– Ах, скотина!
– Сам гад!
И схватка закипела с новой силой. Славка дрыгал ногами и уронил-таки майора. Тот тут же вцепился своими ручищами в шею Славки. Тот хрипел, изворачивался и умудрился-таки звездануть майора по затылку. Вот это растяжка! Тата невольно позавидовала Славкиной пластичности. Столько лет без спорта, а как лихо наподдал майору.
Но и майор был не промах. Он основательно придушил Славку, проведя захват локтем. Еще немного, и затрещат Славкины позвонки. Увлекшийся майор мог переусердствовать. А там служебное расследование, превышение полномочий, суд и тюрьма. Мертвый Славка и арестованный Бряк. Нет, такого Тата позволить просто не могла! В кои-то веки возле нее образовалось сразу два поклонника. И чтобы один умер, а другого отправили за решетку? Ни за что!
– Хватит! – рванулась Тата вперед. – Тайм-аут! Перерыв!
Ничего не помогало. Ее просто не слышали. Мужчины катались по полу, остервенело мутузя друг друга. Того и гляди, действительно убьют! Только этого ей не хватало. Тата заламывала руки и стонала. Говорят, что опасность обостряет умственные способности. Ничуть не бывало! Сейчас Тата не могла сообразить решительно ничего. В мозгу образовалась какая-то пугающая пустота.
– Я тебя убью! – ревел Бряк.
– Остыньте! – взмолилась Тата и вдруг замерла.
Затем она быстрее лани метнулась обратно в квартиру. Туалет! Ведро! Холодная вода! Скорей! Скорей!
Пока тугая струя била из крана на кухне по блестящей пластиковой стенке ведра, Тата приплясывала от нетерпения. Но наконец ведро набралось. Постанывая от натуги, Тата потащила его на лестницу. И там, крякнув в последний раз от натуги, размахнулась и выплеснула все ведро на мужчин.
«Хлюп!»
«Буль-буль!»
И вот уже оба противника мокрые и совершенно не опасные растерянно смотрят на Тату.
– Ты это чего? – пробормотал майор. – Я же ради тебя!
– Не ожидал! – добавил Славка. – Стерва ты!
– Эй! Полегче!
– Чего полегче? – вновь окрысился Славка. – Она нас холодной водой, как котов, а я полегче?
Но Тата не слушала их упреков. Пусть ругают ее, сколько влезет. Зато оба живы и относительно целы. Правда, у Славки уже заплыли оба глаза. А у майора распух нос, и сам он подозрительно припадает на левую ногу. И еще что-то беленькое вон там на полу валяется. Вроде бы чей-то зуб. Но это ведь сущая ерунда! Зубы можно и вставить. Современная стоматология творит чудеса.
Но мужчины, казалось, так не считали. И что самое парадоксальное, они вовсе не были благодарны Тате за то, что она прекратила драку и спасла их здоровье, а возможно, что и жизни.
– Как ты могла!
– Не ожидал!
И оба мужчины повернулись к Тате спиной.
– Постойте! – крикнула она им. – Вы куда?
– Уходим.
– Злая ты!
И соперники затопали ногами в сторону лифта. А Тата с открытым ртом осталась стоять у своих дверей. Ну, и кто после этого поймет этих мужчин?
//-- * * * --//
В этот же день подруги нанесли визит профессору Кузнецову, который официально считался научным руководителем Синтии, а на самом деле был паразитом, наживающимся на ее усердии и таланте.
– Если это в самом деле Синтия накропала последние десять книжек Кузнецова, то она была гений! – говорила Леся, пока подруги ехали к профессору. – Потому что книги – гениальны!
– Ты их читала?
– Я их читала. Они великолепны! Грамотный язык, легкий стиль изложения с юморком.
– И только?
– Почитаешь их и тут же начинаешь верить, что диета – это легко и просто. А ты сама – самый сильный и успешный человек на свете, все тебе по плечу. А уж похудеть на пару-тройку килограммов, вообще раз плюнуть!
– Синтия писала такие замечательные книги? – оживилась Тата. – А мне она показалась просто настырной и даже навязчивой. Помните, как она каждое утро ровно в шесть утра обходила наши комнаты, чтобы поднять на утреннюю пробежку?
– Но она и сама бегала.
– Да, лентяйкой и лежебокой бедная Синтия точно не была.
Визит к профессору Кузнецову никакой ясности в расследование не внес. Профессор оказался противным мелким сухоньким старикашкой с козлиной бородкой и абсолютно лысой головой. Трудно сказать, кого он больше напоминал. Скрюченного высохшего богомола или какое-то другое насекомое. Одно можно было сказать совершенно точно: профессор был на редкость отвратителен не только внешне.
Говорил он про Синтию подчеркнуто слащавым тоном. Но когда подруги завели разговор о похоронах, оказалось, что профессор даже и не собирался жертвовать хоть копейку на погребальный ритуал для своей сотрудницы.
– Синтия была оформлена у нас по трудовому соглашению на неполную ставку. Так что...
И профессор выразительно развел руками. Мол, и рад бы помочь бедной девочке, да не могу. Моральные принципы не позволяют давить на сотрудников.
– Люди, которые Синтию почти и не знали, вряд ли захотят раскошелиться. Давить на них я не имею права. А платить за ее похороны из своего кошелька, вы сами понимаете... Синтия проработала у нас не так долго и принесла не так много пользы, чтобы мы сочли ее незаменимым членом нашего дружного коллектива и оплатили бы ее похороны.
Жадная сволочь!
Тем не менее говорил профессор про Синтию исключительно хорошие вещи. Бывают такие люди, вроде бы все правильно и гладко в их словах, а послушаешь, и на душе гадко делается. И до ужаса хочется забраться в душ под горячую воду, чтобы смыть с себя ощущение чего-то грязного и липкого.
Пока профессор вещал, он несколько раз особенно подчеркнул, что особо близко с Синтией знаком не был. Понять его было несложно. Не царское это дело – с холопками да батрачками общаться. На это секретарь имеется. И все же подругам показалось, что профессор если не боится, то однозначно что-то скрывает. Слишком уж тщательно продумывал он каждый свой ответ. И не скрывал своего желания побыстрей отделаться от подруг.
Возможно, что он действительно был страшно занят, как и говорил. Но возможно...
– Старый хрен что-то утаивает!
– Хоть режьте, хоть убейте, а Кира права!
– Этот нам ничего не скажет.
– Хитрый гад!
И подруги отправились к тому секретарю, про которого говорил профессор. Хрен редьки не слаще! Словно неудачно отлитая копия профессора, причем женского рода! Старая сухопарая мегера оскалила на подруг редкие желтые зубы и заунывно принялась вещать, как мало она знала Синтию, и как жаль, что смерть унесла девушку, с которой они толком и не успели познакомиться и понять, что она за человек.
С этот противной тетенькой подруги промучились дольше, чем с профессором. Почти полчаса. Но и за полчаса они ничего не выведали. Хоть плачь.