дионисович такими глупостями заниматься не будет. А самое главное, знаешь что? – остановилась перед большим зеркалом Яна.
– Что?
– Надо выглядеть как местные жители, чтобы вызвать у них на подсознательном уровне симпатию и расположение. Понимаешь? Учись! Это психология! Ты-то местный, тебе проще… нищета и темнота.
От такой нелестной его оценки у Ильи даже челюсть отвалилась.
– Ты что? Хорошего же ты мнения о сельских жителях! То-то не любят вас, москвичей! Да я, между прочим, десять лет в колледже в Англии учился. В институте в Краснодаре на красный диплом иду, три языка знаю. Сам не могу к России привыкнуть после Англии, но так уж сложились жизненные обстоятельства. Хотя в Москве мои родители тоже квартиру имеют. Я, между прочим, в Англии лет в семнадцать получил премию, как самый стильный студент, а еще были оценены мои актерские способности. Я в пятнадцать лет сам заработал свой миллион, и сейчас я состоятельный человек.
– И ездишь на «Оке»?
– Не суди о людях по первому впечатлению. Ты думаешь, это моя машина? Она принадлежит моему дядьке по материнской линии, к которому я приехал отдыхать. Сам я езжу на «Мерседесе», «Феррари». Я вообще машины люблю.
– Верю, – ответила Яна, – теперь верю. Судя по перечисленным маркам машин… Да и волосы у тебя…
– Что с ними не так? – испугался Илья.
– Вроде художественный беспорядок, а если приглядеться, очень стильная и дорогая стрижка.
– Двести евро, – подтвердил Илья, – и все удовольствие.
– Ты гей? – вдруг спросила Яна, а Илья даже покраснел.
– Нет. Честное слово, нет. Ориентация у меня совершенно нормальная, правда, есть незначительные предпочтения, – он опустил глаза и замялся, словно решая, признаваться Яне или нет. Но она умела надавить.
– Говори все, Илья! Как на духу!
– Тоже мне – духовная наставница, – усмехнулся он, поднимая на нее свои красивые голубые глаза. – Я имел много женщин, но понял, что в человеческом и сексуальном плане меня интересуют дамы старше меня лет на десять-пятнадцать. И я не считаю это отклонением от нормы. И не смотри на меня так! К тебе я не буду приставать даже под страхом смертной казни! Я несколько трусоват, знаешь ли…
– Охотно верю, но сейчас ты поступил очень некрасиво, – сказала Яна. – Ты прямо заявил, что я много тебя старше.
– Да я не это имел в виду…
– Молчать! Я смертельно обижена! Ты что, не знаешь больное место женщин за тридцать? Еще любишь, идиот, проводить с ними время! Женщина в этом возрасте впервые сталкивается с первыми признаками увядания и находится в легком шоке, не зная, как продлить молодость и где купить лекарство от старения. Именно эта категория дам, еще не смирившихся, а активно ведущих заведомо провальную битву за молодость, делает богатыми тысячи производителей «чудо-косметики» от морщин, целлюлита и прочего кошмара. А тут появляется такой вот юнец, и вместо того, чтобы вселить в нее уверенность, что принял ее за свою ровесницу-девчонку, нагло заявляет, что любит женщин много старше себя. Дурак!
– Я согласен, что делаю все не так, – сказал Илья, – спасибо за совет, и, если честно, тебе я больше двадцати пяти не дал бы.
– То есть я даже слишком молода для тебя? – кокетничая, спросила Яна.