Сет написал несколько не связанных между собой романов, но известность пришла к нему именно благодаря серии романов о Кейди и О'Нейле. На первый взгляд это обычные детективы, но поразительная лиричность этих текстов сразу же выделила их из океана массовой литературы подобного толка. Конечно же, в этих книгах есть захватывающий, непредсказуемый сюжет, но прекраснее всего сами герои — живые, действующие по зову своего сердца. Наблюдать за развитием их характеров было потрясающе, а порой — больно. Сет так мастерски описывал их переживания и чувства, что я невольно узнавала в них себя, они жили в моем сердце. Не знаю, почему так вышло: то ли дело в его таланте, то ли в нем самом.
Я поняла, что плачу, только когда Данте проснулся и спросил:
— Суккуб, ты что, плачешь?
— Это все из-за книжки, — сквозь слезы ответила я.
Я только что прочитала отрывок, в котором Кейди и О'Нейл ведут глубокомысленную беседу о смысле жизни, и О'Нейл говорит, что люди ищут одновременно и проклятия, и прощения, потому что иначе они не чувствуют, что живут по-настоящему. Я плакала, потому что знала, что это правда, а еще потому, что Сет всегда понимал это.
— В этом мире и так есть над чем порыдать, — сказал Данте, зевая. — Не уверен, что какая-то книга стоит твоих слез.
Часы показывали уже четыре утра, глаза совсем покраснели от слез и недосыпа. Я отложила наполовину прочитанную книгу и выключила свет. Данте подвинулся поближе и обнял меня, положив голову мне на плечо, его дыхание стало ровным и глубоким, вскоре и мне тоже удалось заснуть.
Звонок телефона разбудил меня до неприличия рано. Я удивилась, обнаружив, что Данте уже ушел, но вспомнила, что он-то поспал не три часа, как я, и решила, что не так уж это и странно.
— Алло?
Мне стоило неимоверных усилий найти телефон, поэтому я не посмотрела, кто звонит. Незнакомый голос в трубке произнес:
— Джорджина? Это Блейк.
— Блейк?
Не знаю я никакого Блейка.
— Ты что, совсем о нас забыла?
Я заметила странный акцент, и мой полусонный мозг наконец-то заработал:
— О, прости, пожалуйста! Ну конечно, Блейк, из Армии.
Если бы все было в порядке, он не стал бы мне звонить. Я села в кровати.
— Что-то случилось?
— Сегодня они собираются что-то устроить. Я не должен никому рассказывать, но меня это беспокоит. Мне мало известно об их планах, кроме того что они, похоже, грандиозные.
Я уже встала и на ходу меняла обличье, создавая себе новую одежду и прическу.
— Что еще тебе известно? Время, место?
— Нет, Эван ведет себя очень скрытно. Он говорит, что Ангел хочет соблюдения максимальной секретности, поэтому мы узнаем подробности только в самый последний момент.
— Черт.
Похоже, Ангел не хочет, чтобы я узнала о ее планах. Я, конечно, польщена, но это напрягает.
— Ну ладно, слушай сюда. Я еще в Сиэтле, но выезжаю прямо сейчас. Буду через два часа.
— Это невозможно, — не поверил он своим ушам.
— Если поеду быстро, но сумею не превысить скорость, то успею.
В центре было полно пробок, но я объехала их с северной стороны, где дороги посвободнее. Утренний час пик, всем надо в Сиэтл. Выехав на шоссе, я набрала Седрика. Я знала, что он не обрадуется такому ничтожному количеству информации, но, вспомнив, как он разозлился на меня в прошлый раз, я решила хотя бы попытаться не влипнуть еще сильнее. Трубку сняла Кристин.
— Он завтракает, — сообщила она. — Завтрак — это святое. Он не любит, когда его беспокоят.
В ее голосе звучала такая неподдельная забота, что я сразу же представила, как она, суетясь, накрывает на стол.
— Что ж, мне все-таки придется его побеспокоить, даже если ему это и не понравится.
Я пересказала разговор с Блейком. Ее реакция не сильно отличалась от моей:
— И это что, все?
— Эта их Ангел теперь работает в строгой секретности, — с обидой сказала я. — Я сообщу, если еще что-нибудь узнаю. Я просто решила, что надо сказать Седрику. Она вздохнула:
— Ты права. Спасибо. Он будет вне себя. У него совсем аппетит пропадет.
Как я и пообещала Блейку, мне удалось домчать до Ванкувера за два часа, чудом избежав столкновений с дорожной полицией. Миновав границу, я остановилась, чтобы попить кофе и позвонить Блейку. Я нашла «Старбакс» и с наслаждением нанесла удар по монополии «Тим Хортонс». Ну, почти нанесла. Как только мне отдали мой кофе, я поняла, что не хочу пить кофе без ничего. Поэтому я перешла улицу, зашла в «Тим Хортонс» и купила себе пончик.
Блейк не отвечал, я набрала Эвана — в трубке раздались длинные гудки. Все больше раздражаясь, я приехала к нему домой и изо всей силы заколотила в дверь. Я уже почти решилась пробраться к нему в дом через окно с черного хода, и тут у меня зазвонил телефон — по иронии судьбы это оказался Эван собственной персоной.
— Джорджина! — возбужденно закричал он в трубку. — Где ты? Ты нужна нам!
— А вы сами-то где? — закричала я в ответ.
— На смотровой площадке, — ответил он.
— На какой еще смотровой площадке?
— Спейс-Нидл. Ты же тут рядом живешь, да? Я чуть не выронила телефон.
— Вы что, в Сиэтле?!
— Да!
Я без труда представила его горящие фанатизмом глаза.
— Круто, да? Ангел хочет, чтобы мы расширили зону влияния. Так что мы все здесь, скоро мы одновременно развернем баннеры, и вообще у нас в запасе много сюрпризов…
— Эван, — взмолилась я на бегу, кинувшись к машине. — Не делайте этого. У вас будут очень большие неприятности, ты даже не представляешь.
— Так в этом и смысл! — захихикал он. — Через сколько ты сможешь приехать?
Как только я сообщила ему, что не в городе, он потерял ко мне всякий интерес и все мои увещевания окончательно лишились смысла. Мы попрощались, я набрала Седрика, ожидая, что трубку возьмет Кристин. Но вместо этого я попала в его голосовую почту — как меня это бесит!
— Седрик, это Джорджина. Операция Армии пройдет не здесь — сейчас они находятся в Сиэтле. Надеюсь, теперь ты веришь, что я не имею отношения к их идиотским планам! Когда Джером узнает, задницу надерут мне, а поскольку мне вообще в последнее время везет, он наверняка решит, что мы с тобой заодно.
Да, ситуация совершенно безвыходная. Как бы я ни поступила, мне грозили серьезные проблемы, но я должна хотя бы попытаться свести их к минимуму. Джером никогда не отвечал на звонки по мобильному, у него даже не было голосовой почты. Единственный человек, который знал, как связаться с ним, — Хью, но и тот долго не брал трубку.