— Было бы проще, если бы этот ваш стазис произошел, когда мы встречались. Или если бы мы просто занялись любовью тогда, И все.
— Нет, — горячо возразила я. — Ничего не все. Да, это слишком сложно, но оно того стоит, я же не причинила тебе боль.
Но навязчивый внутренний голос продолжал мучить меня: ты не причинила ему физической боли, но как насчет Мэдди? Тебе ли не знать, что физическая боль — не самое страшное для людей. Как насчет той боли, которую ты причиняешь ей? Но я не хотела ничего слышать.
— Все равно, — ответил Сет. — Мне надо было настоять на своем. Я был готов продать свою душу ради тебя. Я же говорил, мы связаны… мы всегда будем близки, даже если никогда больше не будем вместе…
Я встала со стула, села Сету на колени, обняв его. Не понимаю, как сердце может одновременно петь от радости и разбиваться… Я положила голову ему на плечо и нежно сказала:
— Я люблю тебя. И прощаю.
В этих словах было что-то такое, от чего по телу прошла дрожь, будто я никому раньше не говорила таких слов.
— И я понимаю, почему ты так поступил, — продолжила я, зная, что мне не надо объяснять, как — «так».
Сет поцеловал меня в щеку.
— У тебя нет ощущения, что мы вновь и вновь переживаем один и тот же момент?
Я подумала о нашем бурном прошлом.
— Даже если и так, я не хочу думать об этом. Не сейчас.
Наверно, он хотел еще что-то сказать, возможно, даже возразить мне, но у него не было шансов. Я поцеловала его, и поцелуй, как всегда, был нежным и страстным, единственно правильным. Мы раздели друг друга и, несмотря на холод, занялись любовью под порывами холодного ветра и светом звезд. И вновь, как бы близки мы ни были, этого все равно было мало. Даже когда наши тела соединились и я ощутила, как он движется внутри меня, этого было мало. Может быть, в этом и состояла возникшая вежду нами мистическая связь, о которой говорил Сет. А возможно, это просто метафора нашей судьбы.
Мы долго сидели молча, закутавшись в одеяло. Мне хотелось остаться здесь на всю ночь. Навсегда. Это единственное, чего нам не хватало: остаться вместе до утра. Нам все время приходилось расставаться и возвращаться к обычной жизни.
Он довез меня до паркинга, где я оставила машину, мы еще долго целовались, прежде чем я все-таки высвободилась из его объятий. Сет погладил меня по щеке, неохотно отпуская. Я прекрасно понимала, что он чувствует.
— Что ты теперь будешь делать? — спросил он.
— Не знаю. Завтра поеду еще в одно место, если успею. Эфраим может объявить имя нового архидемона в любую минуту.
Сет кивнул, задумчиво глядя на меня:
— Ну, если тебе понадобится компания…
Я неуверенно улыбнулась. Сегодня вечером мне не хотелось принимать никаких решений. Не знаю, хотела ли я, чтобы это свидание на балконе стало последним, или все-таки я еще смогу поймать несколько драгоценных мгновений, хотя бы на пляже.
— Я позвоню, — пообещала я и, поцеловав его на прощание, отправилась на поиски своей машины.
Не успела я открыть дверь, как из темноты донесся голос:
— Девушка, не подвезете?
Я вздохнула. Как мне надоели эти невидимые поклонники… Конечно, зная склонность Картера к таким шуточкам, я не особенно удивилась. Он всегда любил подкрадываться незаметно, скрывая от меня свою ауру, и устраивать сюрпризы. Но сейчас у меня даже не было сил на дружеские перепалки. Я открыла дверь.
— Извини, попутчиков не беру.
Ангела мой отказ ничуть не смутил, он уселся на переднее сиденье и пристегнулся.
— Мадам хорошо провела вечер? — спросил он в старомодной светской манере.
— Перестань так со мной разговаривать.
— Как? Я просто старался быть вежливым.
— Ты прекрасно знаешь, как я провела вечер, так что не надо делать вид, что ты пытаешься поддерживать светскую беседу.
— Одно другому не мешает.
Я упорно не хотела смотреть ему в глаза.
— Не хочу, чтобы ты осуждал меня.
— А кто тебя осуждает? По-моему, только ты сама. Так, кстати, и должно быть. Лучший суд присяжных — мы сами. Никто, кроме тебя, не знает, на что ты способна и кем хочешь стать.
— Ты явился для углубленного изучения моих моральных стандартов? — проворчала я.
— Не-а, — ответил он. — Когда я прихожу к тебе, я обычно выступаю в свободном жанре, под настроение.
— А у тебя, случайно, нет настроения поискать Джерома?
— Это твоя задача, не моя. Что-нибудь узнала? И снова передо мной встала все та же дилемма.
Кому что говорить. Грейс, Роман… слишком много игроков на поле.
— Ну да, кое-что, — подумав, ответила я. — Ого, — рассмеялся Картер. — Ответ, достойный ангела.
— Не думаю, что это поможет найти Джерома, остается надеяться разве что на чудо.
До моего дома было рукой подать, вскоре я припарковалась, заняв удачное место. Картер вышел из машины и помахал на прощание:
— Мое мнение о чудесах тебе известно. Спасибо, что подвезла.
— Стой, — вдруг остановила его я, когда он уже собирался телепортироваться. — Есть один вопрос.
— Да ты что? — приподняв бровь, спросил ангел.
— Почему когда смертные чего-то хотят, то могут заключить сделку с адом и продать душу дьяволу? Почему нельзя заключить сделку с Богом и пообещать Ему хорошо себя вести?
Мне нечасто удавалось удивить Картера, но теперь настал мой звездный час. Я думала, он ответит уклончиво, что-нибудь вроде того, что я сказала Сету: что доброта сама по себе является наградой. Однако ангел задумался.
— Смертные постоянно заключают такие сделки. Но к сожалению, не с Богом, — сказал он наконец.
— А с кем? — удивленно воскликнула я.
— Сами с собой, — ответил Картер и исчез.
— Чертовы ангелы, — пробормотала я.
Я вошла в квартиру за несколько минут до Данте.
— О, неужели мне повезло, — сказал он, глядя на нас с Обри, удобно устроившихся на диване. — Ты в последнее время так занята, что тебя и дома не застанешь.
Я смутилась, вспомнив, как провела вечер. Ложь есть ложь, независимо от того, кому она предназначается.
— Спасаю Сиэтл, — объяснила я и подвинулась, чтобы освободить ему место.
Данте в кои-то веки был чисто выбрит и очень хорошо выглядел в своих привычных джинсах, терморубашке, часах и ботинках. Стараясь сделать мне приятное, он в последнее время заваливал меня подарками, но когда все это безумие закончится, надо обязательно приодеть и его.
— И как конкретно ты спасала Сиэтл сегодня?