— Я устрою тебе встречу с ней, как бы бессмысленно это ни было.
Я вздохнула с облегчением и сказала:
— Спасибо.
Он покачал головой:
— Пока не за что. Не думай, что тебе удалось выйти сухой из воды. Я буду следить за тобой.
Я собиралась на встречу с Изабель, когда позвонила Грейс.
— Привет, Джорджина. Это Грейс.
Я терпеливо ждала той же фразы от Мэй, но, послушав некоторое время тишину в трубке, удивленно спросила:
— А где Мэй?
Голос Грейс, как всегда, был абсолютно бесстрастным, но я все же заметила, что она немного удивилась:
— А при чем тут Мэй?
Видимо, ей не приходило в голову, что ни она, ни Мэй никогда не разговаривали со мной по отдельности. Они были единым целым, казалось, сама ткань Вселенной разорвется, если им придется расстаться. Грейс и Мэй — команда, поэтому звонок Грейс удивил меня почти так же сильно, как в тот день, когда неразлучные демонессы почти согласились выпить со мной кофе.
— Не обращай внимания. Что ты хотела?
— Джером просил передать, что он тобой доволен.
— С какой радости?
— Ты же так удачно подставила Седрика.
— Никого я не… — начала было я и тут же прикусила язык, внезапно подумав, стоит ли убеждать ее в непричастности к происшествию.
В последнее время я не очень-то радовала Джерома. Из-за этого идиотского спектакля в Куин Элизабет Парк Седрик занес меня в черный список, но зато благодаря этому происшествию Джером может сменить гнев на милость и поскорее вернуть меня в Сиэтл, поэтому я промолчала.
— Он рад, что ты с таким вниманием отнеслась к вашей беседе, — продолжала Грейс — Однако он все же напоминает, что послал тебя к Седрику в знак примирения. Поэтому смотри не перестарайся. Джером будет рад, если ты продолжишь устраивать небольшие пакости такого рода, но не забывай, что твоя главная цель — прекратить существование этой группы.
Я ответила, вздохнув:
— Все ясно.
Грейс повесила трубку. Отлично. Только этого мне не хватало. Джером тоже думает, что это моих рук дело, что я стараюсь заслужить его прощение.
Седрик сказал, что я смогу найти Изабель в джаз-клубе в нескольких милях от отеля на улице, полной клубов и баров. По дороге в любимое заведение Ангела я сразу окунулась в приподнятую атмосферу субботнего вечера. Улицы кишели людьми, стремящимися жить и любить. Я не могла видеть их души, или ауры, как бесы типа Хью, но мне было достаточно того, как они двигались и говорили, высматривая, с кем бы познакомиться. Я решила, что сначала разберусь с Изабель, а потом обязательно пройдусь по злачным местам.
Джазовый клуб оказался небольшим слабо освещенным помещением. Все столики были заняты, куча народу стояла у стойки бара и вдоль стен, но это не помешало мне сразу узнать Изабель. Энергия высшего бессмертного наполняла все заведение, аура напоминала солнечный свет, преломляющийся в гранях кристалла, играющего всеми цветами радуги.
Она сидела одна за столиком в углу. Одиноким женщинам, судя по всему, здесь проходу не давали: Не успела я войти, как со всех сторон на меня устремились восхищенные взгляды. Но на Изабель, похоже, никто, кроме официантов, внимания не обращал. Я вспомнила, как обычно никто не замечал, что Джером похож на Джона Кьюсака. На Изабель было длинное голубое платье на бретельках — удивительно откровенный наряд для ангела. Ее волосы цвета «санни блонд» почти доставали до талии — похоже на золотистую шаль, скептически подумала я.
Она тоже почувствовала мое присутствие и ни капельки не удивилась, когда я присела за ее столик. Улыбнувшись мне, она жестом подозвала ближайшего официанта. Он бросился к нашему столику, я заказала гимлет. Как только официант удалился, Изабель внимательно посмотрела на меня.
— Итак. Суккуб Джерома.
Когда мы познакомились с Седриком, он сказал мне ту же фразу. Вообще-то мне не очень нравилось, что меня считают чьей-то собственностью.
— Да, — ответила я.
В ее взгляде не было ни холода, ни враждебности. Ангелы любят впадать в крайности, и никогда не знаешь, в какую именно. Но Изабель, похоже, смотрела на меня с любопытством, поэтому я решила сразу перейти к делу.
— Дело в том, что я…
— Ш-ш-ш…
— А что такое?
Она подняла руку, указывая на сцену за моей спиной. Джаз-банд продолжал играть какую-то мелодию. Зазвучала долгая, высокая нота, ставшая началом печального соло на трубе. Через минуту оно закончилось, я снова повернулась к Изабель и увидела, что уже принесли мой гимлет, а лицо ангела светится от восхищения и чего-то, напоминающего зависть.
— Ты слышала? — спросила она. — Это же очень простые ноты, но ему удалось столько вложить в них: свое сердце, чувства, душу. Мир печали, изысканной агонии… и все в нескольких коротких звуках.
Она сделала глоток вина.
— Ты так не можешь. Даже я так не могу. А он — может.
Ее слова удивили меня, но я прекрасно понимала, что она имеет в виду. Именно поэтому я благоговела перед книгами Сета: он, смертный, обладал талантом, который был недоступен нам, бессмертным.
— Только люди могут творить, — прошептала я.
Удивленно приподняв брови, Изабель улыбнулась:
— Да, ты права. Ну что ж, суккуб Джерома, чем я могу тебе помочь?
Мне как-то расхотелось расспрашивать ее, она мне понравилась, легкий налет печали и ранимости делал Изабель привлекательной. Но тем не менее дело есть дело. Ангелы и демоны вылеплены из одного теста. И те и другие знали, как сделать так, чтобы им поверили.
— Ты же слышала об этих так называемых сатанистах? Армии Тьмы?
Улыбка исчезла с лица Изабель.
— Прекрасный фильм, дурацкая секта. Ты приложила руку к их сегодняшнему шоу? Кстати, отличнаяя козья маска.
Я покачала головой.
— Вообще-то я как раз собиралась спросить то же самое у тебя.
— У меня? — Она рассмеялась. — К сожалению, я бы до такого никогда не додумалась, старая песня: творить могут только люди. А почему ты решила, что это я?
— Потому что они говорят, что ими руководит какой-то ангел.
Я быстро ввела ее в курс дела.
— И ты думаешь, что им является настоящий ангел?
— Я стараюсь ничего не думать. Но я почти уверена, что кто-то или что-то руководит ими, а твоей стороне выгодно, чтобы у Седрика появились неприятности с вышестоящими обеих сторон.
— Вам это тоже выгодно. Демоны постоянно пытаются напакостить друг другу.
Я пристально посмотрела на нее, постукивая ногтями по стакану, и заметила: