Пегги привыкала к темноте. Ее пальцы приобрели сноровку, теперь она все делала на ощупь.
Когда скука становилась невыносимой, девочка и пес устраивали сиесту. Они испытывали странные ощущения, подремывая во время падения в пустоту! Поначалу Пегги было трудно засыпать, потому что она боялась проснуться от сильного удара, когда коснется дна бездны. Но поскольку удара так и не произошло, она, в конце концов, привыкла к этому бесконечному падению. Пегги закрывала глаза и позволяла воздушным потокам ее баюкать. В сущности, это было не так уж плохо.
* * *
В начале второй недели Пегги услышала вокруг голоса. Они принадлежали мужчинам, женщинам и детям. Эти шумы кружили в воздухе, будто принесенные ветром.
– Ты слышишь? – обратилась она к голубому псу. – По-твоему, это эхо доносится снизу?
– Нет, – ответил ее приятель. – Голоса на самом деле вокруг нас. Послушай! Хлопают крылья… Не знаю, с чем мы имеем дело, но это летает в потемках.
– Летающие люди? – затаив дыхание, спросила девочка. – Ты хочешь сказать… ангелы?
– Не знаю. В любом случае, пахнет перьями. Омерзительный запах.
Пегги судорожно вцепилась пальцами в ремни парашюта. Стоит ли ей зажечь банку с волшебными червями? Не рискует ли она при этом разозлить крылатых существ? Голубой пес оказался прав. Когда она прислушалась, то различила характерный шелест, будто голубь пролетел очень близко от нее.
«Они окружают нас, – мысленно прошептал ей пес. – Рассаживаются на выступах стен и бросаются в пустоту, чтобы кружиться в воздушных потоках. Их там очень много».
Пегги откинулась назад: краешек крыла задел ее щеку! Ужасные картины пронеслись у нее в мозгу. Ей показалось, что она окружена вампирами.
Слабенький голос прошептал ей что-то в левое ухо. Он простонал, как ребенок, которому голодно и холодно. Его сменил шепот женщины. Она говорила: Мы никогда не должны были спускаться сюда… Это ужасно… Все здесь, как будто…
Голоса то удалялись, то приближались, звучали то рядом, то издалека. Невидимая группа каких-то существ толпилась вокруг Пегги, поглаживая ее множеством крыльев.
– Хочешь, я укушу одного из них? – предложил голубой пес. – Эти птицы начинают меня раздражать. Я мог бы, щелкнув пару раз зубами, съесть кого-нибудь. Для разнообразия, вместо миниатюрных цыплят твоей бабушки!
– Нет! – приказала девочка. – Не причиняй им зла. Не думаю, что ими движут дурные намерения.
Она все еще не решалась зажечь лампу из страха перед тем, что может увидеть.
«Быть может, это действуют злые чары? – подумала Пегги. – Спускаешься, спускаешься и в конце концов, превращаешься в птицу. Это может случиться и с нами, если в ближайшее время мы не приземлимся».
Не выдержав больше, она встряхнула банку со светящимися червями.
– О! – воскликнула Пегги, когда зеленоватый свет наполнил скалистый колодец.
Вопреки опасениям, окружившие их летающие существа оказались не людьми. Это были просто птицы… но неизвестной породы. Их оперение было белоснежным, а глаза красные, как у летучих мышей.
– Творения тьмы, – отчеканил голубой пес, обнажив клыки. – У них нет цвета, но, надеюсь, есть вкус!
Пегги придержала пса, чтобы он не наделал глупостей.
– Они не злые, – сказала она. – Я думаю, они как попугаи. Повторяют то, что слышали раньше.
– Ты хочешь сказать, что это крылатые магнитофоны? – удивился песик.
– Именно. Они доносят до нас то, что говорят внизу… В подземном царстве. Послушай!
Двое друзей навострили уши. Белые птицы, испугавшись света, беспорядочно порхали вокруг. Голоса их смешивались. Они говорили:
– Я хочу подняться назад, на свежий воздух… Морковины… Гигантские морковины… Они плывут, как крокодилы!
– Здесь нет ничего нормального. Деревья шагают…
– Мама, мне страшно…
– Замок… руины, проклятые руины, туда нельзя заходить.
– Мама, мне страшно… Мама, мне страшно… Мама…
Птицы прекрасно передавали голоса людей.
Одна из них, привлеченная светом лампы, как мотылек огоньком свечи, задела крылом Пегги Сью по лицу. И когда птица пролетала мимо девочки, та услышала:
– Скелеты… Скелеты! Они идут!
– Погаси лампу! – приказал голубой пес. – А то они сойдут с ума.
Он говорил правду. Ослепленные птицы-альбиносы нарывались на парашют и клювами вспарывали ткань.
– Боже мой! – воскликнула Пегги. – Если они разорвут его, мы камнем ринемся вниз!
К несчастью, фосфоресцирующий факел угасал медленно, поэтому Пегги и голубому псу пришлось терпеть, пока не восстановилась тьма. Странные птицы продолжали повторять фразы, услышанные ими в нижнем царстве.
– Мне уже все это надоело! – пробормотал голубой пес.
– Да, тут не весело, – согласилась девочка. – Но выбраться нам будет нелегко.
* * *
В ту ночь они спали очень плохо, потому что птицы не давали им покоя, без конца задевая крыльями и нашептывая тревожные призывы о помощи. Пегги Сью задумалась, не используют ли люди снизу этих птиц в качестве своих посланцев, надеясь, что их слова вырвутся из бездны и за ними пошлют спасательную экспедицию.
А птицы упорно залетали под купол парашюта и там, оказавшись в плену, проклевывали ткань; Пегги не знала, что ей с этим делать.
– Швы скоро треснут, – бурчал голубой пес. – Они рвут парашют. Скоро он будет похож на кружевную скатерть.
– Знаю, – ответила Пегги, – но как их прогнать? Если я зажгу лампу, они еще больше обезумеют!
Через час, неизвестно почему, белые птицы исчезли.
– Что-то их напугало, – прошептала Пегги.
– Послушай! – пискнул ее четвероногий спутник. – Я слышу музыку… Флейта!
– Да… Несколько флейт. Как будто в бездне дают концерт. Звуки приближаются.
Нежное звучание инструментов было приятно на слух. Пегги поймала себя на том, что подпевает им.
«Это люди, опередившие нас, – подумала она. – Чтобы справиться со скукой, они создали оркестр. И играют в темноте, повиснув на парашютах».
Занятие, пожалуй, не хуже любого другого! Звуки свирелей мелодичным эхом отдавались от скалистых стен.
Пегги решила зажечь лампу, чтобы обозначить свое присутствие. Было бы намного приятнее спускаться группой. Разговор избавил бы их от скуки. В то время как она встряхивала банку с мерцающими червячками, в зеленых лучах высветился один из музыкантов… Это был скелет на парашюте, он играл на флейте из берцовой кости!
К счастью, «факел» был привязан кожаным ремешком к руке Пегги, а то от потрясения она уронила бы его.